Роун уперся спиной в земляную стену и медленно потянулся рукой к мечу-секачу. Кровопийцы стояли совсем рядом, их небольшие серебристые ножи посверкивали в мерцающем голубоватом свете газовой горелки. Но Роун знал, что, если схватка неизбежна, меч его снимет свою жатву.

Один из самых омерзительных кровопийц, руки и грудь которого были покрыты безобразными шрамами, оскалив клыки и высунув язык, подскочил к Роуну, перекидывая поблескивавший нож из руки в руку. Роун мгновенно выхватил меч из ножен и взмахнул им перед собой. Кровопийца отступил на шаг назад и стал описывать по полу петли, готовясь ударить противника. Рядом с ним нетерпеливо переминались с ноги на ногу трое его товарищей, направив в сторону Роуна ножи. Он развернулся, выбив у одного из рук оружие, и с силой ударил другого. Вдруг Мабатан схватила его за запястье мертвой хваткой.

Из уважения к ней Роун опустил меч. Отступив на шаг, Мабатан повернулась к первому кровопийце. Из ее груди донеслись странные звуки, чем-то напоминающие бульканье. Покрытый шрамами громила уставился на нее немигающими розоватыми глазами, потом зашипел и зацокал языком. Мабатан аккуратно сняла со спины шерстяной заплечный мешок и вынула оттуда небольшую красную котомочку. Склонив голову, она протянула ее кровопийце, который с поклоном принял дар. Открыв ее, он осторожно вытряхнул на ладонь несколько засушенных желтых цветков, понюхал их, потом сделал какой-то знак молодой женщине с ярко-красными глазами. Она склонила голову и с глубоким почтением подставила сложенную чашечкой ладонь. Он высыпал туда цветы Мабатан. Два раза глубоко вдохнув их запах, она удостоверила ценность дара, потом снова кивнула и, ссыпав цветы обратно в котомку, исчезла в одном из боковых проходов.

Роун прислушивался к шипящим, свистящим и щелкающим звукам, которыми Мабатан обменивалась с покрытым шрамами кровопийцей.

Не отводя взгляда от собеседника, Мабатан прошептала:

— Это Шисос. Он приглашает нас в Хонту.

— Это хорошо или плохо? — спросил Лампи.

— Хорошо. Им нужны эти цветы, — ответила Мабатан.

Лампи нервно взглянул в сторону Роуна, когда еще один кровопийца исчез в другой пещере. Шисос кивнул, приглашая следовать за ним, и дал каждому по плотному войлочному коврику.

Мабатан взяла свой и положила его у края дыры в стене. Потом легла на него, сильно оттолкнулась и исчезла во тьме.

— Ты не против, если следующим буду я? — спросил Лампи, опасливо посмотрев на Шисоса, который поглядывал на них, постукивая кончиками пальцев по острым клыкам. — Ведь как-никак меч все-таки у тебя.

Роун невесело улыбнулся и кивнул. Лампи лег на войлочный коврик и скрылся в узком туннеле.

Роун тоже собрался было лечь на свою циновку и отправиться за ним следом, но Шисос жутко заверещал и подпрыгнул к нему. Роун увернулся и приготовился к худшему, но кровопийца проскочил мимо и, укоризненно щелкнув языком, перевернул коврик, положив его скользкой стороной вниз. Роун кивнул ему в знак благодарности и скрылся в туннеле. С первым толчком он продвинулся по узкой пещере совсем немного вперед, но скоро обнаружил на стенках туннеля выпуклости, от которых было удобно отталкиваться пальцами и двигаться вперед гораздо быстрее. Гладкий коврик беспрепятственно и довольно быстро скользил по отполированному глиняному полу туннеля.

Мышцы рук скоро заныли, поэтому, завидев впереди тусклый свет, Роун вздохнул с облегчением. Еще несколько раз оттолкнувшись руками от стен, он оказался в большом вырытом в земле помещении, очень напоминавшем первое, только раза в два больше. Когда глаза его привыкли к слабому освещению, он увидел большую группу кровопийц — существ тридцать — сорок, сидевших широким кругом. Лампи с Мабатан окружали пятеро детей не старше двух-трех лет. Они были такими же альбиносами, как и взрослые кровопийцы, и хотя зубы у них уже были обточены, уши им пока не отрезали.

