— Там приводится весьма странное мнение о страданиях, — продолжал Поль. — Я бы даже назвал это озарением, в результате которого появляется понятие о беспричинной боли. Это, несомненно, связано с религией. Религии, подобные христианству, заявляют обыкновенно, что в основе всякого страдания обязательно лежит какой-либо человеческий грех. А вот мистер Вест это мнение дополняет. Так вот, мне и хотелось бы выяснить: то, что автор книги утверждает, что возможны страдания и безо всяких на то причин… связано ли его убеждение с тем, что сам он — еврей?
— Если бы Германия и Япония проиграли войну, — буркнул Чилдэн, — то именно евреи правили бы миром, управляя Москвой и Нью-Йорком.
Японцы, казалось, отшатнулись назад. Съежились, поникли, ушли в себя. В комнате будто сразу же похолодало. Роберт Чилдэн ощутил, что остался один. Да, он ел, обедал, но уже сам по себе, а не в компании. Но что же такого он сказал? Или они превратно его поняли? Удивительно, как они не воспринимают оттенков сказанного, особенностей западного образа мысли. Не поняли — вот и обиделись. Что уж тут поделаешь?
Ясность, которая возникла в мозгу до того, как Казуора заговорил об этой книге, должна быть восстановлена. В этот раз, по сравнению с неловкостью, возникшей после обсуждения Геринга, Чилдэн не испытывал слишком удручающего ощущения провала. Очень просто — все эти бессмысленные мечты начали выветриваться из головы. «Своим отношением они помогли понять мне, кто я такой, — подумал он. — Когда я поднимался в их дом по ступенькам, юношеский угар мечтаний кружил мне голову. Но реальность игнорировать нельзя».
Хозяева, они словно бы люди и не люди одновременно. Они напялили на себя наши одежды, но добились лишь того, что выглядят цирковыми обезьянами. Да, они умны, и что же?
Почему я так стараюсь им угодить? Потому, что они выиграли войну?
Сегодня обнаружилась довольно неприятная черта моего характера: я склонен к… ну, скажем, к выбору меньшего из двух зол. И, выбрав, несусь уже, словно корова к кормушке, не разбирая дороги.
Да, остается признать, что я всегда пытался приноровиться к тому, что происходит вокруг. Потому что так жить — надежней, потому что они — победители. Они тут командуют. И, судя по всему, именно так я и буду поступать в дальнейшем. Зачем мне лишние сложности? Бедняжки читают американские книги и ничего там не понимают, просят, чтобы я им объяснил прочитанное… как белый человек. Верят, что я помогу им в их затруднениях… А я им не смог помочь. Но помог бы, если бы читал эту книгу.
— Знаете, я мог бы посмотреть эту книгу про одинокую мисс, — произнес Чилдэн. — Думаю, я смог бы объяснить вам, в чем там дело. Если, конечно, чтение не потребует от меня слишком много времени.
— Нет, — пробормотал Поль. — Очень короткая книжка…
И Поль, и Бетти выглядели опечаленными. «Интересно, — подумал Чилдэн, — ощутили ли они сами непреодолимую преграду между нашими мирами? Надеюсь, что да. Им бы следовало кое-что понять. Стыдно, например, вынюхивать смысл прочитанного с помощью посторонних».
И принялся с превеликим удовольствием поглощать еду.
В дальнейшем ничто уже не омрачало течение вечера. Апартаменты четы Казуора Чилдэн покинул часов в десять. Чувство уверенности, поселившееся в нем во время обеда, сохранилось полностью.
Уже не обращая особенного внимания на случайных обитателей многоквартирного дома — японцев, шедших по коридору в общий душ на этаже или поднимавшихся по лестнице, — Чилдэн выбрался на темную улицу. Встал на тротуаре и, завидев рикшу, подозвал его. И направился домой.
«Ну, что же, — подвел он итог, — я всегда хотел встретиться со своими клиентами в неформальной обстановке. Дело полезное, в конце концов. Этот опыт мне в деле пригодится».
