— Да и вамъ нечего взять вашими словами, капитанъ Куттль, — возразилъ невинный Точильщикъ, заливаясь еще бол?е громкимъ плачемъ и продолжая отодвигаться къ дверямъ. — Вамъ не отнять y меня добраго имени.
— Любезный, есть на св?т? одна вещица, которую зовутъ петлей на шею. Слыхалъ ты о ней?
— А, слыхалъ ли я объ этой вещиц?, то есть о веревк?-то слыхалъ ли я, капитанъ Куттль? Н?тъ, съ вашего позволенія, никогда не приходилось слышать.
— Ну, такъ над?юсь, услышишь, мой милый, если не будешь уважать команды. Становись въ строй — и маршъ нал?во кругомъ! Чтобы духу твоего зд?сь не пахло.
— Такъ вы меня прогоняете, капитанъ! — кричалъ Робинъ, обрадованный усп?хомъ своей хитрости. — Хорошо, я иду отъ васъ прочь: прощайте, добрый хозяинъ. Над?юсь, по крайней м?р?, вы не отнимете y б?днаго парня его жалованья!
Капитанъ немедленно вытащилъ изъ шкафа свою жестянку, и, сосчитавъ деньги, высыпалъ ихъ на столъ передъ глазами Точильщика. Робинъ, еще бол?е оскорбленный негодованіемъ своего хозяина, началъ подбирать серебряныя монеты, обливая каждую горькими слезами и увязывая каждую отд?льно въ узлы своего носового нлатка; потомъ онъ поб?жалъ на чердакъ и положилъ въ карманы своихъ голубей; потомъ, входя опять въ магазинъ, забралъ изъ-подъ прилавка свою постель и, д?лая изъ нея огромный узелъ, зарев?лъ отчаяннымъ голосомъ, какъ будто прощался съ превеликимъ отчаяньемъ со своимъ старымъ жильемъ. 'Прощайте, капитанъ, доброй ночи; я оставляю васъ безъ всякой злобы!' И всл?дъ за т?мъ, выходя изъ дверей, толкнулъ наотмашь маленькаго мичмана и выб?жалъ на улицу съ полнымъ сознаніемъ своего торжества.
Капитанъ, предоставленный самому себ?, снова забралъ въ свои руки огромный листъ газеты и продолжалъ читать съ величайшимъ усердіемъ, какъ будто ничего особеннаго не произошло въ его квартир?. Но прочитавъ четыре огромныхъ столбца, онъ не понялъ ии одного слова, и на каждой строк? мерещился ему Точильщикъ, б?жавшій сломя голову по лондонской мостовой съ своей постелью и голубями.
Сомнительно, чувствовалъ ли когда достойный капитанъ свое совершенное одиночество въ такой ужасной степени, какъ въ эту минуту. Старый дядя Соломонъ, Вальтеръ и 'ненаглядное сокровище' были теперь для него д?йствительно потеряны, и теперь только м-ръ Каркеръ надулъ и одурачилъ его самымъ ужаснымъ образомъ. Вс? эти особы сосредоточились для него въ фальшивомъ Робин?, съ которымъ такъ давно привыкъ онъ соединять свои задушевныя воспоминанія; онъ дов?рялъ вполн? негодному лицем?ру, и это чувство служило для него отрадой; Точильщикъ такъ долго былъ его единственнымъ собес?дникомъ, оставшимся изъ всей компаніи стараго корабельнаго экипажа; вм?ст? съ нимъ еще удерживалъ онъ подъ комадой маленькаго мичмана и привыкъ думать, что кораблекрушеніе, со вс?ми своими несчастными гтосл?дствіями, обрушилось на нихъ обоихъ. И вотъ теперь этотъ фальшивый Точильщикъ оказался негодяемъ, изм?нникомъ, и вертепомъ его злод?йства была маленькая гостиная, гд? онъ такъ спокойно храп?лъ каждую ночь подъ своимъ прилавкомъ. Чего же больше? Если бы въ эту минуту магазинъ разрушился до основанія и провалился сквозь землю со вс?ми своими инструментами, Куттль никакъ бы не почувствовалъ бол?е ужаснаго безпокойства.
Поэтому капитанъ читалъ газету съ глубочайшимъ вниманіемъ, но безъ всякаго сознанія, и поэтому онъ не сказалъ самому себ? ничего о Благотворительномъ Точильщик?, не признавался самому себ?, что онъ думалъ о Точильщик?, и не открывался самому себ?, что теперь, безъ Точильщика, онъ былъ такъ же одинокъ и несчастенъ, какъ Робинзонъ Крузо на своемъ остров?.
Съ такимъ же глубокомысленнымъ видомъ отправился онъ изъ дому и уговорился съ однимъ юношей, чтобы тотъ каждый вечеръ и каждое утро приходилъ закрывать и открывать окна въ магазин? деревяннаго мичмана. Потомъ онъ пошелъ въ харчевню кушать свою ежедневную порцію, которую до этой поры разд?лялъ съ Точильщикомъ, и въ трактиръ выпить бутылку пива. 'Я теперь одинокъ, моя матушка, сказалъ онъ трактирщиц?, — н?тъ больше со мной молодого челов?ка, моя милая миссъ'. Когда наступила ночь, капитанъ, вм?сто того, чтобы идти по обыкновенію на чердакъ, устроилъ свою постель въ магазин? подъ прилавкомъ, такъ какъ теперь некому было оберегать движимое и недвижимое имущество деревяннаго мичмана.
