подставлять руку свою подъ рогъ, и что мн? съ тобой д?лать больше нечего, какъ теб? — гр?шить, а мн? — прощать. Не думай этого отверженный негодяй; отверженный, потому что ты дерзнулъ произнести хулу на несравненную Дульцинею. Да разв? не знаешь ты болванъ, неучь, дрянь, что еслибъ она не одушевляла этой руки, то у меня не было бы силы раздавить клопа. Скажи мн? зм?иный языкъ, это это, по твоему, завоевалъ царство, обезглавилъ великана и сд?лалъ тебя маркизомъ; потому что все это уже можно считать д?ломъ конченнымъ; кто? если не сила Дульцинеи, избравшая мою руку орудіемъ совершенія великихъ д?лъ. Это она сражается и поражаетъ во мн?, какъ я живу и дышу въ ней, почерпая въ ней свое бытіе. О, грубый неучь! какъ ты неблагодаренъ. Тебя вытаскиваютъ изъ грязи, д?лаютъ вельможей, и ты благодаришь за это клеветой на твоихъ благод?телей.

Не смотря на полученные имъ удары, Санчо слышалъ очень хорошо все, что сказалъ ему Донъ-Кихотъ. Посп?шно поднявшись на ноги, и укрывшись за муломъ Доротеи, онъ отв?тилъ оттуда своему господину: с' ваша милость, если вы не нам?рены жениться на этой принцесс?, такъ не будетъ у васъ и царства, а если вы останетесь безъ царства, такъ и я останусь безъ ничего; вотъ о чемъ я горюю. Послушайтесь меня, ваша милость, и женитесь разъ навсегда на этой цариц?, которая упала на насъ просто съ неба, а потомъ вернитесь себ? къ Дульцине?; что же касается красоты вашей дамы, такъ я, право, въ это д?ло не м?шаюсь; по мн? об? эти дамы хороши, хоть дамы Дульцинеи я никогда не вид?лъ».

— Какъ, не вид?лъ, изм?нникъ и клеветникъ? — воскликнулъ Донъ-Кихотъ. Разв? ты не возвратился во мн? только что съ отв?томъ отъ нее?

— То есть, я не вид?лъ ее, какъ сл?дуетъ, такъ чтобы усп?ть разсмотр?ть ее во вс?хъ частяхъ, поправился Санчо; но вообще она показалась мн? ничего себ?.

— Санчо! Прощаю теб? старое, отв?тилъ Донъ-Кихотъ; и ты прости мн? это маленькое неудовольствіе, которое я сд?лалъ теб?; ты знаешь, наши первыя движенія зависятъ не отъ насъ.

— Я это вижу, проговорилъ Санчо; я доложу вашей милости, что у меня первымъ движеніемъ всегда бываетъ охота говорить, и ужъ того, что попало мн? на языкъ, никакъ не могу я не сказать.

— Только предупреждаю тебя, Санчо, зам?тилъ Донъ-Кихотъ; обращай больше вниманія на свои слова, потому что повадился кувшинъ по воду ходить… ты знаешь остальное.

— Знаю, отв?тилъ Санчо, и думаю, что всевидящій на неб? Богъ, разсудитъ: это изъ насъ хуже поступаетъ, я ли безумно говоря или вы, д?йствуя хуже, ч?мъ я говорю.

— Довольно, довольно, прервала Доротея. Поди, поцалуй, Санчо, руку твоего господина, попроси его извинить тебя, и будь осмотрительн?е въ твоихъ похвалахъ и осужденіяхъ, въ особенности же ничего не говори объ этой дам? Тобоза, которой я готова служить, хотя вовсе не знаю ее. Над?йся на Бога, онъ не оставитъ тебя безъ им?нія, въ которомъ ты въ состояніи будешь безб?дно прожить свой в?къ.

Санчо съ умиленнымъ видомъ и повинной головой отправился къ своему господину и попросилъ у него руку, которую рыцарь подалъ ему съ важнымъ и строгимъ видомъ. Когда Санчо поцаловалъ ее, Донъ-Кихотъ благословилъ своего оруженосца и вел?лъ ему идти за собою, держась н?сколько въ сторон?, нам?реваясь переговорить съ нимъ объ очень важныхъ д?лахъ. Санчо посл?довалъ за Донъ-Кихотомъ, и рыцарь, отъ?хавъ немного впередъ, сказалъ ему: «съ т?хъ поръ, Санчо, какъ ты вернулся отъ Дульцинеи, я не им?лъ времени разспросить тебя обо всемъ, касающемся твоего посольства и принесеннаго тобою отв?та. Теперь, когда судьба посылаетъ намъ это счастіе и мы можемъ свободно переговорить, не медли обрадовать меня счастливыми в?стями».

— Спрашивайте, ваша милость, что вамъ угодно, отв?тилъ Санчо, я скажу вамъ все такъ, какъ было. Но, ради Бога, не будьте впередъ такъ сердиты.

— Къ чему ты это говоришь? спросилъ Донъ-Кихотъ.

— Къ тому, ваша милость, отв?чалъ Санчо, что палочные удары, которыми вы только что попотчивали меня, это все отместка за ту ночь…. чортъ бы ее побралъ, а вовсе не за сужденія мои о госпож? Дульцине?, которую я очень почитаю, хотя бы она даже не стоила того, единственно потому, что она дама вашей милости.

