смятеннаго, другъ его подумалъ, что онъ опасно бол?нъ, т?мъ бол?е, что Ансельмъ просилъ поскор?е приготовить ему постель и дать чернила и бумаги. Просьбу его поторопились исполнить и оставили его одного въ комнат?, заперевъ въ ней, по его просьб?, двери. Увидя себя одного, томимый мыслью о постигшемъ его несчастіи и чувствуя смертельныя муки, раздиравшія его сердце, Ансельмъ понялъ, что жизнь его покидаетъ. Желая объяснить причину своей преждевременной смерти, онъ взялъ въ руки перо, но прежде, ч?мъ усп?лъ докончить письмо, у него занялось дыханіе, и онъ испустилъ духъ подъ тяжестью горя, причиненнаго ему его безразсуднымъ любопытствомъ.

На другой день, видя, что уже довольно поздно, а Ансельма между т?мъ не слышно, хозяинъ дома вошелъ въ комнату Ансёльма, чтобы спросить о здоровьи, и нашелъ его, лежащимъ недвижимо. Половина т?ла его лежала на кровати, другая на письменномъ стол?; въ рукахъ онъ держалъ еще перо, которымъ писалъ наканун?, и возл? лежалъ листъ бумаги. Приблизясь къ Ансельму, хозяинъ навалъ его по имени, и, не получая отв?та, взялъ его за руку, но она была холодна; тогда другъ его понялъ, что Ансельмъ умеръ. Пораженный и опечаленный онъ кликнулъ своихъ слугъ — быть свид?телями этого роковаго событія, потомъ взялъ бумагу, написанную, какъ видно было, рукой Ансельма, и прочелъ эти немногія слова: «Безразсудное желаніе лишаетъ меня жизни. Если изв?стіе о моей смерти дойдетъ до Камиллы, пусть она знаетъ, что я ее простилъ; она не призвана была творить чудесъ, а я не въ прав? былъ требовать ихъ отъ нее. Виновный самъ въ своемъ позор?, я былъ бы несправедливъ, если бы….» Больше написать онъ былъ не въ силахъ; жизнь, какъ видно, отлет?ла отъ него въ ту минуту, когда онъ написалъ посл?днее слово. На другой день ув?домили родныхъ Ансельма о его смерти; они знали уже о постигшемъ его несчастіи, знали монастырь, въ которомъ Камилла готовилась отправиться всл?дъ за Ансельмомъ въ неизб?жный путь, не всл?дствіе изв?стія о смерти ея мужа, а всл?дствіе дурныхъ в?стей, полученныхъ объ отсутствующемъ его друг?. Говорятъ, что оставшись вдовой, она не хот?ла покидать монастыря, но не хот?ла и отказаться отъ св?та, пока не узнала о посл?довавшей вскор? смерти Лотара въ битв? Лотрека съ великимъ капитаномъ, на неаполитанской земл?, куда б?жалъ поздно раскаявшійся другъ. Получивъ это изв?стіе, Камилла скрылась на в?ки за монастырскими ст?нами и вскор? умерла въ раскаяніи и слезахъ. Такъ трагически кончилось для трехъ лицъ безумно сд?ланное начало.

— Пов?сть эта не дурна, сказалъ священникъ, но только я не могу пов?рить, чтобы подобное происшествіе случилось въ д?йствительности. Если это вымыселъ, то онъ плохо задуманъ; — нельзя вообразить себ? мужа, готоваго р?шиться на такое безумное испытаніе, на какое р?шился Ансельмъ. Между любовниками могло бы еще устроиться что-нибудь подобное, но между мужемъ и женою — никогда. Разсказана же эта пов?сть не дурно.

Въ эту минуту, стоявшій на порог? хозяинъ воскликнулъ: «Господи! какіе гости ?дутъ; если они остановятся зд?сь, то будетъ намъ чему порадоваться».

— Какіе гости? спросилъ Карденіо.

— Четыре челов?ка съ пиками, верхомъ, въ черныхъ маскахъ, отв?чалъ хозяинъ — и посреди ихъ, на кресл?, какая то дана, вся въ б?ломъ и тоже въ маск?; наконецъ, позади, двое слугъ идутъ п?шкомъ.

— И близко они? спросилъ священникъ.

— Да такъ близко, что вотъ ужь къ воротамъ подъ?зжаютъ, отв?тилъ хозяинъ.

Услышавъ это, Доротея закрыла лицо, а Карденіо посп?шно ушелъ въ комнату, въ которой спалъ Донъ-Кихотъ. Едва лишь усп?ли они принять необходимыя м?ры предосторожности, какъ къ корчм? подъ?хали новоприбывшіе путешественники. Четыре красивыхъ и богато од?тыхъ всадника, сл?зши съ коней, помогли ?хавшей съ ними дам? сойти съ кресла, и одинъ изъ нихъ донесъ ее до стула, стоявшаго у входа въ ту комнату, въ которой спрятался Карденіо. Ни мужчины, ни дама не снимали масокъ и не сказали ни слова; только въ ту минуту, когда замаскированный путешественникъ посадилъ даму на стулъ, она тяжело вздохнула и опустила руки, какъ изнемогающая, больная женщина. Слуги ихъ между т?мъ отвели лошадей въ конюшню.

