ручья, омывавшаго ст?ны валяльныхъ мельницъ, на которыя однако никто изъ нихъ не обернулся.

Гн?въ и дурное расположеніе духа рыцаря исчезли вм?ст? съ насыщеннымъ аппетитомъ его, и ус?вшись на Россинанта, не зная куда и за ч?мъ ему ?хать, онъ р?шился, какъ истый странствующій рыцарь, предоставить выборъ пути своему коню, за которымъ весьма охотно сл?довалъ всюду и во вс?хъ случаяхъ оселъ. Такъ вы?хали наши искатели приключеній на большую дорогу и продолжали по ней неопред?ленный путь свой. Санчо долго кр?пился, наконецъ не выдержавъ и попросилъ у своего господина позволенія кое- что сказать. «Господинъ мой», началъ онъ, «съ т?хъ поръ какъ вы исторгли у меня об?тъ молчанія, вотъ уже больше четырехъ славныхъ вещицъ сгнило во мн?, и теперь вертится на язык? пятая; эту мн? не хот?лось бы загубить».

— Скажи, что такое, но только коротко, отв?чалъ Донъ-Кихотъ, потому что хороши только краткія р?чи.

— Вотъ уже н?сколько дней, ваша милость, началъ Санчо, все приходитъ мн? на мысль, что махая пожива искать приключеній по пустынямъ и перекресткамъ этихъ дорогъ, потому что какія бы вы ни одерживали зд?сь поб?ды, и въ какія бы ни кидались опасности, все это не послужитъ ни къ чему; такъ какъ некому тутъ ни вид?ть, ни протрубить объ этомъ. Вс? подвиги ваши предаются в?чному забвенію, во вредъ и вашимъ нам?реніямъ и вашей храбрости. Не лучше ли намъ, ваша милость, отправиться на службу къ какому-нибудь императору ими другому великому государю, у котораго теперь великая война на плечахъ; тамъ, ваша милость, вы бы могли вполн? высказать ваше мужество, вашу силу великую и вашъ еще бол?е великій умъ. За это государь, которому мы станемъ служить, наградитъ насъ; и кром? того, при немъ найдутся л?тописцы, которые опишутъ подвиги вашей милости и передадутъ ихъ изъ рода въ родъ. О себ? я молчу: мои д?янія и подвиги не выходятъ изъ границъ славы оруженосца, хотя, правду сказать, я полагаю, что еслибъ было въ обыча? описывать д?ла и оруженосцевъ, то писатели ваши врядъ ли умолчали бы обо мн?.

