Слаб я был, мешались мысли, неземным огнем палимы. Надо мной, Коран читая, пели мукры и муллимы. Им казалось, что больного бесы мучают незримы. В этой глупости вовеки разобраться б не смогли мы. Врачеватели, собравшись, удивлялись странной хвори: 'Здесь лекарства бесполезны, у него иное горе'. Я же вскакивал с постели, бормотал о разном вздоре. Слезы плачущей царицы переполнили бы море. Так лежал я трое суток, то ли мертвый, то ль живой, Наконец, очнувшись снова, понял, что стряслось со мной. Я подумал: 'Неужели я не умер, боже мой!' И к создателю с горячей обратился я мольбой. Я сказал: 'Великий боже, дай мне силы приподняться! Невозможно мне, больному, у владыки оставаться: Самого себя я выдам, только стану забываться!' И творец меня услышал: сердце стало укрепляться. Я привстал... И к государю полетел гонец счастливый, И вошла ко мне царица с речью ласково-учтивой, С обнаженной головою царь явился торопливый, Он хвалил и славил бога пред толпою молчаливой. Сели оба у постели, принесли отвару мне. Я сказал: 'Теперь, владыка, я оправился вполне. Снова по полю хотел бы я проехать на коне'. И отправился в дорогу я с царем наедине. Миновав большую площадь, мы помчались вдоль потока. Проводив меня, владыка возвратился одиноко. Дома сделалось мне хуже. Я твердил, томясь жестоко: 'Смерть, возьми меня скорее! Ибо что мне ждать от рока?' Все лицо мое от скорби, как шафран, позолотилось, Десять тысяч острых копий в сердце яростно вонзилось. Вдруг дворецкого позвали. Я подумал: 'Что случилось? Неужели догадались, что со мною приключилось?' То Асмат гонца прислала. Я сказал: 'Позвать гонца!' И любовное посланье получил от пришлеца. Сердцем горестным пылая, я дивился без конца: Мог ли я в моей печали покушаться на сердца! Это смелое посланье счел неслыханным я дивом, Но молчать в ответ девице было делом неучтивым, Дал бы повод я к упрекам, порицаниям ревнивым, — И ответил на признанье я письмом красноречивым. Миновали дни за днями, с каждым днем я таял боле, Уж не в силах с игроками выходить я был на поле. Ко дворцу я не являлся, и лечился поневоле, И долги платил исправно человечьей горькой доле. Докучали мне лекарства, падал на сердце туман, И никто не мог почуять жар моих сердечных ран. Посоветовал немедля кровь пустить мне Фарсадан. Я на это согласился: был на пользу мне обман. Мне пустили кровь, и, грустный, снова я лежал в постели, И опять гонец явился, как являлся он доселе. Я велел ввести посланца и подумал: 'Неужели Это будет продолжаться? Кто я ей, на самом деле?' Подал мне письмо посланец. Я прочел его до слова. Эта девушка писала, что прийти ко мне готова. Я ответил: 'Приходи же, не вини меня сурово, Я и сам приду немедля, твоего дождавшись зова'. Стал я думать: 'Это дело неприятнее копья, — Амирбар я, вождь индийцев, дорога мне честь моя. Коль меня застанут с девой, опозорен буду я, Навсегда меня изгонят в зарубежные края'. В этот день ко мне явился человек от Фарсадана. Царь справлялся о здоровье, не сочится ль кровью рана. Я ответил: 'Успокойся, я очнулся от дурмана, Скоро я к тебе приеду, милость мне твоя желанна'. Я поехал к государю. Он сказал: 'Болеть не надо!'
