— Ансельмъ! все, что я говорилъ до сихъ поръ касалось только тебя; теперь позволь мн? замолвить слово о себ?, и если р?чь моя выйдетъ длинновата, то извини меня: я долженъ былъ распространиться, этого требовала просьба твоя вывести тебя изъ того лабиринта, въ которомъ ты блуждаешь. Ансельмъ! ты считаешь меня своимъ другомъ, и не смотря на то, хочешь лишить меня чести, — нам?реніе вовсе не дружеское. Но этого мало. Ты требуешь, чтобы я и тебя лишилъ чести; это ясно какъ день. Начну съ себя: согласись, мой другъ, что зам?тивъ ухаживаніе, начатое по твоему желанію, Камилла станетъ смотр?ть на меня, какъ на челов?ка безстыднаго и безчестнаго, р?шившагося такъ подло изм?нить своему другу. Вм?ст? съ т?мъ она подумаетъ, что какая-нибудь слабость, съ ея стороны, побудила меня открыть ей мои преступныя чувства; и если это открытіе она сочтетъ для себя безчестіемъ, то безчестіе ея падетъ и на тебя; теб? очень хорошо изв?стно, что нев?рность жены роняетъ мужа. Св?тъ не спрашиваетъ: виновенъ ли мужъ въ отношеніи изм?нившей ему жены; подалъ ли онъ поводъ изм?нить ему? н?тъ, людямъ довольно знать, что такая-то женщина нев?рна, чтобы, безъ всякаго суда, заклеймить ея мужа и смотр?ть на него скор?е съ презр?ніемъ, ч?мъ съ состраданіемъ; хотя бы вс? очень хорошо знали, что онъ ни въ чемъ не виноватъ. Но я теб? докажу сейчасъ, почему безчестіе жены должно д?йствительно отразиться на муж?, хотя бы онъ былъ, повидимому, невиненъ. Священное писаніе говоритъ, что создавъ въ земномъ раю перваго челов?ка, Богъ погрузилъ его въ глубокій сонъ и вынувъ ребро изъ л?ваго бока Адама, сотворилъ изъ него праматерь нашу Еву. Проснувшійся Адамъ, увид?въ вблизи себя женщину, воскликнулъ: «вотъ плоть отъ плоти моей и кость отъ костей моихъ;«и сказалъ ему Богъ: «для женщины покинетъ челов?къ отца и матерь и прил?пится къ жен? своей и будутъ два плоть во едину.» И тогда было установлено святое таинство брака, котораго узы такъ кр?пки, что-только смерть можетъ расторгнуть ихъ. И такова сила этого чудесно-святаго таинства, что ею т?ла двухъ челов?къ сливаются въ одно, подобно тому, какъ дв? души: мужа и жены — сливаются иногда въ одной вол?. Если же т?ло жены составляетъ одно съ т?ломъ мужа, то и пятна, грязнящія т?ло жены грязнятъ т?ло мужа, хотя бы посл?дній, какъ я уже говорилъ, былъ бы нич?мъ неповиненъ въ проступк? связанной съ нимъ женщины; такъ боль ноги отражается во вс?хъ частяхъ организма, составляющаго съ нею одну плоть, и голова участвуетъ въ этомъ страданіи, не смотря на то, что не она стала причиной его. Также точно и страданія жены должны отразиться на муж?, составляющемъ съ нею единую плоть. Къ тому же, всякое безчестіе мужа или жены исходятъ изъ костей и крови; нев?рность принадлежитъ въ подобнаго же рода безчестію, и потому мужъ преступной жены, волей неволей, долженъ считаться обезчещеннымъ, хотя бы, повторяю еще разъ, онъ нич?мъ не былъ причастенъ ея гр?ху. Ансельмъ! прозри же бездну, въ которую ты стремишься, желая возмутить миръ твоего непорочнаго друга; пойми для какой сумазбродной прихоти, для удовлетворенія какого жалкаго любопытства, ты хочешь пробудить страсти, дремлющія въ чистомъ сердц? Камиллы. Подумай, какимъ ничтожнымъ выигрышемъ и какимъ вм?ст? съ т?мъ безконечнымъ проигрышемъ можетъ кончиться зат?ваемая тобою игра. Проигрышъ этотъ таковъ, что я не нахожу слова для его выраженія. Но если все это не въ состояніи сломить твоей р?шимости, тогда ищи другаго орудія для исполненія твоихъ замысловъ, приготовляющихъ теб?, быть можетъ, в?чную погибель. Я же отказываюсь отъ этой роли, хотя бы отказъ грозилъ мн? величайшей потерей, какую я могу испытать, потерей твоей любви.

Умолкъ благородный Лотаръ, и смущенный Ансельмъ долго не могъ отв?тить ни слова. Наконецъ, оправившись, онъ сказалъ ему: «другъ мой! ты вид?лъ съ какимъ вниманіемъ я тебя слушалъ. Въ твоихъ прим?рахъ, сравненіяхъ, словомъ во всемъ, что говорилъ ты, я узнавалъ твой здравомыслящій умъ, твое дружеское желаніе вразумить меня. Я согласенъ, что не внимая твоимъ сов?тамъ, упорствуя въ моемъ нам?реніи, я отказываюсь отъ хорошаго для дурнаго. Но, что д?лать? смотри на меня какъ на больнаго, одержимаго бол?знью, испытываемою беременными женщинами, чувствующими, порой, желаніе ?сть землю, глину, уголь и много другихъ несравненно худшихъ вещей, возбуждающихъ въ здоровомъ челов?к? отвращеніе однимъ своимъ видомъ. Нужно же попытаться вылечить меня; и это не трудно. Начни только, мой другъ, призрачно ухаживать за Камиллой, она, конечно, не до такой степени ужь слаба, чтобы уступить первому давленію, и этой легкой попыткой ты вполн? успокоишь меня и выполнишь обязанности, наложенныя на тебя нашей дружбой. Лотаръ! ты долженъ уступить мн?, иначе, увлекаемый моимъ нам?реніемъ, я обращусь за помощью къ кому-нибудь другому, и тогда, д?йствительно, лишу себя той чести, которую ты стараешься сохранить мн?. Ты же, если минутно и уронишь себя во мн?ніи Камиллы, начавъ ухаживать за нею, это ничего не значитъ, потому что какъ только мы встр?тимъ въ ней ожидаемый отпоръ, ты тотчасъ же откроешь ей наши нам?ренія, и возвратишь себ? ея прежнее уваженіе. Лотаръ! если рискуя пустякомъ, ты можешь оказать мн? такое несравненное одолженіе, то останешься ли по прежнему глухъ къ моей просьб?? Исполни ее, какія бы препятствія она не представляла твоему воображенію, и в?рь, что едва ты начнешь игру, какъ я уже сочту ее выигранной. Видя упорство Ансельма, не находя бол?е доводовъ поколебать его, страшась, чтобы онъ не исполнилъ своей угрозы, и не обратился бы съ просьбой своей къ кому-нибудь другому, Лотаръ согласился, во изб?жаніе худшаго зла, исполнить просьбу друга, съ твердымъ нам?реніемъ, однако, повести д?ло такъ, чтобы удовлетворить Ансельма, не трогая сердца Камиллы. Онъ просилъ только никому не говорить объ этомъ, брался устроить д?ло самъ и об?щалъ начать его при первомъ удобномъ случа?. Восхищенный Ансельмъ сжалъ Лотара въ своихъ объятіяхъ, и не находилъ словъ благодарить его, какъ будто тотъ д?лалъ ему какое-то неслыханное одолженіе; посл? чего друзья р?шились не медлить и приступить къ д?лу съ завтрашняго же дня. Ансельмъ об?щалъ доставить Лотару случай остаться наедин? съ Камиллой, а также деньги и подарки къ усиленію соблазна. Онъ сов?товалъ Лотару устраивать въ честь ея серенады и писать ей хвалебные стихи, предлагая, въ случа? нужды, самъ сочинять ихъ. Лотаръ согласился на все, полный совершенно не т?хъ нам?реній, орудіемъ которыхъ хот?ли его сд?лать. За т?мъ друзья наши отправились къ Ансельму, гд? застали Камиллу, встревоженную долгимъ отсутствіемъ своего мужа, возвратившагося домой позже обыкновеннаго. Лотаръ вскор? ушелъ, столько же встревоженный предстоявшимъ ему д?ломъ, изъ котораго онъ не находилъ возможности выпутаться съ честью, сколько Ансельмъ былъ доволенъ т?мъ же, что такъ тревожило его друга. Ночью Лотаръ придумалъ, однако, средство удовлетворить Ансельма, не оскорбляя его жены.