— Ты не глупо придумалъ, отв?тилъ Донъ-Кихотъ; но только видишь ли, Санчо, прежде ч?мъ забраться намъ туда, куда теб? хочется, нужно немного пошататься по б?лому св?ту и пріобр?сти иня и изв?стность. Дабы явиться при двор? великаго монарха, рыцарь долженъ стяжать своими подвигами такую славу, что прежде ч?мъ онъ усп?лъ бы при въ?зд? въ столицу переступить городскую черту, его бы ужь окружила толпа городскихъ ребятишекъ, крича: «вотъ рыцарь солнца, или зм?и, или какой-нибудь другой рыцарь, — стяжавшій себ? своими д?лами названіе въ этомъ род?,— вотъ поб?дитель ужаснаго великана Брокабруно великой силы, вотъ тотъ, который разочаровалъ персидскаго Мамелюка, пребывавшаго очарованнымъ девятсотъ л?тъ». И вознесутъ, и разгласятъ они повсюду эти величественныя д?ла его; и заслышавъ шумъ толпы и д?тей, самъ государь покажется на балкон? своего царственнаго дворца, и не усп?етъ онъ увид?ть рыцаря, котораго узнаетъ по цв?ту оружія и девизу на его щит?, какъ уже громко закричитъ: «повел?ть отъ насъ вс?мъ рыцарямъ нашего двора встр?тить этотъ цв?тъ рыцарства, который приближается въ намъ». И по манію государя выйдутъ вс? рыцари его, и самъ онъ спустится до половины съ л?стницы, дружески обниметъ своего гостя рыцаря, и напечатл?етъ на ланитахъ его лобзаніе мира. И взявъ за руку поведетъ его въ покои королевы, гд? рыцарь застанетъ ее съ инфантой ея дочерью, восхитительн?йшимъ въ мір? юнымъ созданіемъ. И кинетъ инфанта заст?нчивый взоръ за рыцаря, и рыцарь на инфанту; и покажутся они другъ другу какими-то бол?е божественными, ч?мъ челов?ческими существами; погрузятся они въ эту минуту, сами не в?дая какъ, въ жгучія волны любви, и станутъ, тоскуя, все думать, какъ открыть имъ другъ другу сердце свое и свои надежды. И поведутъ зат?мъ рыцаря изъ залъ королевы въ другую величественную залу королевскаго замка, гд? снявъ съ него воинственные досп?хи, облекутъ его въ багряныя одежды; и если былъ онъ прекрасенъ въ боевомъ своемъ наряд?, то еще прекрасн?е покажется въ одежд? царедворца. Наступаетъ вечеръ: рыцарь ужинаетъ въ обществ? короля, королевы и инфанты, и не сводитъ съ посл?дней очей, взглядывая на нее украдкой, и также украдкой глядитъ на него робкая инфанта. Но вотъ ужинъ кончается; въ залу входитъ отвратительный карла, за нимъ идетъ прекрасная дама въ сопровожденіи двухъ великановъ и предлагаетъ придворнымъ — окончить какое- нибудь трудное д?ло, — плодъ продолжительныхъ работъ одного древняго мудреца, возв?щая, что тотъ, кто исполнитъ его, будетъ признанъ первымъ рыцаремъ въ мір?. И призываетъ король своихъ рыцарей къ совершенію возв?щеннаго подвига; и пытаются они, но безусп?шно, исполнить волю короля, пока не встанетъ незнакомый рыцарь — и не окончитъ это д?ло къ великому возвышенію своей славы и радости инфанты, награжденной за то, что полюбила она такого великаго мужа. Но это была присказка, а сказка въ томъ, что король этотъ, или принцъ, или иной монархъ, ведетъ жестокую войну съ другимъ монархомъ, столь же могущественнымъ какъ онъ; и рыцарь — гость его, проживъ н?сколько дней во дворц?, проситъ у короля позволенія отправиться служить ему въ этой войн?. Король радостно соглашается, и рыцарь почтительно лобызаетъ его руку, благодаря за эту милость. И отправляется въ эту ночь рыцарь проститься съ дорогой ему теперь дамой — съ очаровательной инфантой, и прощается онъ съ нею въ саду, чрезъ р?шетку окна ея спальни. Онъ им?лъ уже зд?сь н?сколько свиданій съ нею при посредств? одной д?вушки, наперсницы тайнъ инфанты. Рыцарь тяжело вздыхаетъ, инфанта падаетъ въ обморокъ; пов?ренная тайнъ ея д?вушка сп?шитъ подать ей воды, и увы! съ горестью видитъ, что уже наступаетъ заря и страшится, заботясь о чести своей повелительницы, чтобы тайное свиданіе это не было открыто. Инфанта приходитъ наконецъ въ себя, протягиваетъ сквозь р?