я никого не нам?ренъ поить и кормить.
— Негодяй! воскликнулъ Донъ-Кихотъ; посл? чего, не дожидаясь отв?та, пришпорилъ Россинанта и грозя своимъ воображаемымъ копьемъ, вы?халъ изъ воротъ прежде ч?мъ усп?ли его задержать, не зам?чая, сл?дуетъ-ли за нимъ его оруженосецъ.
Хозяинъ, видя что съ этой стороны надежда потеряна, р?шился вознаградить свой убытокъ на Санчо, настаивавшемъ на томъ, что онъ тоже ничего не нам?ренъ платить, ибо какъ оруженосецъ странствующаго рыцаря, онъ, по его мн?нію, долженъ былъ пользоваться вс?ми преимуществами настоящаго рыцаря. Напрасно озлобленный хозяинъ грозилъ ему вс?ми нелегкими, Санчо стоялъ на своемъ, и клялся рыцарскимъ орденомъ своего господина — не заплатить ни одного мараведиса, хотя-бы этотъ мараведисъ пришлось купить ему ц?ною собственной жизни. «Я не хочу», говорилъ онъ, «обременить памяти моей проклятіями будущихъ оруженосцевъ, лишивши ихъ своимъ малодушіемъ одного изъ существенн?йшихъ преимуществъ нашего званія.»
Къ несчастію, злая судьба его привела въ эту же самую корчму трехъ суконныхъ фабрикантовъ изъ Сеговіи, двухъ про?зжихъ Кордовскихъ торговцевъ и трехъ Севильскихъ разнощиковъ, все — люди веселые и здоровые. Они то, какъ будто, сговорившись, приблизились къ нему и стащили его съ осла, пославъ въ тоже время одного изъ своихъ за од?яломъ. На это од?яло они кинули несчастнаго Санчо, и такъ какъ на переднемъ двор? имъ м?шалъ нав?съ, поэтому они вышли на задній, совершенно открытый дворъ, и тамъ, взявшись за края од?яла, принялись подбрасывать Санчо вверхъ, играя имъ, какъ студенты собакой во время карнавала.
Пронзительные крики злополучнаго оруженосца вскор? достигли ушей его господина, вообразившаго сначала, что небо призываетъ его къ какому-то новому приключенію, но распознавъ голосъ своего слуги, рыцарь, не теряя времени, во всю прыть помчался къ корчм?, ворота которой онъ нашелъ запертыми. Т?мъ временемъ, какъ онъ ?здилъ вокругъ довольно низкаго забора, отыскивая м?сто, чрезъ которое онъ ногъ бы въ?хать за дворъ, взорамъ его представился Санчо, совершавшій свои воздушныя путешествія съ такою легкостью и изяществомъ, что Донъ-Кихотъ непрем?нно разсм?ялся, еслибъ не былъ взб?шенъ какъ чортъ. Озлобленный рыцарь пытался было перел?зть черезъ заборъ, но былъ такъ измятъ, что съ трудомъ могъ сл?зть съ своего коня. Видя невозможность попасть на дворъ, онъ вынужденъ былъ ограничиться градомъ проклятій и вызовами на битву злыхъ насм?шниковъ, которые только посм?ивались себ? и, не обращая вниманія на проклятія рыцаря и вопли его оруженосца, продолжали свою злую шутку съ Санчо. Выбившись наконецъ изъ силъ, они отпустили на покаяніе душу то умолявшаго ихъ, то грозившаго имъ Санчо, и закутавъ въ дорожное платье, собственноручно отнесли измученнаго б?дняка на его осла.
Сострадательная Мариторна, чувствовавшая чистосердечное сожал?ніе, при вид? воздушныхъ пируэтовъ Санчо, посп?шила въ нему съ кружкой холодной, только-что зачерпнутой изъ колодца воды. Но едва лишь оруженосецъ вашъ прикоснулся губами къ кружк?, какъ Донъ-Кихотъ закричалъ ему: «Санчо, ради Бога, не пей! не пей, или ты умрешь. Разв? н?тъ у меня», говорилъ онъ, показывая за жестяную лейку, «чудотворнаго бальзама, который въ одну минуту вылечитъ тебя.» Санчо не послушалъ однако своего господина, и оборотясь слегка къ Донъ-Кихоту, отв?чалъ ему, глядя изъ подлобья: «ваша милость, неужели вы позабыли уже, что я не странствующій рыцарь; или вы хотите, чтобы изъ меня вырвало и т? посл?днія внутренности, которыя у меня остались еще отъ вчерашней ночи. Берегите ваше пойло для вс?хъ чертей, меня же оставьте въ поко?.» Съ посл?днимъ словомъ, онъ прильнулъ къ кружк?, но видя, что его угощаютъ водой, попросилъ Мариторну дать ему немного вина; и эта добродушн?йшая въ мір? женщина, которая. не смотря на свое горемычное положеніе, была исполнена христіанскаго милосердія, исполнила безпрекословно просьбу Санчо, купивъ вино на свой счетъ.
