немъ св?тила, достойныя сопутствовать ведомому вами солнцу, найдете на страж? оружіе и красоту во всемъ ея блеск?«.

Услышавъ эта прив?тствіе, аудиторъ ошал?лъ и принялся осматривать Донъ-Кихота съ головы до ногъ, удивленный и его фигурой, и его словами. Не зная, что отв?тить ему, онъ пришелъ въ новое изумленіе, увид?въ Зораиду, Лусинду и Доротею. Услыхавъ отъ хозяйки о прі?зд? новыхъ гостей и о чудной красот? молодой путешественницы, три красавицы вышли ей на встр?чу. Донъ Фернандъ, Карденіо и священникъ съ самой изысканной любезностью сд?лали аудитору н?сколько предложеніе$; и посл?дній вошелъ въ корчму, удивленный т?мъ, что вид?лъ, и т?мъ, что слышалъ. Знакомыя же наши красавицы старались какъ можно лучше принять его дочь. Аудиторъ скоро увид?лъ, что въ корчм? собрались все очень порядочные люди, и только лицо, турнюра, вообще вся фигура Донъ-Кихота приводили его въ недоум?ніе. Когда кончились предложенія услугъ, и старые и новые гости, такъ сказать, огляд?лись, тогда вс? стали думать, какъ бы имъ лучше устроиться въ этой корчм?? Р?шено было, что дамы будутъ ночевать въ той комнат?, о которой намъ приходилось уже не разъ упоминать, а мужчины расположатся снаружи, какъ бы на страж? дамъ. Аудиторъ, къ великой радости своей дочери (молодая д?вушка была дочь его), охотно согласился, чтобы она спала въ одной комнат? съ другими дамами, устроившимися лучше, ч?мъ он? предполагали, на несчастной кровати хозяина и другой, привезенной аудиторомъ.

Съ перваго взгляда, пл?нникъ узналъ сердцемъ въ аудитор? своего родного брата. Онъ вышелъ изъ комнаты и спросилъ оруженосца аудитора, какъ фамилія его господина и не знаетъ ли откуда онъ родомъ?

«Господина моего зовутъ Жуанъ Перцъ де Віедна, сказалъ оруженосецъ; родомъ онъ, какъ слышно, изъ какого то леонскаго городка». Это изв?стіе и лицо аудитора окончательно уб?дили пл?нника, что это меньшой братъ его, изъявившій н?когда желаніе посвятить себя наукамъ. Не помня себя отъ радости, онъ отвелъ въ сторону донъ-Фернанда, Карденіо и священника и сказалъ имъ, кто такой аудиторъ. Оруженосецъ передалъ ему также, что господинъ его отправляется въ столицу Мексики, въ званіи аудитора инд?йскаго сов?та, что прі?хавшая съ нимъ молодая д?вушка — это дочь его, лишившаяся матери при своемъ рожденіи и теперь единственная насл?дница ея богатаго приданаго. Что ему д?лать? спрашивалъ пл?нникъ у священника, Карденіо и донъ-Фернанда, прямо ли открыться, или уб?диться напередъ, что братъ не оттолкнетъ брата, встр?тивъ его въ б?дности.

— Позвольте мн? устроить это д?ло, сказалъ священникъ; а, впрочемъ, напередъ ув?ренъ, что вы встр?тите, со стороны вашего брата, вполн? родственный пріемъ; по его наружности и обхожденію сейчасъ видно, что онъ не заносчивъ, не гордъ и понимаетъ, что такое удары судьбы.

— Только прямо открыться ему я бы не желалъ, сказалъ капитанъ.

— Пов?рьте мн?, отв?тилъ священникъ, что я устрою д?ло къ общему удовольствію. Въ эту минуту подали ужинъ, и мужчины, кром? пл?нника, с?ли за общій столъ, а дамы отправились ужинать въ свою комнату. За ужиномъ священникъ, улучивъ минуту, сказалъ аудитору: во время моего пл?на въ Константинопол?, у меня былъ товарищъ, носившій вашу фамилію. Одинъ изъ храбр?йшихъ воиновъ и лучшихъ офицеровъ въ испанской п?хот?, онъ былъ столько мужественъ, сколько несчастливъ.