— Ради Бога, Санчо, не вспоминай того, что прошло, сказалъ Донъ-Кихотъ, это огорчаетъ и волнуетъ меня. Я только что простилъ теб?, и ты, кажется, знаешь: кто старое помянетъ, тому глазъ вонъ. Начавъ этотъ разговоръ, рыцарь и оруженосецъ неожиданно увид?ли на дорог?, ?хавшаго имъ на встр?чу всадника, смахивавшаго за цыгана. Санчо, который не могъ вид?ть осла, — цыганъ ?халъ на осл?, безъ того, чтобы вся душа его не переселилась въ глаза, сейчасъ же узналъ въ мнимомъ цыган? Гинеса Пассамонта, а въ осл? его своего собственнаго осла; это д?йствительно былъ его оселъ. Чтобы не быть узнаннымъ и выгодно сбыть украденнаго осла, Гинесъ нарядился цыганомъ, — по цыгански онъ говорилъ прекрасно, какъ и на н?которыхъ другихъ языкахъ, которые онъ зналъ, какъ свой родной. Увид?въ его, Санчо принялся кричать во все горло: «а мошенникъ Гевезиллъ, отдай мн? мое добро, возврати мн? жизнь мою, возврати мн? постель, на которой я отдыхаю; вонъ, долой съ моего осла, негодяй; отдай мн? то, что не твое». Санчо совершенно напрасно потратилъ столько возгласовъ, потому что при первомъ изъ нихъ Гинесъ соскочилъ съ осла, и пустившись б?жать чуть не галопомъ, скоро исчезъ изъ глазъ рыцаря и оруженосца. «Здравствуй, голубчикъ, оселъ мой», сказалъ обрадованный Санчо, подб?жавъ къ своему ослу и н?жно обнявъ и поцаловавъ его. «дитя мое, товарищъ мой, радость очей моихъ, здоровъ ли ты, ненаглядный мой?» Говоря это, онъ все цаловалъ осла, молча принимавшаго вс? эти ласки, р?шительно не зная, что отв?чать ему. Между т?мъ подосп?ла остальная компанія, и вс? принялись, въ одинъ голосъ, поздравлять Санчо съ счастливой находкой, а Донъ-Кихотъ, въ ут?шеніе ему, добавилъ, что трое подаренныхъ ему ослятъ остаются по прежнему за нимъ; щедрость, за которую Санчо посп?шилъ поблагодарить своего господина.

Въ то время, когда рыцарь и его оруженосецъ, уединившись, начали между собою приведенный разговоръ, священникъ поздравилъ и поблагодарилъ Доротею за находчивость и ловкость съ которой сочинила она свою сказку, коротенькую, но совершенно во вкус? безчисленныхъ басень, разсыпанныхъ въ рыцарскихъ книгахъ.

Доротея отв?чала, что она часто читала, отъ скуки, эти книги, и какъ бы въ оправданіе свое прибавила, что не зная хорошо расположенія провинцій и приморскихъ городовъ, она за удачу сказала, что высадилась въ Оссун?.

— Я это зам?тилъ, сказалъ священникъ, и посп?шилъ исправить вашу ошибку. Но согласитесь, не странно ли вид?ть, какъ этотъ несчастный челов?къ легко в?ритъ всевозможнымъ небылицамъ, если только он? походятъ на разную чушь, вычитанную имъ въ его книгахъ.

— Да, сказалъ Карденіо, это такое неслыханное, такое странное пом?шательство, что если-бы нарочно захот?ть, и тогда, мн? кажется, трудно было бы выдумать, что-нибудь подобное.

— Но еще удивительн?е то, зам?тилъ священникъ, что стоитъ только оставить этотъ сумбуръ и заговорить съ нимъ о чемъ-нибудь другомъ, и вы его не узнаете; такъ судитъ онъ обо всемъ ясно, толково и умно; — безъ этого несчастнаго рыцарства, ув?ряю васъ, всякій призналъ бы его за челов?ка высокаго и просв?щеннаго ума.

Донъ-Кихотъ между т?мъ продолжалъ начатый разговоръ съ Санчо:

— Другъ мой! сказалъ онъ ему, помиримся, забудемъ старое и скажи мн? теперь, безъ злобы и досады, какъ и гд? ты увид?лъ Дульцинею? Что д?лала она? Что сказалъ ты ей? Что она отв?тила? Что выражало лицо ея, когда она читала мое письмо? Кто теб? переписалъ его? Словомъ, говори все, что найдешь нужнымъ, ничего не прибавляя, для умноженія моей радости, и ничего не убавляя, для уменьшенія ея.

— Сказать вамъ правду — отв?чалъ Санчо, письма вашего никто не переписывалъ, потому что я его вовсе не относилъ.

— Ты правъ, сказалъ Донъ-Кихотъ, я нашелъ его черезъ два дня посл? твоего отъ?зда въ моемъ бумажник?, и это страшно огорчило меня. Я не зналъ, что станешь ты д?лать, не находя письма, — и все ожидалъ не вернемся-ли ты.

— Да я бы и вернулся, отв?чалъ Санчо, еслибъ не запомнилъ его наизусть; я повторилъ его одному