фіакромъ. Наемъ извозчика для миссъ Токсъ былъ д?ломъ первой важности, и она приступала къ нему не иначе, какъ съ большими приготовленіями, въ которыхъ соблюдалась строжайшая система.

— Потрудитесь, пожалуйста, Таулисонъ, — сказала миссъ Токсъ, — взять съ собою чернильницу съ перомъ и хорошенько запишите номеръ.

— Слушаю, сударыня, — отв?чалъ Таулисонъ.

— Да потрудитесь, пожалуйста, Таулисонъ, — продолжала миссъ Токсъ, — перевернуть въ фіакр? подушку. Она обыкновенно, — прибавила миссъ Токсъ, обращаясь къ мгъ Чиккъ, — по ночамъ бываетъ сыра, моя милая. Да еще я побезпокою васъ, Таулисонъ, — продолжала миссъ Токсъ, — потрудитесь взять вотъ эту карточку и шиллингъ. Скажите, что онъ долженъ ?хать по этому адресу и что ему больше шиллинга не дадутъ. Не забудьте, пожалуйста.

— Не забуду, — отв?чалъ Таулисонъ.

— Да еще, — мн? сов?стно, что я васъ такъ безпокою, Таулисонъ, — сказала миссъ Токсъ, нер?шительно посматривая на лакея.

— Ничего, сударыня, — отв?чалъ Таулисонъ.

— Такъ потрудитесь, пожалуйста, Таулисонъ… но н?ть, ужъ такъ и быть, ступайте, Таулисонъ. Мн? право очень сов?стно…

— Ничего, ничего, сударыня, — возразилъ услужливый лакей.

— Такъ вотъ что, — сказала, наконецъ, миссъ Токсъ не совс?мъ р?шительнымъ тономъ, — вы этакъ какъ-нибудь мимоходомъ намекните извозчику, что леди, съ которой онъ по?детъ, не то что какая-нибудь этакъ… что y ней есть знатный дядя, сильный и строгій челов?къ, что онъ засадитъ въ тюрьму всякаго, кто оскорбитъ его племянницу. Вы можете даже, любезный Таулисонъ, разум?ется, какъ-будто мимоходомъ, невзначай, по-дружески, разсказать, что ужъ одного дерзкаго грубіяна, который недавно умеръ, такъ проучили за это, что онъ всю жизнь не забывалъ.

— Слушаю, сударыня, — отв?чалъ Таулисонъ.

— Теперь доброй ночи моему премиленькому, распремиленькому крестничку, — сказала миссъ Токсъ, посылая сладенькіе поц?луи при каждомъ повтореніи прилагательнаго, — a вы, дружочекъ Луиза, дайте слово, что напьетесь на ночь бузины и успокоите себя.

Черноглазая Сусанна Нипперъ съ величайшимъ трудомъ удерживалась въ присутствіи м-съ Чиккъ; но когда д?тская опуст?ла, она посп?шила достойнымъ образомъ вознаградить себя за долговременное принужденіе.

— Если бы на меня нед?ль на шесть над?ли какую-нибудь чумичку, — сказала она, — и тогда бы я не б?силась, какъ теперь. Ну, слыханное ли д?ло?… Ахъ, чучелы, чучелы!

— И говоритъ, что этому ангельчику пригрезилось! — сказала Полли.

— Кр-р-р-р-расавицы, черти бы васъ побрали! — вскричала Выжига, съ гримасой прис?дая передъ дверью, откуда вышли предметы ея ярости. — Никогда не будетъ Домби! И слава Богу, что никогда не будетъ! Довольно и одной.

— Не разбудите д?тей, Сусанна, — сказала Полли.

— Чувствительн?йше благодарю, м-съ Ричардсъ, — вскричала Сусанна, готовая въ сердцахъ на комъ-нибудь выместить свою досаду, — какъ мулатка и невольница, я должна съ почтеніемъ выслушивать ваши приказанія. М-съ Ричардсъ, не угодно ли вамъ еще что-нибудь зам?тить? Говорите, пожалуйста, не церемоньтесь съ вашей покорной слугой.

— Что за вздоръ вы несете, моя милая?

— Какой вздоръ, помилуйте, сударыня! Гд? вы изволили родиться, — вскричала Сусанна, — разв? вамъ неизв?стно, что вы, какъ временная гостья, можете помыкать мною, какъ угодно? Но гд? бы вы ии родились, Ричардсъ, — продолжала Выжига, быстро замахавъ головой, — когда бы вы ни родились, — a вы должны знать, что давать приказанья и исполнять приказанья — дв? вещи не очень похожія одна на другую. Вы, наприм?ръ, можете приказать мн? броситься внизъ головой изъ пятаго этажа на мостовую, a я, наприм?ръ, могу поберечь свою шею и не послушаться васъ, м-съ Ричардсъ. Вотъ оно какъ.

— Что-жъ я вамъ сд?лала, Сусанна? — Вы накинулись на меня за то, что обижаютъ миссъ Флоренсу! Вы очень добрая д?вушка; но в?дь я же не виновата, моя милая.

