никого, приблизились къ жилищу прекрасной мавританки. Зораида ждала насъ у окна, и услышавъ чьи-то шаги, спросила: христіане ли это? Я отв?тилъ да, и добавилъ, что ей остается только сойти въ низъ Не колеблясь ни одного мгновенья, не отв?тивъ мн? ни слова, она сошла внизъ, отворила дверь и явилась передъ нами въ такомъ сіяніи красоты и драгоц?нныхъ каменьевъ, что словами выразить этого невозможно. Я посп?шилъ поцаловать ей руку, ренегатъ и двое моихъ товарищей сд?лали тоже самое, а за т?мъ и остальные христіане, не знавшіе о томъ, что сд?лала для насъ Зораида, тоже поцаловали у ней руку. Такимъ образомъ вс? мы, какъ будто благодарили и признавали ее нашей освободительницей. Ренегатъ спросилъ ее по арабски, въ саду ли ея отецъ?
— Да, отв?чала Зораида, онъ спитъ тамъ.
— Въ такомъ случа? нужно разбудить его, сказалъ ренегатъ, и увезти вм?ст? со вс?ми богатствами этого великол?пнаго сада.
— Н?тъ, н?тъ, воскликнула Зораида; никто не тронетъ ни одного волоса на его голов?. Зд?сь н?тъ ничего больше того, что я увожу съ собой; этого достаточно, чтобы обогатить и осчастливить васъ вс?хъ. Погодите немного и вы увидите. Сказавши это, она ушла въ свои комнаты, об?щая скоро возвратиться и прося насъ быть покойными и не подымать шуму. Я спросилъ у ренегата, о чемъ онъ говорилъ съ Зораидой? и узнавши въ чемъ д?ло, просилъ его исполнять во всемъ волю мавританки, возвратившейся скоро съ сундукомъ, до такой степени наполненнымъ золотыми деньгами, что она съ трудомъ удерживала его. Въ саду между т?мъ пробудился ея отецъ, и услыхавъ шумъ, подошелъ въ окну. Увид?въ домъ свой окруженный христіанами, онъ сталъ кричать раздирающимъ голосомъ: «воры! воры! христіане!..» Крикъ этотъ встревожилъ насъ вс?хъ.
Ренегатъ, видя грозившую намъ опасность и сознавая какъ необходимо было для насъ окончить д?ло, не поднявъ на ноги весь домъ, поб?жалъ въ комнату Аги-Морато. Н?которые изъ моихъ товарищей посл?довали за нимъ, я же не см?лъ покинуть Зораиды, упавшей почти безъ чувствъ ко мн? на руки. Минуту спустя ренегатъ и его товарищи привели къ намъ Аги-Морато, связаннаго по рукамъ и съ завязаннымъ ртомъ, грозя убить его при первомъ слов?, которое онъ вымолвитъ. Зораида закрыла глаза, не чувствуя себя въ силахъ взглянуть на своего отца. Онъ же он?м?лъ отъ изумленія, не понимая, что могло заставить ее отдаться намъ въ руки. Но такъ какъ ноги намъ были всего нужн?е тогда, поэтому мы посп?шили возвратиться на берегъ, гд? насъ давно уже ожидали, безпокоясь о томъ, не случилось ли съ нами какого- нибудь несчастія.
Съ небольшимъ въ два часа ночи мы соединились, наконецъ, вс? въ лодк?. Отцу Зораиды развязали руки и отняли платокъ отъ рта, но ренегатъ повторилъ ему еще разъ, что если. онъ вымолвитъ хоть одно слово, тогда пусть простится съ жизнью. Зам?тивъ между нами свою дочь, Аги-Морато тяжело вздохнулъ, особенно когда увид?лъ, что я держу ее обнявши, и она остается совершенно спокойной, не пытаясь ни освободиться изъ моихъ объятій, ни защищаться отъ нихъ, ни удаляться отъ меня. Старикъ не сказалъ, однако, ни слова; страшась, чтобы ренегатъ не исполнилъ своихъ угрозъ. Когда весла опустили въ воду, Зораида, увид?въ въ лодк? отца своего и другихъ связанныхъ мавровъ, попросила ренегата передать мн? ея просьбу: освободить ихъ, говоря, что она скор?е кинется въ воду, ч?мъ р?шится вид?ть передъ собою въ невол? такъ н?жно любившаго ея отца. Я согласился исполнить просьбу ея, но ренегатъ воспротивился. «Если мы оставимъ ихъ зд?сь, сказалъ онъ, они поднимутъ на ноги весь городъ, за нами пошлютъ въ погоню легкіе корабли, ст?снятъ насъ съ суши и съ моря, и мы погибли. Все, что мы можемъ сд?лать, это освободить ихъ въ первой христіанской земл?.» Мы согласились съ мн?ніемъ ренегата, и Зораида, повидимому, удовлетворилась доводами, которыми мы объяснили ей невозможность исполнить тотчасъ же ея просьбу.
