мог выбирать — де— лать или не делать это. Не было сомне— ний, что признаки ненормальности явно обнаруживались в Ангелине. Все ее дейс— твия были отмечены противоестественным безразличием к человеческой жизни. Она убивала равнодушно или с удовольствием, например, когда стреляла в меня, но всегда с полным безразличием к людям. Я сомневаюсь, знала ли она о том, сколько убийств она совершила в своей жизни. По ее стандартам я был рядовой любитель. Я не убивал, и, более того, необходимость в этом редко возникала в моей деятель— ности.

Да, ди Гриз никого не убивал!

Мне нечего было стыдиться этого, совсем наоборот. Я ценил человеческую жизнь, эту единственную и неизменную величину во вселенной, а Ангелина цени— ла только себя, свои желания и ничего больше. Следуя по пути формирования ее личности, я воссоздал бы образ мышле— ния, присущий ей.

Это не так трудно, как кажется, по крайней мере теоретически. У меня был некоторый опыт работы с психосоматичес— кими наркотиками, и я хорошо знал их возможности. Вековые исследования поз— волили создать лекарства, которые могут стимулировать в пациенте любой образ мышления. Хотите стать на неделю пара— ноиком? Примите пилюлю, почувствуете, что это такое. Некоторые действительно принимают это для кайфа, но жить с этим я не хотел бы. Нужна была чрезвычайно веская причина, чтобы заставить меня, человека с деликатным серым веществом, решиться на это. Например, поиск Анге— лины.

Воистину прекрасным свойством всех этих психосоматических препаратов было их временное действие. Когда лекарство поглотится, галлюцинации исчезнут. Я надеялся на это. Ни в одной из прочи— танных книг не упоминалось о том дья— вольском вареве, какое мог состряпать только я один. Это была титаническая работа — искать в книгах описание всех очаровательных привычек Ангелины и най— ти каждому соответствующий психологи— ческий образец.

В процессе этого анализа мне даже потребовалась профессиональная помощь, без упоминания, конечно, ее истинных целей.

В конце концов передо мной стоял пу— зырек слабо-дымчатой жидкости и магни— тофон, где была установлена лента с записями различных стимулирующих выс— казываний, которая будет прокручиваться в процессе действия лекарства. Оста— лось только собрать свое мужество в ку— лак, как говорят классики. В действите— льности это было не все, я хотел при— нять еще некоторые предосторожности. Я снял комнату в дешевом отеле и приказал не беспокоить меня. Поскольку на подоб— ный поступок я решался впервые, и не знал, как поведет себя моя психика, я оставил в пределах видимости несколько памятных записок.

Через несколько часов подобных при— готовлений я понял, что начинаю тянуть время.

— Да, нелегко добровольно стать су— масшедшим, — сказал я своему бледному отражению в зеркале.

Отражение было согласно, тем не ме— нее мы оба закатали рукава и приготови— ли большие шприцы.

— Ну, поглядим, что будет, — сказал я.

Я аккуратненько ввел иглу в вену и вдавил до основания поршень.

Результат был обескураживающим, если не сказать больше. Появился звон в ушах и головная боль, которые быстро прошли, после чего все стало, как и раньше.

Я понял, что надо чем-то заняться, и сел читать газету, пока не устал. Нас— тупило разочарование. Я отправился спать, включив магнитофон, который мяг— ко нашептывал мне в уши такие сентен— ции, как: «Ты — лучше всех и знаешь это, а людей, которые этого не знают, лучше остерегаться», или «Они все дура— ки, умнее тебя нет никого на свете».

Спать было неудобно, наушники вреза— лись в уши, а мой дурацкий голос выво— дил меня из себя. Ничего не изменилось, эксперимент прошел впустую, и неудача меня разозлила. Я сломал наушники, и мне стало легче после того, как я смял в тугой комок магнитофонную ленту.

Несколько дней я не брился, щетина скрипела у меня под рукой. Я втер в ще— ки крем, глянул в зеркало над раковиной и впервые поразился. Новое лицо подхо— дило мне много лучше, чем старое. Ошиб— ка рождения или уродства моих родителей

— я их глубоко ненавидел, так как единственная полезная вещь, которую они сделали, это родили меня — дали мне ли— цо, не соответствовавшее моей личности. Новое было лучше: с одной стороны — бо— лее красивое, с другой — более строгое. Я должен поблагодарить этого искусного врачевателя Вульфа за такую работу, поблагодарить его пулей. Это было бы гарантией, что никто в мире не выследит меня через него. Наверное была жара, и у меня был солнечный удар, если я поз— волил ему улететь живым.