— Какъ звали его? спросилъ аудиторъ.

— Руи Перецъ де Віедма, сказалъ священникъ: уроженецъ какого-то леонскаго города. Онъ иного говорилъ мн? о своемъ отц? и братьяхъ, и еслибъ я не в?рилъ ему какъ самому себ?, то счелъ бы его разсказъ за одну изъ т?хъ небылицъ, которыя разсказываютъ старушки зимой у очага. Онъ говорилъ, будто отецъ его разд?лилъ свое им?ніе поровну между тремя сыновьями и подалъ имъ при этомъ сов?ты лучше Катоновскихъ. Я, съ своей стороны, могу сказать, что капитану этому такъ повезло на избранномъ имъ поприщ?, что, благодаря своему мужеству, своимъ блестящимъ способностямъ, онъ, безъ всякой протекціи, скоро достигъ капитанскаго чина и ожидалъ дальн?йшаго повышенія. Но счастье скоро покинуло его; и въ то время, когда онъ могъ ожидать вс?хъ даровъ фортуны, на долю его выпали только ея тернія. Въ счастливый и славный день Лепантской битвы, когда столько христіанъ возвратили свободу, онъ одинъ очутился въ невол?. Я былъ взятъ въ пл?нъ въ Гулетт?, и потомъ, всл?дствіе разныхъ случайностей, разд?лялъ съ нимъ неволю въ Константинопол?, откуда его отправили въ Алжиръ. Тамъ, какъ я впосл?дствіи узналъ, съ нимъ случилось одно изъ самыхъ удивительныхъ въ мір? происшествій. Продолжая такимъ образомъ, священникъ разсказалъ аудитору исторію пл?нника и Зораиды; и аудиторъ слушалъ разсказъ этотъ такъ внимательно, какъ не слушалъ до сихъ поръ ничего. Священникъ, однако, не сказалъ ему, что сталось съ пл?нникомъ посл? того, какъ французскіе пираты напали на катеръ возвращавшихся изъ неволи христіанъ. Онъ оставилъ капитана и прекрасную мавританку въ томъ грустномъ и безпомощномъ положеніи, въ какое привели ихъ пираты и что сталось съ ними потомъ? достигли ли они берега Испаніи, или французы увезли ихъ съ собой, этого, сказалъ священниуъ, онъ не знаетъ. Пл?нникъ, въ свою очередь, внимательно слушалъ священника, наблюдая издали мал?йшія движенія брата. Когда священникъ окончилъ разсказъ, братъ пл?нника сказалъ ему съ тяжелымъ вздохомъ, съ глазами, полными слезъ: «о, милостивый государь, еслибъ вы знали, кому вы разсказали эту исторію, какъ потрясли вы самыя н?жныя струны моего сердца. Не смотря на всю мою твердость, на вс? мои усилія, я не могу удержать теперь этихъ слезъ, льющихся у меня изъ глазъ. Этотъ славный капитанъ, товарищъ вашъ, это старшій братъ мой; движимый бол?е высокими побужденіями и одаренный бол?е могучей душой, ч?мъ я и другой мой братъ, онъ избралъ славное поприще воина, — одно изъ трехъ поприщъ, указанныхъ намъ отцомъ, о чемъ вы слышали уже отъ него самого въ этомъ разсказ?, показавшемся вамъ сказкою доброй старушки. Я посвятилъ себя письменнымъ занятіямъ, и на этомъ пути Богъ и мои способности помогли мн? достигнуть того званія, въ которомъ вы меня видите. Третій братъ мой въ Перу. Онъ пріобр?лъ большое богатство и т?мъ, что переслалъ намъ до сихъ поръ, онъ не только возвратилъ полученную имъ при разд?л? часть насл?дства, но доставилъ еще отцу возможность жить роскошно по прежнему; я тоже, благодаря ему, могъ удобн?е продолжать свои занятія и легче устроить свою карріеру. Отецъ мой живъ еще, но умираетъ отъ желанія узнать, что сталось съ его старшимъ сыномъ и молитъ Бога въ неустанныхъ молитвахъ своихъ, чтобы смерть не заврыла ему глазъ прежде, ч?мъ онъ увидитъ этого несчастнаго сына. Одно меня удивляетъ: почему, во время претерп?нныхъ имъ несчастій, братъ мой никогда не подумалъ изв?стить о себ? своихъ родныхъ. Если бы отецъ мой, или кто-нибудь изъ насъ знали, что сталось съ нимъ, ему не пришлось бы ожидать чудесной трости, возвратившей ему свободу. Но и теперь, Богъ в?сть, освободили ли его французы, или, быть. можетъ, умертвили, чтобы скрыть свое преступленіе. Не ожидалъ я, что мн? придется такъ грустно продолжать путь, начатый такъ радостно. Неизв?стность, что сталось съ братомъ моимъ, не дастъ мн? ни минуты покою. О, добрый братъ мой, кто бы могъ сказать мн?, гд? ты теперь? и я отправился бы возвратить теб? свободу; хотя бы ее пришлось купить ц?ною моей собственной. Кто изв?ститъ нашего престар?лаго отца о томъ, что ты живъ еще, хотя, быть можетъ, въ мрачномъ подземельи варварійской тюрьмы. Гд? ты? еслибъ мы знали, наши богатства выкупили бы тебя изъ тяжкой неволи. И ты, великодушная, прекрасная Зораида, почему я не могу отплатить теб? за все, что сд?лала ты для моего брата! почему не могу я быть свид?телемъ возрожденія души твоей и твоей свадьбы, которая осчастливила бы насъ вс?хъ».