На другой день онъ отправился об?дать въ Ансельму, и былъ принятъ Камиллой, какъ другъ дома. Посл? об?да Лотара попросили остаться съ Камиллой, т?мъ временемъ, пока другъ его будетъ въ отлучк? изъ дому, по какому-то очень важному д?лу. Камилла хот?ла удержать своего мужа, а Лотаръ предлагалъ сопутствовать ему, но Ансельмъ не слушалъ ихъ; напротивъ, онъ вс?ми силами упрашивалъ Лотара не уходить, желая, какъ онъ говорилъ, по возвращеніи своемъ, посов?товаться съ нимъ на счетъ чего-то, тоже весьма важнаго. Попросивъ жену не пускать Лотара, Ансельмъ ушелъ изъ дому, придумавъ такіе благообразные предлоги къ уходу, что никто не могъ бы предположить тутъ того чист?йшаго обмана, въ которому приб?гнулъ онъ. Лотаръ и Камилла остались теперь глазъ на глазъ, потому что прислуга отправилась об?дать. Лотаръ очутился, наконецъ, на поле той битвы, въ которую вовлекалъ его Ансельмъ; врагъ передъ нимъ, врагъ, котораго одна красота могла бы обезоружить любой легіонъ. Въ эту опасную минуту Лотаръ не придумалъ ничего лучшаго, какъ опереться локтемъ на ручку кресла, опустить голову на руку, и извинясь передъ Камиллой въ своей безцеремонности, сказать ей, просто на просто, что онъ желаетъ отдохнуть, въ ожиданіи возвращенія Ансельма. Камилла предложила ему прилечь на подушкахъ, находя, что такъ будетъ покойн?е, но Лотаръ сухо отклонилъ это предложеніе и остался на прежнемъ м?ст?. Когда Ансельмъ, возвратившись домой, засталъ жену свою въ ея комнат?, а Лотара, преспокойно почивавшимъ въ кресл?, онъ предположилъ, что имъ, в?роятно, было довольно времени не только переговорить, но даже отдохнуть; и ждалъ съ нетерп?ніемъ пробужденія своего друга, чтобы узнать у него о результатахъ порученнаго ему д?ла. Лотаръ вскор? проснулся, и тотчасъ же уведенный Ансельмомъ изъ дому, сказалъ ему, что онъ нашелъ не совс?мъ благоразумнымъ открыться жен? его съ перваго раза, и потому ограничился пока похвалами ея достоинствамъ, ув?ряя Камиллу, что весь городъ только и занятъ толками объ ея ум? и красот?. Такимъ началомъ, говорилъ Лотаръ, я, мало-по-малу, войду къ ней въ милость и заставлю слушать себя; я буду д?йствовать противъ нее, какъ демонъ соблазнитель. Какъ онъ, духъ тьмы, преображающійся въ ангела св?та, прикрываясь очаровательной вн?шностью, съ которою разстается лишь въ конц? д?ла, когда торжествуетъ уже надъ своею жертвою, если только въ самомъ начал?, обманъ его не былъ открытъ, такъ буду д?йствовать и я. Восхищенный этимъ небывалымъ началомъ, Ансельмъ об?щалъ устраивать Лотару ежедневно подобныя свиданія съ Камиллой, не выходя для этого изъ дому, но занимаясь у себя въ кабинет?, и д?йствуя такъ ловко, чтобы не дать Камилл? никакой возможности проникнуть въ его замыслы.