Священнику сильно хот?лось узнать, что это за господа такіе, ничего не говорящіе и старающіеся такъ упорно хранить свое инкогнито; и онъ отправился распросить объ этомъ ихъ слугъ.

— Право, мн? трудно сказать вамъ, что это за господа такіе, сказалъ ему одинъ изъ слугъ; думаю только, что они должны быть знатные люди, особенно тотъ господинъ, который взялъ на руки даму; его слушаютъ вс? остальные и д?лаютъ то, что онъ велитъ.

— А что это за дама? спросилъ священникъ.

— И этого не могу вамъ сказать, отв?тилъ слуга; потому что во время всей дороги, я не вид?лъ ни одного уголка ея лица, а слышалъ ея оханія; и охаетъ она, я вамъ скажу, такъ, какъ будто съ каждымъ вздохомъ собирается отдать Богу душу. Вы, ваша милость, не удивляйтесь тому, что мы съ товарищемъ не знаемъ, что это за господа такіе, продолжалъ онъ, мы всего двое сутокъ находимся въ услуженіи у нихъ. Они насъ встр?тили на дорог? и упросили сопровождать ихъ до Андалузіи, об?щая хорошо заплатить за это.

— А не слыхали ли вы имени котораго-нибудь изъ нихъ? продолжалъ разспрашивать священникъ.

— Ничего не слыхали, отв?чалъ слуга; они словно зарокъ дали — молчать; слова отъ нихъ не добьешся. Только и слышно, что вздохи этой несчастной дамы, которые просто сердце надрываютъ. Я полагаю, что ее должно быть насильно везутъ въ какое-нибудь такое м?сто, куда ей вовсе не желательно ?хать; в?рно она монахиня, или собирается поступить въ монахини, потому что, вы видите, она вся въ черномъ, и груститъ в?рно оттого, что не желаетъ поступить въ монастырь.

— Все это очень можетъ быть, сказалъ священникъ и вернулся къ Дороте?. Доротея между т?мъ, слыша стоны покрытой вуалью дамы и движимая свойственнымъ женщинамъ состраданіемъ, подошедши къ незнакомк?, сказала ей: «что съ вами? какое горе томитъ васъ? Если оно таково, что женщина, по собственному опыту, знаетъ, какъ облегчить его, въ такомъ случа?, распоряжайтесь иною, какъ вамъ будетъ угодно».

Вздыхавшая дама не отв?тила ничего и продолжала упорно молчать, не смотря на то, что Доротея съ большимъ и большимъ увлеченіемъ продолжала предлагать ей свои услуги. Наконецъ, тотъ самый мужчина, которому, по словамъ слуги, повиновались вс? остальные, сказалъ Дороте?: «не трудитесь, сударыня, предлагать этой дам? свои услуги; вы только напрасно потеряете время;— ей незнакомо чувство благодарности, и если вы не желаете услышать какой-нибудь лжи, въ такомъ случа?, не ожидайте отъ нее отв?та».

— Я никогда не лгала, живо воскликнула, упорно молчавшая, до сихъ поръ, дама; напротивъ, я слишкомъ искренна, слишкомъ далека отъ всякаго притворства. И если нуженъ свид?тель, который подтвердилъ бы мои слова, беру въ свид?тели васъ самихъ; васъ, котораго моя чистая любовь къ правд? сд?лала в?роломнымъ обманщикомъ.

«Боже, что слышу я? какой голосъ поразилъ мой слухъ», воскликнулъ, въ эту минуту, раздирающимъ голосомъ Карденіо, ясно слышавшій слова незнакомой дамы, отъ которой его отд?ляла одна только дверь. Взволнованная и изумленная дама въ маск? повернула голову въ ту сторону, гд? находился Карденіо, и, не видя такъ никого, встала съ нам?реніемъ войти въ сос?днюю комнату; но незнакомецъ, ревниво сл?дившій за вс?ми ея движеніями, не позволилъ ей сд?лать ни шагу. Въ порыв? волненія, незнакомка уронила маску и открыла лицо несравненной красоты, похожее на образъ небесный, не смотря на его бл?дность и какое-то странное выраженіе, которое придавали ему глаза красавицы, безц?льно блуждавшіе вокругъ. Взоръ ея былъ до того тревоженъ, что ее можно было принять за сумасшедшую; и наружные признаки ея пом?шательства возбуждали глубокое состраданіе къ несчастной въ душ? Доротеи и вс?хъ вид?вшихъ ее въ эту минуту и не знавшихъ причины ея душевнаго разстройства. Говорившій съ ней и кр?пко державшій ея за плечи мужчина не могъ, въ свою очередь, удержать маски, и также очутился съ открытымъ лицомъ. Поднявъ въ эту минуту глаза, Доротея неожиданно увид?ла передъ собою донъ-Фернанда, поддерживавшаго вм?ст? съ нею незнакомую даму. При вид? его, испустивъ изъ глубины души тяжелый — продолжительный вздохъ, Доротея лишилась чувствъ и упала бы на полъ, еслибъ возл? нея не было, къ счастію, цирюльника, удержавшаго ее въ своихъ рукахъ. Не теряя ни минуты, священникъ посп?шилъ снять съ нея вуаль, чтобы