мужайтесь! сл?дуйте за мною, и вы увидите, какъ скоро и легко я отмщу врагу его Алифанфарону Тапробанскому.» Въ ту же минуту онъ напалъ съ копьемъ своимъ на несчастныхъ барановъ, и началъ колоть ихъ съ такимъ остервененіемъ, какъ будто вид?лъ передъ собою своихъ величайшихъ враговъ. Пастухи сначала просили его оставить въ поко? б?дныхъ животныхъ, но видя, что просьбы ихъ не вели ни въ чему, принялись швырять въ рыцаря острыми, ув?систыми каменьями. Донъ-Кихотъ, не обращая на это никакого вниманія, сказалъ какъ угор?лый во вс? стороны, восклицая: «но, гд? же ты, великол?пный Алифанфаронъ? Разв? не видишь ты, что одинъ, всего одинъ рыцарь готовъ пом?ряться съ тобою и поразить тебя въ отмщеніе за мужественнаго Гараманта Пентаполина.»
Въ эту минуту на него обрушился такой камень, который чуть не въ самый желудокъ вдавилъ ему два ребра. Почувствовавъ этотъ ударъ, Донъ-Кихотъ счелъ себя уже мертвымъ, или по крайней м?р? опасно раненымъ, но вспомнивъ про свой чудод?йный бальзамъ, онъ тотчасъ же схватился за него и принялся вливать его въ себя. Не усп?лъ онъ однако допить своего лекарства, какъ н?сколько новыхъ каменьевъ вышибли изъ рукъ его склянку съ знаменитымъ бальзамомъ, — разбившуюся въ дребезги, — размозжили два ручныхъ пальца и выбили у него н?сколько зубовъ. Мужественно выдержавъ первый ударъ, онъ отъ втораго свалился на землю. Пастухи, приблизясь въ рыцарю, вообразили себ?, что они убили его, и поскор?е собравъ свое стадо, взвалили на плечи убитыхъ барановъ, которыхъ было штукъ шесть или семь, и не долго думая убрались себ? по добру, по здорову.
Санчо, взиравшій съ холма на сумасбродные подвиги рыцаря, рвалъ въ отчаяніи свою бороду и проклиналъ день и часъ, въ который злая судьба столкнула его съ Донъ-Кихотомъ. Видя наконецъ, что онъ повалился на землю, а пастухи удалились, Санчо съ?халъ съ холма, и приблизясь въ своему господину, нашелъ его въ весьма незавидномъ положеніи, хотя и въ полной памяти. «Что же не моя ли правда?» сказалъ онъ Донъ-Кихоту, «не правъ ли я былъ, когда упрашивалъ васъ вернуться назадъ и кричалъ, что вы нападаете не на армію, а на барановъ.»
— Да, да! отв?чалъ Донъ-Кихотъ; вижу я теперь на какія штуки пускается этотъ злобный, но многоумный, пресл?дующій меня волшебникъ Узнай, Санчо, что для волшебниковъ н?тъ ничего легче, какъ заставить насъ вид?ть то, что имъ захочется; и теперь, неугомонный врагъ мой, предугадывая великую славу, которую я долженъ былъ стяжать въ этой битв?, превратилъ легіоны воиновъ въ стадо барановъ. Если ты не в?ришь мн?, то заклинаю тебя вс?мъ святымъ, по?зжай и сл?ди за этими мнимыми стадами, и ты увидишь, что удалясь отъ насъ на н?которое разстояніе, они опять примутъ свой настоящій видъ рыцарей и воиновъ, совершенно подобныхъ т?мъ, которыхъ я описалъ. Впрочемъ погоди, теперь ты мн? очень нуженъ. Прежде всего сосчитай сколькихъ у меня не достаетъ зубовъ, потому что право мн? кажется будто у меня не осталось ни одного. Исполняя приказаніе своего господина, Санчо приблизился въ нему такъ близко, точно собирался вл?зть въ нему въ ротъ, въ ту самую минуту, когда бальзамъ только-что началъ производить свое д?йствіе въ желудк? рыцаря, и когда оруженосецъ нагнулся, чтобы освид?тельствовать челюсти Донъ- Кихота, посл?дній изрыгнулъ все, что у него было въ желудк?, прямо въ лицо Санчо.
— Пресвятая Богородице! возопилъ Санчо, что сталось со мною. Должно быть наступилъ посл?дній часъ этого гр?шника, если его рвётъ чистою кровью. Но когда онъ оглянулся, то увид?лъ, что воображаемая имъ кровь была ни что иное какъ драгоц?нный бальзамъ извергнувшійся изъ желудка рыцаря. Въ ту же минуту стошнило и Санчо, начавшаго, въ свою очередь, плевать въ лицо Донъ-Кихоту, и въ такомъ изящномъ положеніи рыцарь и слуга его оставались въ теченіи н?сколькихъ минутъ.