Съ этой поры капитанъ регулярно каждое утро вставалъ въ шесть часовъ и нахлобучивалъ свою лощеную шляпу съ такимъ же видомъ, съ какимъ н?когда Робинзонъ Крузо оканчивалъ свой туалетъ изъ козловой кожи, и хотя его опасенія, со стороны нападенія дикаго племени, олицетвореннаго особою м-съ Макъ Стигнеръ, значительно охлад?ли, однако же, по привычк?, онъ все еще продолжалъ наблюдать свои оборонительныя операціи и никогда не могъ съ удовлетворительнымъ спокойствіемъ смотр?ть изъ оконъ магазина на женскія шляпки. Даже м-ръ Тутсъ пересталъ нав?щать его, объявивъ письменно о своемъ отсутствіи изъ Лондона, и теперь, въ этомъ совершенномъ запуст?ніи, дико начиналъ звучать въ ушахъ капитана даже собственный его голосъ.
Наконецъ, когда зав?тный годъ уже совс?мъ окончился, капитанъ серьезно началъ размышлять о вскрытіи запечатаннаго пакета; прежде онъ всегда р?шился бы приступить къ этому д?йствію въ присутствіи Точильщика, вручившаго ему этотъ документъ; но такъ какъ онъ зналъ, что на всякомъ корабл? запечатанныя бумаги открываются въ присутствіи по крайней м?р? одного лица, то теперь совершенное отсутствіе свид?теля приводило его въ крайнее недоум?ніе. При такомъ затрудненіи капитанъ въ одно прекрасное утро съ необыкновеннымъ восторгомъ узналъ о возвращеніи въ лондонскую гавань капитана Джона Бенсби, командира 'Осторожной Клары'. Къ этому философу онъ немедленно отправилъ по городской почт? письмо съ покорн?йшей просьбой нав?стить его какъ можно скор?е по одному д?лу чрезвычайной важности, при чемъ въ постъ-скрипт? предлагалась другая уб?дительн?йшая просьба, чтобы достопочтенный другъ ненарушимо хранилъ тайну относительно м?стопребыванія капитана Куттля. Бенсби, какъ мудрецъ, привыкшій во вс?хъ случаяхъ д?йствовать по уб?жденію, черезъ н?сколько дней отправилъ своему пріятелю отв?тъ, долженствовавшій уб?дить его, что онъ, командиръ 'Осторожной Клары', получилъ во всей исправности означенное письмо. Но всл?дъ за т?мъ онъ отправилъ нарочнаго къ почтенному капитану доложить, что онъ явится къ нему въ тотъ же вечеръ.
Капитанъ, обрадованный желаннымъ изв?стіемъ, посп?шилъ изготовить трубки, ромъ и воду и ожидалъ своего гостя въ маленькой гостиной. Въ восемь часовъ чуткое капитанское ухо услыщало за дверьми хриплый голосъ, похожій на мычаніе морского быка, и всл?дъ за нимъ стукъ палкою въ замочную скобку, что обозначало ясно, что Бенсби стоитъ передъ деревяннымъ мичманомъ. Когда дверь отворилась, въ комнату медленными шагами вдвинулась краснощекая фигура съ огромнымъ глазомъ, обращеннымъ въ темную даль, на разстояніе, по крайней м?р?, десяти миль.
— Бенсби, — сказалъ капитанъ, ухвативъ гостя за другую руку, — что новаго, товарищъ, что новаго?
— Товарищъ, — отв?чалъ басистый голосъ изъ груди Бенсби, не направленный ни къ кому въ особенности, — все подобру, все поздорову.
— Бенсби, — отв?чалъ капитанъ, озадаченный съ первыхъ звуковъ необыкновенной премудростью своего друга, — вотъ ты стоишь зд?сь, какъ челов?къ, который можетъ подать мн?ніе ярче и св?тл?е всякаго брилліанта. Было время, когда ты стоялъ точь-въ-точь на этомъ же самомъ м?ст? и подалъ такое мн?ніе, въ которомъ каждая буква содержала неоспоримую истину.
— Какую же? — промычалъ Бенсби, первый разъ взглянувъ на своего друга. — Если такъ, почему же н?тъ? Сл?довательно — быть по сему!
Эти слова погрузили капитана въ бездонное море созерцаній и догадокъ. Оракулъ, между т?мъ, немедленно при вход? въ гостиную, протянулъ руку къ столу, налилъ стаканъ кр?пкаго грогу, выпилъ его, не переводя духа, и, ус?вшись на стулъ, закурилъ трубку. Капитанъ Куттль, подражая во вс?хъ этихъ д?йствіяхъ своему другу, ус?лся въ противоположномъ углу камина и началъ наблюдать съ невыразимымъ любопытствомъ великаго командира, котораго невозмутимое спокойствіе представлялось ему недостижимымъ идеаломъ. Выкуривъ трубку и выпивъ еще стаканъ грогу, командиръ 'Осторожной Клары' объявилъ, что его зовутъ Джономъ Бенсби. Капитанъ Куттль, считая такое объявленіе поощреніемъ къ началу разговора, подробно разсказалъ всю исторію старика Соломона со вс?ми перем?нами, случившимися посл? его б?гства, и въ заключеніе разсказа положилъ на столъ запечатанный пакетъ.
Посл? длинной паузы, Бенсби кивнулъ головою.
— Вскрыть? — спросилъ капитанъ.