Полезно вот так запросто встретиться с людьми, которых побаиваешься. В такие моменты видишь, кто они на деле. Так вот страх и рассеивается.
Рассуждая на подобные темы, он и не заметил, как оказался в своем районе. А вот и дом. Чилдэн расплатился с рикшей и поднялся на свой этаж.
Там, в холле, сидел незнакомый ему человек. Белый, в плаще. Сидел на диванчике и читал газету. Роберт Чилдэн ошеломленно застыл перед ним, человек обнаружил его присутствие, сложил газету, лениво встал и полез в нагрудный карман пиджака. Достал удостоверение и показал его.
— Кемпентай.
— Мистер Чилдэн?
— Да, сэр, — ответил Чилдэн, и сердце его замерло.
— Какое-то время назад… — начал визитер, перебирая бумаги, которые он извлек из портфеля, — какое-то время назад вас посетил некий белый человек, назвавшийся поверенным офицером Имперского флота. Последующее дознание выявило, что его слова не соответствуют истине. На свете не существует ни такого корабля, ни такого поверенного. — Он взглянул на Чилдэна, ожидая подтверждения.
— Все так, — согласно кивнул тот.
— Кроме того, — продолжал полицейский, — нам сообщили о попытке вымогательства, имевшей место на Побережье. Расследование выявило, что в обоих случаях действовал один и тот же человек. Могли бы вы описать его внешность?
— Невысокого роста, смугловатый… — начал припоминать Чилдэн.
— Он еврей?!
— Да! — выпалил Чилдэн. — В самом деле, теперь я понял. В тот раз это мне почему-то не пришло в голову.
— Это он? — Человек из Кемпентая предъявил фотографию.
— Да, несомненно, — без малейших колебаний ответил Чилдэн, ошарашенный сыскными способностями полиции. — Но как вы его нашли? Заявления я не делал, только позвонил своему оптовику, Рэю Келвину, сказал ему, что…
Полицейский помахал бумагами, прерывая Чилдэна.
— У меня есть документ, который вам следует подписать. Вот и все, что мне от вас нужно. В суде вам появляться не надо, подобные процедуры вполне обычны и дополнительного разбирательства не требуют. Вы подпишете, и на этом ваше участие в этой истории закончится. — Он протянул Чилдэну бумагу и ручку. — Здесь речь идет о том, что это лицо вас посетило и пыталось ввести в заблуждение, выдавая себя за другого человека. Ну и так далее. Прочтите. — Пока Чилдэн пробегал глазами строчки, полицейский взглянул на ручные часы. — Все верно?
По сути — да. У Чилдэна не было слишком много времени, чтобы изучить документ досконально, да и все, произошедшее за день, порядком его утомило. Но, собственно, какой тут мог быть подвох? Этот человек выдал себя за другого, имело место какое-то вымогательство, и, по словам человека из полиции, этот обманщик был евреем. Роберт Чилдэн еще раз взглянул на фотографию. Фрэнк Фринк. Финк — по рождению. Да, несомненно, еврей. Да еще и фамилия еврейская. А он ее еще и изменил. Сам, значит, понимал.
Чилдэн подписал бумагу.
— Благодарю, — произнес полицейский. Он собрал вещи, надел шляпу, пожелал Чилдэну спокойной ночи и ушел. Все дело заняло один миг.
«Они его прихватят, — подумал Чилдэн. — Кем бы он ни оказался».
Да, мы живем в обществе законности и порядка, в обществе, в котором евреям не удастся плести свои интриги, вовлекая в них беззащитных людей. Мы надежно защищены.
«Но почему же я сам не обратил внимание на то, кто он? — недоумевал Чилдэн. — Верно, меня легко провести».
Наверное, просто не удается постоянно быть настороже. И это делает человека беспомощным. Не было бы закона, все оказались бы в их власти. Этот тип мог убедить в чем угодно. Какая-то форма гипноза. Они могут управлять целым обществом.
«Пойду завтра и куплю