Утоливъ жажду, Санчо пріударилъ своего осла и, приказавъ привратнику отворить ворота, вы?халъ наконецъ изъ корчмы, восхищенный т?мъ, что выдержалъ характеръ и ничего не заплатилъ хозяину, если конечно не считать его боковъ, которыми онъ, въ посл?днее время, началъ въ частую расплачиваться. Къ несчастію, въ этой корчм? онъ позабылъ еще и свою сумку, да правду сказать: до сумки ли ему было теперь? Выпроводивъ Санчо, хозяинъ хот?лъ запереть ворота, но гости его — малые не трусы, воспротивились этому, потому что ихъ не испугалъ бы Донъ-Кихотъ даже тогда, еслибъ онъ былъ рыцаремъ круглаго стола.
Глава XVIII
Санчо присоединился наконецъ къ Донъ-Кихоту, но увы, онъ былъ такъ разбитъ, что съ трудомъ могъ править своимъ осломъ. «Санчо!» сказалъ ему Донъ-Кихотъ, я окончательно ув?рился теперь, что этотъ замовъ, или, если хочешь, эта корчма очарована, потому что злод?и, подбрасывавшіе тебя на од?ял?, могли быть только жильцы инаго міра. Меня въ особенности уб?ждаетъ въ этомъ то, что, глядя на печальную драму, разыгравшуюся внутри двора, я напрасно искалъ м?ста, чрезъ которое я могъ бы въ?хать туда. Мало того, я не въ силахъ былъ даже сойти съ лошади. Д?ло ясно, злод?и очаровали меня, иначе я наказалъ бы ихъ дерзость такъ, что они на долго сохранили бы воспоминаніе о своемъ злод?йств?. Я сразился бы съ ними, вопреки даже законамъ рыцарства, дозволяющимъ рыцарю обнажать мечъ только противъ рыцаря, за исключеніемъ какихъ-нибудь чрезвычайныхъ случаевъ, или когда д?ло коснется обороны самого себя.
— Рыцарь я, или н?тъ, плевать мн? на это, отв?чалъ Санчо; отмстить за себя съум?дъ бы я самъ, еслибъ это было въ моей власти; б?да въ томъ, что я ничего не могъ сд?лать. И однако я готовъ присягнуть, что злод?и эти вовсе не были ни привид?ніями, ни очарованными, какъ вы утверждаете, а такими же людьми, съ т?ломъ и костями, какъ мы съ вами; въ этомъ никто не усумнятся; я очень хорошо слышалъ, какъ они называли другъ друга по имени, въ то время, какъ заставляли меня прыгать по воздуху. Одного изъ нихъ звали — Педро Мартинецъ, другаго — Теноріо Фернандо, а самого хозяина Иванъ Паломекъ Л?вша. И если вы не могли перепрыгнуть черезъ заборъ и сойти съ лошади, то это вовсе не оттого, что вы очарованы. И право, ваша милость, я теперь ясно вижу, что мы кончимъ наши приключенія такимъ приключеніемъ, которое лишитъ насъ навсегда возможности различить нашу правую могу отъ д?вой. Лучше бы намъ теперь, когда время идетъ къ жатв?, вернуться домой и заняться тамъ д?ломъ, ч?мъ шататься по б?лому св?ту, попадая каждый день изъ огня въ полымя.
— О, б?дный Санчо! отв?тилъ Донъ-Кихотъ; какъ же ты простъ, какъ мало св?дущъ ты въ рыцарскихъ д?лахъ. Другъ мой! кр?пись и в?рь мн?, что настанетъ день, когда ты собственными глазами узришь рыцарство во всемъ его нескончаемомъ блеск?. Скажи мн?, что можетъ сравниться съ наслажденіемъ поб?дить въ честномъ бою своего врага?
— Этого я не знаю, сказалъ Санчо, но знаю, что съ т?хъ поръ какъ мы сд?лались странствующими рыцарями, — то есть вы, потому что я не считаю себя достойнымъ принадлежать въ такому высокому братству, — съ т?хъ поръ, мы не выиграли еще никакой битвы, если не считать поб?ды надъ бискайцемъ, купленной ц?ною вашего шлема, разбитаго въ дребезги, и половины вашего уха; вс? же остальныя поб?ды наши ограничивались градомъ кулаковъ и палочныхъ ударовъ, сыпавшихся на наши ребра. Къ этому на мою долю выпало еще подбрасываніе на од?ял? какими-то очарованными негодяями, которымъ, какъ очарованнымъ, я не могу отмстить, и потому лишаюсь возможности испытать удовольствіе, называемое вашей милостью мщеніемъ.
— Санчо! это камень тяготящій мою, да в?роятно и твою душу. Но успокойся; я над?юсь вскор? обладать мечомъ такого закала, что тотъ, кто станетъ носить его, будетъ защищенъ отъ вс?хъ очарованій. Быть можетъ даже, счастливая зв?зда моя передастъ въ мои руки мечъ, принадлежавшій Амадису въ то время, когда онъ изв?стенъ былъ подъ
— Да еслибъ вы д?йствительно добыли его, то в?дь мн? отъ этого не полегчало бы, отв?чалъ Санчо; потому что этотъ мечъ, какъ вашъ бальзамъ, созданъ в?роятно для однихъ рыцарей; а я, безъ всякаго сомн?нія, буду по прежнему расплачиваться за все собственной спиной.
— Санчо! отгони отъ себя этотъ страхъ, сказалъ Донъ-Кихотъ; въ будущемъ небо будетъ милостив?е въ теб?.
Проговоривъ еще н?сколько времени въ томъ же род?, наши искатели приключеній увид?ли вдали
