Все, включая королеву, засмеялись, услышав слова герцогини Ладлоу. Только Блайд и Роджер даже не улыбнулись.

– Чесси, когда человек живет очень долго, возможны самые разные вещи, – сказала Елизавета и повернулась к Роджеру: – Из-за ребенка твоя жена плохо себя чувствует. Проводи ее в спальню и возвращайся обратно.

– Благодарю вас, ваше величество.

Роджер нежно обнял Блайд за талию и повел к выходу из зала. Придворные расступились перед ними, некоторые стали высказывать свои наилучшие пожелания.

Хотя Блайд старалась ничем не выдать своего волнения, внутренне она умирала от страха, предвидя реакцию Роджера на неожиданное известие о ее беременности. Она не верила, что муж останется таким же спокойным, когда они окажутся наедине. Об этом свидетельствовали его железные объятия.

Выйдя из зала, Роджер тут же отпустил Блайд и устремился вперед широкими и быстрыми шагами, вынуждая ее поспешно семенить следом. Когда они дошли до их комнаты, Блайд задыхалась и у нее кружилась голова.

Роджер открыл дверь и пропустил жену вперед. Блайд услышала, как захлопнулась дверь, но муж не произнес ни слова. Это было самое худшее из того, что могло произойти. Прошло несколько томительных секунд, прежде чем Блайд обернулась.

– Черт бы побрал Берли и твоего отца вместе с ним! – зло выругался Роджер. – Лучше бы меня повесили. Это было бы настоящим спасением.

-Аминь, – ответила Блайд, чувствуя, что не может сдержать гнев. – Если бы тебя повесили, я тоже была бы спасена.

Удивленный такой реакцией, Роджер внимательно посмотрел на жену.

– Ты сделала это нарочно, – сказал он, указывая пальцем на ее живот, – заманила меня в ловушку.

– Дай-ка подумать, как я ее подстроила, – насмешливо ответила Блайд. – Я спряталась под твоим окном, а когда появился ты, подхватила тебя на руки, отнесла в свою спальню и там лишила невинности.

– Твой сарказм неуместен, – бросил Роджер, направляясь к двери, но едва коснулся дверной ручки, как услышал дрожащий от боли голос Блайд:

– Мой сарказм не идет ни в какое сравнение с твоей жестокостью.

– Прошу прощения. Ты права, я сам загнал себя в ловушку. И совершил ошибку, не устояв перед твоей красотой.

Только слепой мог не заметить то, какой мукой исказилось его лицо при этих словах.

– Роджер… – Блайд сделала шаг вперед.

– Королева ждет моего возвращения, – сказал он, жестом приказывая ей остановиться. – Закрой за мной дверь и не впускай никого, кроме твоей сестры, дедушки и бабушки.

– Почему?

– По дворцу ходит убийца, – напомнил он.

– Да, я совсем забыла об этом.

– Забывчивость иногда сильно вредит здоровью.

– А ты будешь осторожен? – побеспокоилась Блайд, Тот, кто убил Дарнел, уже пытался покончить с Роджером. На этот раз злодей мог избрать более действенный способ, чем тогда, на конной ярмарке.

– Не беспокойся за меня, – ответил Роджер, немного смягчившись.

– Помни, умный человек не доверяет никому, кроме себя самого.

– Я запомню твой совет. А теперь запри дверь.

Блайд сделала так, как сказал Роджер, и снова осталась одна. Слезы сами собой катились у нее из глаз. Она сняла платье, надела ночную рубашку, но не стала ложиться, а села в кресло перед камином.

В комнате было тепло и удивительно спокойно, однако в душе Блайд не утихала тревога за Роджера. Чем ближе он был к установлению личности убийцы, тем больше становилась опасность, угрожавшая его жизни. Блайд стало по-настоящему страшно.

Она подумала о том, что если они с сестрой объединят свои усилия, то смогут выяснить, что это за темное солнце, таящее в себе опасность. Мысль о том, что маленький Аристотель, растущий в ее чреве, никогда не увидит своего отца, была непереносимой.

Пляшущие языки пламени в камине притягивали к себе взгляд и наполняли душу теплом. Если Мать- Богиня объединила орла и бабочку, чтобы они вечно парили над горизонтом, думала Блайд, то в конце концов все должно закончиться благополучно.

Ее разбудил громкий мужской голос, распевавший веселую песню. Блайд прислушалась и узнала голос Роджера. Как странно, он никогда не пел!

Увидел я красотку, Задрал у ней подол. Потом, дурак, женился и смерть чуть не нашел.

Оглушительный стук заставил Блайд окончательно проснуться.

– Впусти меня, дорогая женушка! – кричал Роджер и молотил кулаком в дверь.

Блайд отодвинула задвижку и распахнула дверь. Роджер ввалился в комнату, плюхнулся на кровать и завозился, пытаясь снять сапоги. От него сильно пахло вином, и Блайд недовольно поморщилась.

– Эти сапоги словно впились в мои ноги, – пробубнил Роджер и умоляюще взглянул на Блайд. – Ты не поможешь мне снять их?

Она заперла дверь и направилась к нему.

– Какая ты у меня умница! – Лицо Роджера расплылось в довольной улыбке. – Вот послушай: ирландец, шотландец и испанец чинили крышу собора Святого Павла. Тут налетел ветер и сбросил их вниз. Как ты думаешь, что с ними случилось?

Блайд ничего не ответила. Не желая разговаривать с пьяным, она лишь молча взглянула на мужа.

– А кому какое дело? – со смехом закончил анекдот Роджер.

– Жестоко рассказывать такие истории, – нахмурилась Блайд. – Ты знаешь, что в моей родне есть и ирландцы, и шотландцы.

– О, прошу прощения, – пожал плечами Роджер. – Тогда так: испанец, итальянец и француз чинили крышу…

– Я не хочу это слушать, – перебила она Блайд.

– А-а-а, ты уже слышала эту историю, – разочарованно протянул Роджер. – Почему ты мне не рассказывала?

Блайд закатила глаза: у нее не было опыта общения с пьяными. Роджер же продолжал дурачиться.

– Иди сюда, – сказал он и похлопал по кровати. – Садись рядом и поцелуй меня.

– Скоро рассвет, – ответила Блайд. – Тебе нужно поспать.