Тариэл воскликнул: 'Витязь, вижу твой сердечный нрав! На любовь твою и дружбу мало я имею прав. Но миджнур миджнура любит — это общий наш устав. Чем воздать тебе смогу я, от любимой оторвав? Ты искать меня пустился по велению любимой, И нашел меня ты ныне, силой божией хранимый. Но, коль свой рассказ начну я, по лицу земли гонимый, Опалит мне душу снова пламя скорби нестерпимой'. И сказал девице витязь, лютым пламенем объятый: 'Дева, в горестных скитаньях не покинула меня ты, Знаешь ты, что я не в силах возвратить моей утраты... Ныне этот юный витязь опалил меня трикраты. Если друг возлюбит друга, то, не мысля о покое, Он готов во имя дружбы бремя вынести любое. Чтоб спасти одно созданье, должен бог казнить другое. Сядь, мой витязь, расскажу я про житье мое былое. Сядь и ты, — сказал он деве, — и со мною здесь побудь. Как начну терять сознанье, окропи водою грудь. Плачь, печалься, если очи суждено мне здесь сомкнуть, Вырой темную могилу, проводи в последний путь'. Сел на землю он и плечи обнажил рукой могучей, И померк, подобно солнцу, занавешенному тучей, И, открыть уста не в силах, изнемог в печали жгучей, И холодные ланиты оросил слезой горючей. 'О возлюбленная дева! — он рыдал, тоской объят. — Жизнь моя, моя надежда и услада из услад! Кто срубил тебя, алоэ, украшающее сад? Как ты, сердце, не сгорело, истомленное стократ?'
ПОВЕСТЬ О ЖИЗНИ ТАРИЭЛА, РАССКАЗАННАЯ АВТАНДИЛУ ПРИ ПЕРВОЙ ВСТРЕЧЕ
Будь внимателен, мой витязь, к моему повествованью. Лишь с трудом событья эти поддаются описанью, Ибо та, из-за которой сердце отдано терзанью, Мне отрадою не будет вопреки ее желанью! Семь царей когда-то были господами Индостана. Шесть из них своим владыкой почитали Фарсадана. Царь царей, богатый, щедрый, равный льву красою стана, Мудро правил он страною и сражался неустанно. Мой отец, седьмой на троне, Саридан, гроза врагов, Управлял своим уделом, супостатов поборов. Был счастливец он при жизни, весельчак и зверолов. Порицать его боялись и мудрец и суеслов. Стал со временем родитель одиночеством томиться. Он подумал: 'Враг мой сломлен, и крепка моя граница. Сам я, грозный и могучий, смог на троне утвердиться, — Пусть же будет мне оплотом Фарсаданова десница'. И посла он к Фарсадану снарядил, не медля боле: 'Государь, велик и славен на индийском ты престоле! Я тебе мои владенья отдаю по доброй воле, Пусть об этом помнят люди, существует мир доколе'. Фарсадан ему ответил: 'Я, владыка этих стран, Воздаю хваленье богу, светом счастья осиян, Ибо власть мою признал ты, хоть имел такой же сан! Приезжай и будь мне братом, благородный Саридан!' Царь ему оставил царство и назначил амирбаром, Амирбар же в Индостане служит главным спасаларом. Отказавшись от престола и владея царским даром, Мой отец единовластно управлял уделом старым. В эти годы мой родитель был царю всего дороже. Царь твердил: 'На целом свете нет достойнее вельможи!' Оба тешились охотой и врагов карали тоже. Мы с отцом, как вы со мною, друг на друга не похожи.