Наконецъ, поручивъ себя въ пламенной молитв? Богу, мы поплыли, въ мертвой тишин?, но съ отрадною скоростью, по направленію къ Балеарскимъ островамъ, составляющимъ ближайшій къ Алжиру христіанскій край. Въ это время дулъ довольно сильный в?теръ, море было не совс?мъ спокойно, и продолжать путь къ Маіорк? нельзя было; поэтому мы принуждены были держаться берега, въ сторон? Орана, безпокоясь о томъ, какъ бы насъ не открыли въ маленькомъ город? Саргел?, отстоящимъ, по этому пути, на шестьдесятъ миль отъ Алжира. Кром? того мы страшились встр?чи съ какимъ-нибудь гальотомъ, привозящимъ товары изъ Тэтуана; въ случа? же встр?чи съ купеческимъ невооруженнымъ кораблемъ каждый изъ насъ, полагаясь на себя и на своихъ товарищей, над?ялся не только не сдаться, но еще овлад?ть этимъ кораблемъ, на которомъ мы могли бы в?рн?е и безопасн?е совершить нашъ пере?здъ. Зораида все время сид?ла возл? меня, спрятавъ голову на моей груди, чтобы не вид?ть отца, и я слышалъ, какъ она тихо молилась и просила
Хотя въ утру мы сд?лали бол?е тридцати миль, но отъ берега удалились не бол?е какъ на тройное разстояніе выстр?ла изъ аркебуза. Берегъ представлялъ теперь совершенную пустыню; и мы не опасались быть открытыми. Скоро намъ удалось, наконецъ, войти въ открытое, немного успокоившееся море. Отплывъ мили на дв? отъ берега, мы вел?ли гребцамъ грести поочередно, до т?хъ поръ, пока вс? закусятъ, но гребцы отв?чали, что времени терять нельзя, а потому пусть закусываютъ т?, которымъ д?лать нечего; они же, ни за что на св?т?, не сложатъ веселъ. Мы не противор?чили имъ, но почти въ ту же минуту подулъ сильный в?теръ, и мы, сложивши весла, натянули паруса, направляясь къ Орану; другаго направленія намъ нельзя было держаться. Подъ парусами мы д?лали бол?е восьми миль въ часъ, — не страшась ничего, кром? встр?чи съ вооруженнымъ кораблемъ. Давши по?сть маврамъ, ренегатъ ут?шилъ ихъ, сказавши, что мы не нам?рены забрать ихъ въ неволю, а освободимъ при первой возможности. Тоже самое сказалъ онъ отцу Зораиды, но старикъ отв?тилъ ему: «христіане! я могу ожидать отъ вашего великодушія всего, только не свободы; я не такъ простъ, чтобы пов?рить твоимъ словамъ. Не для того похитили вы меня, подвергаясь такой опасности, чтобы такъ великодушно освободить меня теперь, зная, какой богатый выкупъ могу я внести за себя. Назначайте же ц?ну, я заплачу вамъ, сколько вы потребуете за себя и за это б?дное дитя, за эту лучшую и драгоц?нн?йшую часть моей души.» Съ посл?днимъ словомъ онъ принялся такъ горько плакать, что возбудилъ общее сочувствіе и заставилъ Зораиду взглянуть на своего несчастнаго отца. глубоко тронутая видомъ, обливавшагося горючими слезами, старина, она встала съ моихъ кол?нъ, подошла къ отцу, обняла его, стала ут?шать и прижавшись лицомъ другъ къ другу, они такъ горестно рыдали, что у вс?хъ насъ на глазахъ выступили слезы. Но когда Аги-Морато увид?лъ дочь въ праздничной одежд?, покрытую драгоц?нными каменьями, онъ спросилъ ее на своемъ язык?: «дочь моя! что это значитъ? вчера вечеромъ, прежде ч?мъ съ нами случилось это страшное несчастіе, я вид?лъ тебя въ будничномъ плать?, а теперь вижу въ самомъ богатомъ наряд?, какой я могъ подарить теб? во время вашего величайшаго благоденствія. Ты не им?ла времени переод?ться, и не получила отъ меня никакого радостнаго изв?стія, которое могло бы заставить тебя над?ть праздничное платье. Отв?чай мн?; это тревожитъ меня сильн?е, ч?мъ испытываемое мною несчастіе.»
Ренегатъ переводилъ намъ все, что мавръ говорилъ своей дочери не отв?чавшей ему ни слова. Когда же Аги-Морато увид?лъ на катер? оставленный имъ въ Алжир? сундукъ, въ которомъ хранилось его богатство, онъ изумился еще бол?е и спросилъ Зораиду, какимъ образомъ этотъ сундукъ очутился въ нашихъ рукахъ и что въ немъ находится?
Тогда ренегатъ, не ожидая отв?та Зораиды, сказалъ старику: «не трудись, господинъ мой, спрашивать у Зораиды; скажу теб? одно, оно объяснитъ все остальное. Узнай, что дочь твоя христіанка, что это она разбила наши ц?пи и возвратила намъ свободу. Она отдалась намъ добровольно, и, если я не ошибаюсь, также счастлива теперь, какъ челов?къ, переходящій отъ мрака въ св?ту, отъ смерти въ жизни и изъ ада въ рай.
— Дочь моя, правда-ли это? воскликнулъ мавръ.
— Правда, правда, отв?тила Зораида.
— Какъ, ты христіанка, ты христіанка! проговорилъ старикъ; и сама предала отца своего въ руки его враговъ?
— Да, я христіанка, сказала Зораида, но не я привела тебя сюда; я никогда не желала повидать тебя, не желала теб? ничего дурнаго, а только одно хорошее.
— А что же хорошаго сд?лала ты себ?, дочь моя?
— Спроси объ этомъ
Услышавъ это, мавръ съ невообразимою скоростью бросился въ воду, и в?роятно потонулъ бы, если бы длинное платье несчастнаго не удержало его на поверхности веды. Мы приб?жали на крикъ Зорайды, и схвативъ мавра за плащь, вытащили его изъ воды безъ чувствъ. Перепуганная Зораида, съ трогательной