На столе лежал листок бумаги с единственным словом, написанным моим почерком, хотя я понятия не имел, зачем его оставил. «Ангелина» — было написано там, Ангелина, которую я жажду полу— чить, чтобы сжать ее белое горло руками и давить до тех пор, пока не выкатятся белки. Ха!

Представив эту картину, я засмеялся.

Однако не следует быть таким легко— мысленным. Ангелина — это важно. Я со— бираюсь найти ее, и меня ничто не оста— новит.

Она сделала из меня дурака и пыта— лась убить.

Если кто и заслуживает смерти, так это она. Плохо, что это еще не сделано.

Я разорвал листок на мелкие куски.

Комната буквально давила на меня, мне захотелось выйти. На этот раз меня привело в бешенство отсутствие ключей. Я знал, что вынимал их, но куда дел, не помнил. Растяпа портье что-то мямлил, и я собирался сказать ему все, что думаю о их сервисе, но воздержался. Для этих типов есть только одно лекарство! За— пасные ключи шлепнулись в корзину под пневмотрубой, и я забрал их. Хотелось есть, пить и больше всего спокойное место, чтобы подумать.

Ближайшее кафе предоставило мне все три возможности после того, как я отог— нал проституток. Они все были сучками.

Ангелина, просто игравшая эту роль, выглядела лучше всего этого стада вмес— те взятого. Я все время о ней думал. Выпивка согрела мой желудок, и она по— теплела в моих мыслях. Неужели я дейст— вительно хотел предать ее или даже убить? Что за чушь! Единственная умная женщина из всех, с кем я встречался. Я никогда не забуду, как она вышагивала в своем платье. Ее бы немного приручить, и какая получится пара! От этой сладкой мысли лицо мое вспыхнуло, и я одним глотком осушил стакан.

Я должен найти ее. Она ни за что не покинет эту планету, напоминающую райс— кие кущи. Девушка с ее амбициями пойдет здесь прямо к вершине, ничто не сможет остановить ее. Это именно то место, где она должна быть. Всю жизнь Ангелина бы— ла уверена, что лучше всей этой толпы, и доказывала это себе и всем снова и снова. Мое прибытие могло бы быть вели— чайшим счастьем для Ангелины. Я вел се— бя на этой планете, как настоящая дере— венщина.

Когда Ангелина расправилась со мной, она могла остановиться, успокоиться и подчиниться порядку. Соперничество мог— ло быть на время отложено.

Пока я сидел там, что-то встревожило меня, какой-то важный момент, который никак не мог полностью проявиться в па— мяти. Наконец я понял. Инъекция скоро закончит действие! Мне необходимо было быстро вернуться в комнату. Всплыли страхи по поводу выполнения эксперимен— та, но я понял, что это старые сомне— ния.

Это варево было не более опасно, чем аспирин, и в то же самое время величай— шая космическая штука. Новые миры воз— можностей открылись передо мной, мозг стал яснее, а мысли логичнее. Но я не собирался возвращаться к той туманившей мозги бурде.

В баре я заплатил бармену и долго ждал, пока он медленно отсчитывал мне сдачу.

— Побыстрее! — сказал я громко, что— бы все слышали. — Покупатель торопить— ся, так что и ты поторопись. Еще два гильдена.

Я держал деньги на раскрытой ладони, и, когда он нагнулся, чтобы опять пе— ресчитать их, я быстро приподнял руку и шмякнул ему по морде и деньгами, и ла— донью. Заодно, понизив голос, так, что— бы слышал только он, я пояснил, что о нем думаю.Фрейнбурский слэнг богат вы— ражениями, и я выбирал из них наилуч— шие. Я хотел продолжить обучение, но оно требовало времени, а я торопился в комнату в отеле. Уходя, я взглянул в зеркало, висевшее на передней стене и отражавшее картину за моей спиной. И хорошо сделал.