Я промолчал.

– Или же вы можете подождать несколько лет и проверить – принесет ли какую-нибудь пользу президентская программа по борьбе с перенаселением в городах. Не исключено, что в результате цены на подобные дома заметно снизятся. Как бы там ни было, если в будущем я смогу… э… быть вам чем-то полезна, дайте мне знать. Мы предлагаем замечательные городские дома. Вы можете приобрести один из них всего лишь с депозитом годичной ренты…

Я посмотрел на нее укоризненно.

– Хорошо. Если случится, что вы женитесь в ближайшее время, это будет самым простым выходом из положения. Дети тоже сгодятся, но наличие семьи гарантирует вам гораздо более серьезные перспективы… – Она отвернулась и принялась запирать дверь.

– Спасибо, Джен, – сказал я и направился по дорожке прочь от дома – к ожидавшему меня рикше. Я похлопал рукой по коляске, дабы привлечь внимание водителя. Он выключил телевизор, и «возничий» Джен досадливо вздохнул.

– Ну как, сэр? – жизнерадостно спросил индеец, взгромоздившись на велосипед. – Приобрели свою крепость?

– На станцию, – велел я, забирая у него телевизор. Включив его, я принялся созерцать, как «Гладиаторы» и чайнатаунцы убивают друг друга. Зрелище вполне соответствовало моему настроению.

Явно настал один из тех самых дурацких периодов. Черная полоса без просвета. Времена, в которые судьба подсовывает тебе сандвич с дерьмом и требует, чтобы ты сожрал его без кетчупа. Когда неизбежно получаешь пинки под зад – не важно, куда наклонишься. Когда весь мир плюет тебе в лицо, а у тебя нет жалкой бумажной салфетки, чтоб утереться. И единственное, что здесь можно сделать – взять и надраться в зюзю. Да, друзья, выпивка – панацея от всех несчастий…

С меня довольно! Проделать такой путь лишь затем, чтобы Миг Триумфа обернулся позорнейшим поражением!.. Я даже не обратил внимания на то, что моя последняя мысль вполне сгодится для слогана алкогольной компании, буде мне придется писать ей ролик. Зато у меня родилась другая отличная мысль.

– Останови у первого бара, который увидишь, – сказал я водителю, – и я куплю тебе выпить.

Он горячо поблагодарил меня и поднажал на педали.

Когда я добрался до железнодорожной станции, то был уже изрядно навеселе. В баре поезда я еще немного добавил, поэтому в Нью-Йорк прибыл совсем тепленьким. И вернувшись в свою проклятую тесную квартирку, я пустился во все тяжкие…

Одним словом, воскресный день прошел в похмелье, которое я смаковал и лелеял. Я даже радовался, что завтра придется идти на работу. И еще… Еще я не мог отвязаться от ощущения, что позабыл сделать нечто важное…

В понедельник утром, пока я ехал в метро, слова Джен относительно моей финансовой ситуации вертелись у меня в голове – на пару с остатками похмелья. Я сидел, держа на коленях ноутбук и не испытывая ни малейшего желания читать диск, купленный в конце прошлой недели. «Переоборудование вашей квартиры». Это слишком удручало.

Я пялился в окно, созерцая черное ничто. Каждый раз, когда поезд тормозил, подъезжая к остановке, голова начинала кружиться. К горлу подкатывала тошнота, и я не мог сказать с точностью, откуда это берется. Может, своеобразная форма депрессии. А может, всему виной вчерашняя невоздержанность. Или меня просто укачивает в вагоне.

Я бросил взгляд на часы. Еще пятнадцать минут, и этот кошмар закончится. Если мне повезет.

Поезд, покачиваясь, шел по туннелю. Я меланхолично играл с кнопками своих часов, и вдруг на экранчике выскочил номер агентства недвижимости. Агентства Джен. Я занес палец над кнопками, размышляя – не удалить ли номер? В конце концов вряд ли я буду иметь с ними дело дальше. По крайней мере Джен недвусмысленно намекнула, что мне ничего не светит. С другой стороны, это был вызов. Сродни азартной игре. Если у меня есть хоть малейший шанс заполучить этот дом, я отыщу его и использую. Я напишу ролик, которому не будет равных. Я стану полноправным партнером в компании. Я женюсь на Хонникер из Расчетного отдела.

Последняя мысль вернула меня с небес на землю. На самом деле у меня нет ни шанса получить этот дом. Я с таким же успехом мог выкинуть тысячу баксов на билеты Китайской Лотереи и пожинать плоды своего безумия. Не стоит радикально менять жизнь из-за глупого порыва, возникшего в вагоне метро.

Я не позволю этому сумасшествию победить меня. Я не стану брать у Пембрук-Холла контрактную ссуду и не собираюсь оставаться в своей гадкой квартирке на ближайшие девяносто лет. Я слишком хорошо помнил, как прошли предыдущие десять. Я сидел сиднем, я плыл по течению, позволяя событиям развиваться так, каким заблагорассудится. Слишком много времени я потратил зря. Больше этого не будет.

Собственно, альтернативы всего две: либо я заполучу дом в Принстоне, либо стану принимать психотропы и погрязну в них до той степени, что мне станет все равно – где и как я живу. До сих пор я испытывал отвращение к подобным средствам, хотя многие в Пембрук-Холле регулярно их принимали. По словам ребят, современные технологии сделали психотропы совершенно безопасными. Впрочем, при моей наследственности… В детстве и ранней юности мои деды и бабки принимали наркотики, которые в те времена еще запрещал закон. Видимо, под кайфом бабушка по материнской линии и дала своей дочери имя Солнышко. Да и на матери психотропы отразились не лучшим образом. В те моменты, когда у меня начинает дергаться веко или мои мысли помимо воли отрываются от реальности и уплывают вдаль, я спрашиваю себя: не генетическая ли память тому виной? Не события ли, произошедшие десятки лет назад и превратившие потенциальных революционеров и бунтарей в биржевых маклеров, мучимых громадным комплексом вины…

Мой палец замер над циферблатом, а затем я перевел часы обратно, к их основной функции –