— Да, вамъ хорошо этакъ разсуждать, — возразила Сусанна, н?сколько смягчившись, — когда за вашимъ ребенкомъ ухаживаютъ, какъ за князькомъ, ц?луютъ его и милуютъ, какъ чортъ знаетъ кого; a что бы вы сказали, если бы затаптывали его въ грязь, какъ эту милую, прелестную сиротку, о которой эти в?дьмы говорили, какъ о пропавщей твари?… Прр-р-р-роклятыя!.. Да что, какая намъ забота! Не капризничайте, миссъ Флой! Спите, негодная шалунья! A вотъ я сейчасъ позову съ чердака домового и велю съ?сть васъ живьемъ. Спите!

Эти слова миссъ Нипперъ произнесла съ особымъ выраженіемъ, какъ-будто въ самомъ д?л? ее слышалъ домовой, готовый по первому знаку броситься на исполненіе ея лютыхъ приказаній. Она посп?шила успокоить свою маленькую воспитанницу, закутавъ ей головку од?яломъ и хлопнувъ сердито трм или четыре раза по подушк?. Потомъ она сложила руки, сжала роть, с?ла передъ каминомъ и въ этомъ положеніи провела весь остатокъ вечера, не сказавь бол?е ни одного слова,

Хотя въ д?тской ув?ряли, что маленькій Павелъ начинаетъ понимать и даже д?лать наблюденія, ири всемъ томъ онъ вовсе, по-видимому, не зам?чалъ, что его собираются крестить на сл?дующій день и что съ необыкновенной хлопотливостью приготовляютъ парадное платье какъ для собственной его особы, такъ и для всей свиты. Даже въ самый торжественный день, онъ, сверхъ чаянія, нич?мъ не показалъ, что понимаетъ важность церемоніи; напротивъ, въ самую роковую минуту ему вдругь заблагоразсудилось уснуть кр?пкимъ сномъ счастливой невинности, и потомъ онъ былъ очень недоволенъ, когда его разбудили и начали од?вать съ особеннымъ стараніемъ.

Пасмурно-с?рый осенній день, съ р?зкимъ восточнымъ в?тромъ, вполн? согласовался и съ этимъ торжествомъ и съ холодною фигурой м-ра Домби. Онъ стоя принималъ въ библіотек? гостей, и на все смотр?лъ сентябремъ. Когда, подходя къ окнамъ, онъ заглядывалъ въ маленькій садъ и смотр?лъ на деревья, сухіе и пожелт?вшіе листья съ трескомъ начинали осыпаться, какъ-будто отъ его взора. Темныя и холодныя комнаты, казалось, облеклись въ трауръ, какъ и самые жильцы. Книги, разставленныя по ранжиру и вытянутыя въ строй, какъ солдаты, стояли неподвижно въ своихъ мрачныхъ, холодныхъ, однообразныхъ мундирахъ, — и если, какъ y солдатъ, была въ нихъ какая-нибудь мысль, такъ это только мысль о холодной погод?. Книжный шкафъ за стеклами, кр?пко запертый на ключъ, отталкивалъ всякое желаніе прикоснуться къ параднымъ переплетамъ. На верху шкафа угрюмо стоялъ бронзовый бюстъ Вилльяма Питта, не одушевленный ни одною чертой живого сходства, и, какъ заколдованный мавръ, сторожилъ зав?тный складъ. По бокамъ его дв? пыльныя урны, изъ какой-то древней гробницы, казалось, пропов?дывали о бренности и сует? зд?шняго міра; a зеркало, вд?ланное надъ каминомъ, отражая вм?ст? и м-ра Домби и его портреты, казалось, погружено было въ самыя меланхолическія размышленія. Закопт?лая, холодная р?шетка y камина была чрезвычайно похожа на самого м-ра Домби, облеченнаго въ свой синій, застегнутый до верху фракъ, б?лый стоячій галстухъ и модные сапоги съ величественнымъ скрипомъ, съ дополненіемъ къ этому туалету неизб?жной золотой ц?пи, выглядывавшей изъ подъ фрака. Но это случайное родство каминной р?шетки съ хозяиномъ могло быть допущено только за отсутствіемъ его родственниковъ, м-ра и м-съ Чиккъ, которые при этой оказіи не замедлили явиться собственными особами.

— Любезный Павелъ, — прошептала м-съ Чиккъ, обнимая брата, — нын?шній день, я над?юсь, будетъ началомъ многихъ веселыхъ дней.

— Благодарю, Луиза, — отв?чалъ съ пасмурнымъ видомъ м-ръ Домби, — какъ ваше здоровье, м-ръ Джонъ?

— Какъ ваше здоровье, сэръ? — отв?чалъ Чиккъ.

Онъ протянулъ руку м-ру Домби съ такою медленностью, какъ будто опасался электрическаго удара. М-ръ Домби дотронулся до его руки съ такою осторожностью, какъ-будто прикасался къ рыб? или морскому растенію, или вообще къ чему-нибудь мокрому и клейкому.

— Не нужно ли приказать, Луиза, развести для тебя огня? — спросилъ м-ръ Домби, поворачивая голову въ своемъ высочайшемъ галстух?, какъ въ жел?зныхъ тискахъ.

— О, н?тъ, мой милый, — отв?чала м-съ Чиккъ, скорчиваясь въ три погибели отъ ужаснаго холода, — для меня все равно.

— A вамъ не холодно, м-ръ Джонъ? — продолжалъ хозяинъ.