Лампи сделал Роуну знак подойти, и в этот момент с места встал старый кровопийца. Было ясно, что он — один из их старейшин, лицо его бороздили глубокие морщины, вся грудь и руки его были покрыты многочисленными шрамами. Он зашипел, и остальные стали шипеть и свистеть в ответ, причем все посвистывали и пощелкивали настолько слаженно, что, казалось, они поют что-то, отдаленно напоминающее песню. Внимательно прислушавшись, Роун стал различать более высокие и более низкие тона, небольшие паузы и щелчки. Ему подумалось, что такой странный язык в длинных туннелях был гораздо практичнее, чем обычные слова, потому что эти звуки было лучше слышно и их, наверное, легче было понимать.

Старик с белесыми неподвижными глазами поднял старую пластмассовую бутылку, полную крови. Роун вспомнил охоту кровопийц на животных, которую ему когда-то довелось повидать, и то, как они наполняли их кровью такие же бутылки. Они загоняли тех зверей на лошадях, а потом опутывали им ноги, бросая веревки, к концам которых были привязаны камни, прокусывали им глотки острыми клыками и лакали свежую кровь. Роун никогда не сможет забыть отчаянные крики поверженных жертв! Старик отпил большой глоток и передал бутылку соседу, который тоже хлебнул крови, а потом передал ее следующему.

Чем ближе приближалась пущенная по кругу бутылка к Роуну, тем он ощущал большую неловкость. Когда в конце концов ее ему вручили, он вежливо улыбнулся и попытался тихонечко передать ее Мабатан, но она отказалась.

— Пей, — сказала девушка. — Они выказывают нам так свое уважение.

— Но я видел, что они делают с этими животными, — прошептал Роун.

— Это — не кровь животных.

Роун в ужасе взглянул на Мабатан.

— А чья? Человеческая? Девушка кивнула. Роуна передернуло:

— Я не могу.

— Ты должен это сделать. Если ты хоть немного не отхлебнешь, они сочтут это оскорблением. Тогда живыми они нас отсюда не выпустят.

Три года тому назад Роун вообще не пробовал мяса и никогда не поднимал руку на другое человеческое существо. Он как-то нашел тело человека, растерзанного этими вампирами, а теперь от него хотели, чтобы он пил человечью кровь. Кровь какой-то другой их жертвы!

Все собравшиеся, оскалив острые красные клыки, не отрываясь смотрели на Роуна.

— Ничего плохого в этом нет, — настойчиво сказала Мабатан, и юноша почувствовал, что она его не обманывает.

— Выпей ты, а я тоже после тебя глотну, — возбужденно прошептал Лампи.

Шисос угрожающе зашипел.

Роун глубоко вдохнул, закрыл глаза и сделал несколько небольших глотков. Кровь была теплой и солоноватой. Сглотнув ее, он почувствовал спазм в животе и задышал глубоко и быстро, голова закружилась от отвращения. Он передал бутылку Мабатан. Не в силах смотреть, как Лампи будет пить кровь, он с невероятным напряжением изо всех сил сдерживал рвотные позывы.

Все присутствовавшие отпили из бутылки, и старейшина продолжил свой свист. Он жужжал, шипел и пощелкивал так, что каждый издававшийся звук был наполнен неведомым Роуну значением и чувством. Кровопийцы сосредоточенно его слушали, как в трансе покачиваясь из стороны в сторону. Роун с Лампи перекинулись понимающими сочувствующими взглядами.

Взяв их под руки, чтоб они подошли поближе, Мабатан шепотом сказала:

— Он рассказывает притчу о происхождении их народа — хроши. — Закрыв глаза и сосредоточившись, она стала им переводить: — Некогда наши предки жили на солнце. Как и все люди, они пережевывали обычную пищу. Они со всеми жили в мире. Но потом начались войны. Наши предки не