шетку рыцарю свои б?лыя руки, и рыцарь со слезами на глазахъ осыпаетъ ихъ поцалуями, и вм?ст? придумываютъ прекрасные любовники средства передавать другъ другу горестныя и радостныя в?сти о себ?. И молитъ рыцаря инфанта скор?е вернуться изъ чужой стороны, и клянется ей рыцарь, клянется тысячу разъ не позабыть ея просьбы; и въ посл?дній разъ, облобызавъ ея руки, покидаетъ, наконецъ, несчастную принцессу, до того разстроенный, что чуть не умираетъ на м?ст? свиданія. Грустный возвращается онъ въ свои апартаменты, кидается на постель, но, полный тревожныхъ мыслей о предстоящей разлук?, не можетъ заснуть. Рано утромъ идетъ онъ проститься съ королемъ, королевою и инфантою, но изъ устъ царственной четы узнаетъ, что инфанта больна и не можетъ выйти проститься съ нимъ. Рыцарь приписываетъ бол?знь ея своему отъ?зду; сердце его надрывается, онъ до того взволнованъ, что, кажется, еще немного, и онъ выдастъ свою тайну. Наперсница инфанты находится тутъ же; во взорахъ рыцаря она читаетъ тайную, сн?дающую его грусть, и передаетъ все это принцесс?, которая слушаетъ ее со слезами на глазахъ и говоритъ, что величайшее несчастіе ее въ томъ, что не знаетъ она, кто такой этотъ чудесный рыцарь, царской ли онъ крови или н?тъ? Наперсница ув?ряетъ инфанту, что такое мужество и изящество, какое выказалъ этотъ рыцарь, могутъ встр?титься только у царственныхъ особъ. Горюющая принцесса н?сколько ут?шена этимъ, и силится похоронить въ себ? тоску свою, чтобы не догадались какъ- нибудь родные о причин? ея разстройства. Торжествуя надъ собой, появляется она, на третій день, въ дворцовыхъ залахъ. Рыцарь между т?мъ сражается, поражаетъ враговъ короля, овлад?ваетъ кр?пкими городами, одерживаетъ много поб?дъ и возвращается, наконецъ, ко двору, онъ видится съ принцессой тамъ, гд? вид?лся прежде, и въ благодарность за великія услуги, оказанныя королю — отцу инфанты проситъ у него руку принцессы. Но король отказываетъ въ ней рыцарю, не зная кто онъ; тогда рыцарь или похищаетъ инфанту, или устраиваетъ какъ-нибудь иначе, но только очаровательная принцесса становится его супругою; и король гордится потомъ этимъ бракомъ, потому что великій рыцарь оказывается сыномъ великаго короля, не помню только какого королевства, потому что его н?тъ на карт?. Въ свое время отецъ умираетъ, инфанта насл?дуетъ ему, и рыцарь становится королемъ. Тогда-то рыцарь-король взыскиваетъ своими щедротами своего оруженосца и вс?хъ, это сод?йствовалъ его возвышенію на такую высокую ступень. Оруженосца своего онъ женитъ на фрейлин?, наперсниц? инфанты, — дочери одного могущественнаго герцога. — Ладно, сказалъ Санчо, вотъ на что именно я бью; и пускай же корабль нашъ несетъ насъ теперь къ этимъ королямъ. Вотъ чего я добиваюсь, повторялъ онъ, и все это, я ув?ренъ исполнится, буква въ букву, если только ваша милость будете называться рыцаремъ печальнаго образа.

— Санчо, не сомн?вайся въ этомъ, перебилъ его Донъ-Кихотъ, потому что совершенно такъ, какъ я разсказалъ теб?, восходили и нын? восходятъ еще странствующіе рыцари на ступени королевскихъ и императорскихъ троновъ. Нужно только разузнать намъ, какой христіанскій король ведетъ, въ настоящее время, великую войну и им?етъ красавицу дочь. Но время терпитъ, и прежде ч?мъ явиться ко двору короля намъ нужно прославиться. Одно меня н?сколько смущаетъ; положимъ, что мы найдемъ короля, и войну, и красавицу принцессу, и я покрою себя безприм?рною славою въ мір?; я, все таки, не знаю, какъ сд?латься мн? потомкомъ императора, или хоть родственника какого-нибудь монарха, потому что иначе, какъ бы ни были изумительны мои подвиги, король все же не выдаетъ за меня своей дочери. Видишь-ли, Санчо; изъ за