Опомнившись отъ этого удовольствія, Санчо поб?жалъ въ своему ослу, нам?реваясь достать тамъ что-нибудь, ч?мъ можно было бы утереть себя и своего господина, но не найдя своей котомки, онъ съ отчаянія чуть было не лишился разсудка. Разразившись новыми проклятіями, онъ далъ себ? р?шительное слово оставить Донъ-Кихота и возвратиться домой, отказываясь и отъ сл?довавшаго ему жалованья, и отъ надежды обладать когда-нибудь об?щаннымъ ему островомъ. Донъ-Кихотъ между т?мъ всталъ, и придерживая л?вой рукой свои челюсти, чтобы не потерять и посл?днихъ зубовъ, схватилъ правой рукой за узду Россинанта, который, какъ в?рный и преданный слуга, не отступилъ отъ своего господина ни на шагъ, и за т?мъ кликнулъ своего оруженосца, прислонившагося, съ головой опущенной на руки, въ глубокомъ гор?, къ своему ослу
Видя его глубоко опечаленнымъ, Донъ-Кихотъ сказалъ ему: «Санчо! ч?мъ возносится одинъ челов?къ надъ другимъ, если не т?мъ, что одинъ д?лаетъ бол?е другаго. Разразившіяся надъ нами бури показываютъ, что и для насъ небо вскор? прояснится, и д?ла наши примутъ лучшій оборотъ; потому что въ мір? всему поставленъ пред?лъ: дурному и хорошему. Ч?мъ дол?е пресл?дуетъ насъ судьба, т?мъ бол?е шансовъ для насъ над?яться на скорый и благопріятный оборотъ д?лъ. Не скорби же, мой другъ, о моихъ несчастіяхъ, которыя нисколько не касаются тебя.
— Какъ не касаются! воскликнулъ Санчо. Разв? вчера подбрасывали на од?ял? кого-нибудь другаго, а не сына моего отца, или не у меня пропала сегодня котомка со вс?мъ моимъ дорожнымъ достояніемъ?
— Какъ, неужели котомка пропала? воскликнулъ Донъ-Кихотъ.
— Пропала, пропала — говорилъ Санчо.
— Намъ, значитъ, нечего будетъ и перекусить сегодня, продолжалъ рыцарь.
— Не было бы, отв?чалъ Санчо, еслибъ вокругъ насъ не росли травы, которыя вы такъ хорошо ум?ете отыскивать и выбирать, и которыми, какъ вы сами говорите, въ крайней нужд?, довольствуются рыцари, особенно такіе злополучные, какъ вы.
— Т?мъ не мен?е ломоть чернаго хл?ба съ кускомъ селедки я предпочелъ бы теперь всевозможнымъ травамъ, описаннымъ Діоскоридомъ со вс?ми комментаріями къ нимъ доктора Лагуны. Но, добрый мой Санчо, говорилъ Донъ-Кихотъ, полно теб? кручиниться взл?зай-ка на осла, да отправляйся со мной. В?рь, мой другъ, что Богъ милосердый, не лишающій мухъ воздуха, червей земли и нас?комыхъ воды, Онъ, который д
— Вамъ право бол?е пристало быть пропов?дникомъ, ч?мъ рыцаремъ, сказалъ Санчо.
— Странствующіе рыцари, отв?чалъ Донъ-Кихотъ, должны знать все, и въ былое время между ними встр?чались такіе, которые останавливались для пропов?дей на большихъ дорогахъ, и исполняли это д?ло съ такимъ ум?ньемъ, какъ будто вышли лиценціантами изъ парижскаго университета. В?рь мн?, Санчо, никогда еще мечь не притуплялъ пера, ни перо — меча.
— Да будетъ такъ, отв?чалъ Санчо. Теперь же пустимся въ путь и постараемся отыскать гд?-нибудь уб?жище на ночь. Дай только Богъ, чтобы намъ опять не наткнуться на новыхъ очарованныхъ мавровъ, на новыя привид?нія, од?яло и тому подобныя очарованія, потому что иначе въ чорту пошлю я наконецъ все это рыцарство.
— Помолись Богу, и веди меня куда знаешь, отв?чалъ Донъ-Кихотъ. На этотъ разъ я предоставляю теб? свободный выборъ нашего ночлега. Но прежде, ощупай мою правую верхнюю челюсть и скажи — сколькихъ у меня не хватаетъ тамъ зубовъ, потому что я чувствую въ этомъ м?ст? невыносимую боль.
Санчо всунулъ ему въ ротъ руку, и ощупавъ челюсть сверху до низу, спросилъ Донъ-Кихота, сколько насчитывалъ онъ зд?сь прежде зубовъ.
— Четыре совершенно здоровыхъ, отв?чалъ Донъ-Кихотъ, не считая глазнаго.
— Такъ-ли? еще разъ спросилъ Санчо.
— Говорю теб?, четыре, если только не пять, повторялъ рыцарь, потому что мн? не выдернули ни одного зуба, и ни одинъ не выпалъ самъ собою.
— Ну теперь съ этой стороны, внизу, у вашей милости остается всего два съ половиною зуба, а вверху н?тъ ни ц?лыхъ, ни половинныхъ; зд?сь хоть шаромъ покати, такъ все гладко.
— О, злая судьба моя! грустно воскликнулъ Донъ-Кихотъ при этомъ прискорбномъ изв?стіи. Лучше бы мн? было лишиться д?вой руки, потому что ротъ безъ зубовъ похожъ на мельницу безъ жернова, и зубъ для насъ драгоц?нн?е алмаза. Но, что д?лать! Мы должны безропотно переносить всевозможныя б?дствія, обрекши себя однажды на тяжелую жизнь странствующаго рыцаря. Забудемъ же о нихъ, мой другъ, и съ Богомъ пустимся въ дорогу. Сегодня я безпрекословно посл?дую за тобою.
Санчо послушался Донъ-Кихота, и направился по тому пути, гд? онъ расчитывалъ скор?е всего найти какое-нибудь уб?жище на ночь, не слишкомъ удаляясь, однако, отъ многопос?щаемой въ этомъ м?ст? большой дороги. Между т?мъ, какъ они медленно подвигались впередъ, — жестокая боль, чувствуемая Донъ-Кихотомъ въ челюстяхъ, не позволяла имъ ?хать быстр?е, — Санчо, чтобы какъ-нибудь размыкать свою тоску-кручину, сказалъ своему господину:
