церковнику, который списалъ письмо съ моихъ словъ — и сказалъ, что хотя на своемъ в?ку попереписывалъ онъ много разныхъ писемъ, но такого хорошаго не случаюсь еще писать ему.
— Помнишь-ли ты его до сихъ поръ? спросилъ Донъ-Кихотъ.
— Н?тъ, отв?чалъ Санчо; какъ только я повторилъ его церковнику и увид?лъ, что ни на какого чорта оно мн? больше не нужно, такъ сейчасъ-же позабылъ. Разв? только вотъ это начало помню:
— Это не дурно, зам?тилъ рыцарь, но говори, что дальше? Когда ты предсталъ предъ этой царицей красоты, ч?мъ была занята она? В?роятно нанизывала жемчугъ на золотую нитку или вышивала золотомъ какой-нибудь любовный девизъ для пл?неннаго ею рыцаря.
— Засталъ я ее, отв?тилъ Санчо, на скотномъ двор?, гд? она пров?евала дв? семины ржи.
— Хл?бныя зерна въ рукахъ ея, в?роятно, превращались въ жемчужины — сказалъ Донъ-Кихотъ; но обратилъ-ли ты вниманіе на то, какого качества была рожь: чистая-ли, полнов?сная и матовая?
— Н?тъ, св?тлая
— Могу тебя ув?рить, другъ кой, зам?тилъ Донъ-Кихотъ, что прошедши чрезъ ея руки, рожь эта дастъ чудесн?йшій пшеничный хл?бъ. Но скажи, когда ты передалъ ей мое письмо, поц?ловала-ли она его? подняла-ли надъ своей головой? сд?лала-ли она что-нибудь, достойное полученнаго ею посланія, и что она наконецъ сд?лала? ради Бога, говори, не мучь меня.
— Когда я пришелъ къ ней съ вашимъ письмомъ, сказалъ Санчо, то ей, кажется, было не до писемъ, такъ была занята она работой; положи, мой милый, сказала она мн?, махая порядочной связкой ржи, это письмо на м?шокъ; я ужо, когда покончу работу, прочитаю его.
— Понимаю, понимаю тебя, скрытная красавица, воскликнулъ Донъ-Кихотъ; ты желала прочесть его на свобод?, чтобы насладиться каждымъ выраженіемъ. Но, продолжай, Санчо. Скажи, что говорила она теб? за работой, что ты отв?чалъ ей. Передай мн? разговоръ вашъ отъ слова до слова; скажи, о чекъ она спрашивала тебя?
— Ни о чемъ она не спрашивала меня — сказалъ Санчо; а самъ я разсказалъ ей, какъ ваша милость страдаетъ во славу ея, какъ оставилъ я васъ, между скалъ, словно дикаря какого: голаго, не кушающаго со стола, не расчесывающаго бороды, почивающаго на голой земл?, и все страдающаго и проклинающаго свою зв?зду.
— Это ты напрасно сказалъ, что я проклинаю зв?зду свою, зам?тилъ Донъ-Кихотъ. Напротивъ, я благословляю и не перестану благословлять ее до конца дней моихъ, потому что она сд?лала меня достойнымъ любви такой высокой дамы, какъ Дульцинея Тобозская.
— Ужъ именно высокой, зам?тилъ Санчо; я полагаю, она вершка на три выше меня.
— Ты почему это знаешь, разв? ты м?рялся съ ней? спросилъ Донъ-Кихотъ.
— Вотъ какъ я м?рялся, отв?чалъ Санчо; помогая ей взвалить на осла куль муки, я очень близко подошелъ къ ней, и тогда увид?лъ, что она ц?лой головой выше меня.
— Не правда-ли, высокій ростъ ея, сказалъ Донъ-Кихотъ, гармонируетъ какъ нельзя бол?е съ высокими достоинствами ума и возвышенной прелестью ея манеръ. Но вотъ, Санчо, отчего ты не можешь отпереться; — когда ты приблизился къ ней, не пов?яло ли на тебя восхитительн?йшими ароматами, не благоухало ли все вокругъ нея, какъ въ магазин? самаго изысканнаго парфюмера?
— Никакихъ запаховъ я не слышалъ отъ нее, кром? одного, отв?тилъ Санчо, происходившаго, в?рно, оттого, что работая, она страхъ какъ пот?ла.
— У тебя в?рно былъ насморкъ — сказалъ рыцарь, или ты слышалъ свой собственный запахъ, потому что я, кажется, знаю, какъ благоухаетъ эта роза между шипами, эта садовая лилія, эта разжиженная амбра.
— Пожалуй, что свой собственный слышалъ я, продолжалъ Санчо; я точно, въ частую, слышу отъ себя такой-же самый запахъ, какой, показалось мн?, слышалъ я отъ вашей дамы Дульцинеи, и ничего тутъ мудренаго н?тъ; если и слышалъ, потому что одинъ чортъ, говорятъ похожъ на другого.
— Но, спрашивалъ Донъ-Кихотъ, пров?явши и отправивши на мельницу рожь, что сд?лала она, прочитавъ мое письмо?
— Письма вашего она вовсе не читала, отв?тилъ Санчо, оттого, что не знаетъ она, какъ сказала мн?, ни читать, ни писать, а разорвала его на мелкіе кусочки, боясь, какъ-бы кто не прочиталъ и не разгласилъ- бы ея секретовъ. О любви къ ней вашей милости и вашихъ непом?рныхъ страданіямъ довольно узнала она изъ моихъ разсказовъ и вел?ла мн? передать, что она цалуетъ ваши руки, и что ей желательн?е вид?ть васъ, ч?мъ получать отъ васъ письма, потому она и приказываетъ вамъ сейчасъ-же выбраться изъ этого хворостнику и отправиться въ Тобозо. Ей, я вамъ доложу, смерть какъ хочется вид?ть васъ; а ужь какъ она хохотала, когда я сказалъ ей, что ваша милость называетесь
— До сихъ поръ все идетъ какъ нельзя лучше, продолжалъ Донъ-Кихотъ, но скажи мн?, когда ты откланялся ей, что подарила она теб?, въ награду за т? в?сти, которыя ты принесъ ей отъ ея рыцаря? потому что узнай, Санчо, если ты этого не знаешь: дарить какія-нибудь драгоц?нныя вещи оруженосцамъ, д?вушкамъ или карламъ, приносящимъ в?сти отъ рыцарей дамамъ и отъ дамъ рыцарямъ, это старинный и ненарушимый рыцарскій обычай.
— Очень можетъ быть, что это такой обычай, сказалъ Санчо и право нельзя сказать, чтобы онъ былъ дурной, но только видно обычай этотъ былъ въ обыча? въ прежнія времена, а нынче вм?сто драгоц?нныхъ подарковъ даютъ ломоть хл?ба съ кускомъ овечьяго творогу; по крайней м?р? мн? госпожа Дульцинея ничего больше не дала, а творогомъ точно попотчивала, когда я откланивался ей изъ-за плетня скотнаго двора.
— Дульцинея, сколько я ее знаю, женщина чрезвычайно щедрая, отв?чалъ Донъ-Кихотъ, и если ты не получилъ отъ нее дорогаго подарка, то в?роятно потому, что въ это время у нее не было ничего подъ рукой, иначе она теб? непрем?нно подарила бы какую-нибудь драгоц?нную вещь. Ты впрочемъ ничего не потерялъ, потому что когда я увижусь съ Дульцинеей, я все устрою какъ сл?дуетъ. Но знаешь-ли, мой другъ, что меня удивляетъ? Ты пропутешествовалъ туда и назадъ, точно на воздух?; въ три дня ты сд?лалъ тридцать добрыхъ миль. Это заставляетъ меня думать, что покровитель и другъ мой мудрый волшебникъ, — одинъ покровительствующій мн? волшебникъ непрем?нно долженъ быть у меня, иначе я не былъ бы странствующимъ рыцаремъ — должно быть незримо несъ тебя по воздуху во время твоего путешествія. Ты не удивляйся этому; очень часто волшебникъ беретъ соннаго рыцаря съ постели, и рыцарь, самъ не зная какъ, пробуждается утромъ миль за тысячу отъ того м?ста, гд? онъ заснулъ, иначе рыцари не могли бы помогать другъ другу въ опасностяхъ, какъ это д?лается обыкновенно. Случается, наприм?ръ, что иной рыцарь сражается гд?-нибудь въ горахъ Арменіи съ вампиромъ или андріакой или, наконецъ съ другимъ рыцаремъ; смерть грозитъ уже изнеможенному бойцу, но въ ту самую минуту, когда онъ меньше всего ожидаетъ, на облак?, или на огненной колесниц?, спускается другъ его рыцарь, находившійся за н?сколько часовъ передъ т?мъ, можетъ быть, въ Англіи. Онъ вступается за своего друга, спасаетъ ему жизнь и къ ночи переносится назадъ въ Англію, ужинаетъ тамъ и ложится спать, не смотря на то, что одно м?сто отстоитъ отъ другаго на дв? или на три тысячи миль. Все это, другой мой, устраиваютъ охраняющіе насъ мудрецы волшебники: и ты, Санчо, нисколько не сомн?вайся въ томъ, что ты д?йствительно былъ въ Тобозо и возвратился оттуда; я теб? еще разъ говорю, что ты в?роятно самъ того не зам?чая, лет?лъ, какъ птица, при помощи моего мудраго друга.
— Это очень можетъ быть, сказалъ Санчо, потому что Россинантъ мчался, словно оселъ цыгана съ живымъ серебромъ въ ушахъ.
— Какое тамъ живое серебро! воскликнулъ Донъ-Кихотъ, тебя несъ ц?лый легіонъ духовъ, которые, никогда не уставая летаютъ сами и помогаютъ перелетать другимъ, какія угодно пространства, безъ мал?йшей усталости. Но, другъ мой, вотъ чего я не знаю: какъ исполнить приказаніе моей дамы? Если я отправлюсь теперь къ ней, то я не сдержу слова, даннаго принцесс?? Къ тому же рыцари должны больше думать о своихъ об?щаніяхъ, нежели объ удовольствіяхъ и прихотяхъ; и теперь, съ одной стороны, меня толкаетъ желаніе вид?ть мою даму, съ другой — мой долгъ напоминаетъ мн? о данномъ мною об?щаніи и объ