Такъ отв?тилъ аудиторъ, выслушавъ изв?стіе о своемъ брат?; и глубокое горе его проникло въ душу вс?хъ его слушателей. Видя какъ удался маленькій обманъ, священникъ не желалъ держать аудитора дол?е въ томительной неизв?стности. Онъ всталъ изъ-за стола, отправился за Зораидой, потомъ въ обществ? Лусинды, Доротеи и дочери аудитора, подошелъ въ пл?ннику, взялъ его за руку, и возвратился съ мавританкой и пл?нникомъ къ аудитору. «Осушите ваши слезы», сказалъ ему священникъ, «и пусть исполнится въ эту минуту все, чего вы желали. Предъ вами вашъ братъ и ваша прелестная нев?стка; это капитанъ Віедма», продолжалъ онъ, указывая на пл?нника, «а это», указавъ на Зораиду, «прекрасная мавританка, его освободительница. французскіе пираты лишили ихъ всего; и вамъ остается теперь выказать въ отношеніи своего брата все великодушіе вашего благороднаго сердца». Пл?нникъ кинулся въ объятія аудитора, но посл?дній отклонилъ брата, желая разгляд?ть его съ н?котораго разстоянія. Скоро, однако, онъ узналъ своего старшаго брата, сжалъ его въ своихъ объятіяхъ, и залился слезами, глубоко тронувшими свид?телей этой неожиданной встр?чи. Что прочувствовали въ эту минуту оба брата, что сказали они другъ другу? это трудно даже вообразить, не только передать. Они, то кротко разсказывали другъ другу происшествія своей жизни, то являли самые трогательные признаки братской привязанности; аудиторъ обнималъ Зораиду, предлагалъ ей свое состояніе и приказывалъ дочери цаловать ее въ свою очередь; и хорошая христіанка и прелестная мавританка вызывали у вс?хъ слезы знаками взаимной любви и благодарности. Молча, но внимательно смотр?лъ на все это Донъ-Кихотъ, приписывая вс? эти происшествія