Анализ беспредпосылочного начала Платона со ссылками на современные философские учения дан в книге А. Ф. Лосева 'История античной эстетики' (М., 1969, стр. 627-634). А. Ф. Лосеву принадлежит также вышеуказанный перевод этого термина.

Рассудок (dianoia) является здесь промежуточной категорией между мнением (doxa) и умом (nous), причастными соответственно чувственному и идеальному мирам.

Разум (noesis) и рассудок (dianoia) относятся Платоном к сфере умопостигаемой, а вера и уподобление — к сфере чувственной.

Гомер. Од. XI 490—491. Ср. выше, кн. III, прим. 2.

Знаменитый символ пещеры у Платона дает читателю образное понятие о мире высших идей и мире чувственно воспринимаемых вещей, которые суть не что иное, как тени идей, их слабые копии и подобия.

Ограниченность человеческой жизни примитивным существованием выражена Платоном также в 'Федоне' (109а—Hid), в мифе о двух Землях — нашей, человеческой, и вышней, небесной, — согласно которому люди обитают в глубоких впадинах, в грязных и изъеденных морской солью расселинах нашей Земли, не догадываясь, что есть истинное небо, истинный свет и истинная Земля.

В греческой философской традиции пещера как символ духовной ослепленности встречается очень редко, и трактовку, которую дает Платон, можно считать оригинальной. Намек на этот символ есть в 'Прикованном Прометее' Эсхила, где описывается безрадостная жизнь жалких человеческих существ, которые наподобие 'проворных муравьев' обитают в 'глубинах бессолнечных пещер' и, 'глядя, не видят', 'слушая, не слышат', а жизнь их подобна 'образам сновидений' (447—453). Видимо, символ пещеры был знаком и пифагорейцам (Porphyr. De antro nymph. 8 Nauck), а также Эмпедоклу, у которого во фрагментах 'душеводительные силы' говорят: 'Пришли мы в эту закрытую пещеру' (31В120). Ферекид Сирский в своих символах 'углублений', 'ям', 'пещер' и 'ворот' намекает на 'рождение и умирание души' (7 В 6 D).

Об Островах блаженных, обители героев-праведников, см. т. 1, прим. 82 к диалогу 'Горгий', стр. 573. Геродот указывает, что в Египте, в семи днях пути от Фив через пустыню, есть город Оасис, по-эллински называемый Островом блаженных.

Здесь узники — сословия земледельцев и ремесленников в противоположность стражам, приобщенным к 'свету', т. e. к наукам.

О терминах чистый (catharos), чистота (catharotes) и очищение (catharsis) у Платона см. в кн.: А.Ф. Лосев. История античной эстетики. М., 1969, стр. 302—310, где рассматривается чистота физическая, чистота ума, души, идей и магический смысл катартики. Самая ценная чистота для Платона — это 'чистота узрения предмета мысли, как такового', и она-то и есть 'максимальная красота' всех областей бытия, 'начиная от телесных и земных и кончая эфирными и небесными' (там же, стр. 305).

Здесь речь идет о роли случая, на основе которого построена игра в камешки, или черепки. Ср. 'Федр', 241b.

О Паламеде см. т. 1, прим. 53 к 'Апологии Сократа'. Об Агамемноне см. т. 2, прим. 15 к диалогу 'Пир'.

Паламед считался изобретателем шашек (игры в кости), алфавита и счета (Aesch., фр. 182; Soph. фр. 438; Eur. фр. 578), хотя Эсхил приписывал изобретение цифр и букв Прометею (Prom. vinct. 459-461).

Чувственно воспринимаемая единица ('одно') всегда включает в себя также и множество (один город — много людей, один человек—много частей тела, одна рука—много пальцев и т. д.). Попытки найти такое одно, которое не предполагает ничего, кроме себя, ведет к мысленному восхождению к