узнаемъ, что отв?чалъ аудитору Донъ-Луи. Заливаясь слезами и такъ сильно сжимая руки аудитора, какъ будто на сердц? юноши лежалъ тяжелый камень, Донъ-Луи говорилъ отцу Клары: «могу вамъ только сказать, что въ тотъ день, когда небо вел?ло, а наше сос?дство позволило мн? увид?ть дочь вашу и мою владычицу Дону-Клару, съ т?хъ поръ я сталъ ея рабомъ, и если съ вашей стороны я не встр?чу противод?йствія, то сегодня же ваша дочь будетъ моей женой. Для нее я покинулъ домъ мой, отца, для нее од?лся въ это платье, и пустился за ней сл?домъ всюду, куда бы вы не увезли ее, подобно стр?л?, стремящейся въ ц?ли, и моряку сл?дующему за полярной зв?здой. Дочь ваша знаетъ о моихъ желаніяхъ ровно столько, сколько она могла догадаться по проливаемымъ мною слезамъ; она вид?ла эти слезы, хоть и вдали. Вы знаете богатство и знатность моихъ родныхъ, знаете, что я одинъ сынъ у отца. Если этого достаточно для того, чтобы вы согласились осчастливить меня, считайте меня съ этой минуты вашимъ сыномъ. И если отецъ мой, по своимъ видамъ, остался бы недоволенъ найденнымъ мною счастьемъ, то возложимъ наши надежды на всесильное время, которое изм?няетъ челов?ческую волю, какъ изм?няетъ все въ мір?.»

Донъ-Луи замолчалъ, и аудиторъ былъ столько же удивленъ трогательною и такъ деликатно сд?ланною испов?дью влюбленнаго юноши, сколько озабоченъ т?мъ, что д?лать ему въ этомъ исключительномъ и совершенно непредвид?нномъ случа?. Онъ просилъ Донъ-Луи успокоиться, сказалъ, что онъ попроситъ слугъ не увозить его до завтра, и т?мъ временемъ обдумаетъ свое р?шеніе. Донъ-Луи насильно поцаловалъ аудитору руку и оросилъ ее слезами, — это могло тронуть камень, не только сердце отца доны-Клары, сообразившаго своимъ практическимъ умомъ, какая прекрасная партія представляется его дочери въ лиц? донъ-Луи. Онъ желалъ, однако, устроить эту свадьбу съ согласія отца Луи, над?явшагося — это зналъ аудиторъ — вид?ть сына своего великимъ господиномъ. Въ то время, когда съ одной стороны слуги Донъ-Луи терп?ливо ожидали окончанія разговора аудитора съ ихъ господиномъ, а съ другой состоялась мировая между хозяиномъ и поколотившими его гостями, согласившимися, скор?е благодаря умнымъ словамъ Донъ-Кихота, нежели безсильнымъ угрозамъ Хозяина, заплатить ему то, что онъ требовалъ; — въ это самое время никогда не дремлющій чортъ привелъ въ корчму того цирюльника, у котораго Донъ-Кихотъ похитилъ шлемъ Мамбрена, а Санчо збрую, обм?ненную впрочемъ на свою собственную. Отводя осла въ конюшню, цирюльникъ увидалъ Санчо, который что-то починялъ въ своемъ вьюк?, и не усп?лъ онъ зам?тить его, какъ въ ту же минуту схватилъ оруженосца за шиворотъ и закричалъ во все горло: «а, донъ негодяй, теперь ты у меня въ рукахъ; отдай мн? сейчасъ мой тазъ, мой вьюкъ и збрую, которую ты подтибрилъ у меня.» Схваченный, такъ неожиданно за шиворотъ, и слыша, какъ честитъ его, Санчо, держа одною рукою вьюкъ, далъ другою такого кулака цирюльнику, что окровавилъ ему вс? зубы. Цирюльникъ т?мъ не мен?е не отступалъ, и, невыпуская изъ рукъ вьюка, продолжалъ кричать по прежнему; на крикъ его выб?жала толпа народу. «Во имя короля и правосудія,» кричалъ онъ, «этотъ негодяй, этотъ грабитель на большихъ дорогахъ хочетъ убить меня за то, что я отнимаю у него свое добро.» — «Врешь, врешь,» кричалъ въ свою очередь Санчо, «я вовсе не грабитель на большихъ дорогахъ, а только пользуюсь добычей, оставленной моему господину Донъ-Кихоту посл? одержанной имъ поб?ды.» Донъ-Кихотъ, усп?вшій уже появиться за м?ст? расправы, былъ восхищенъ мужествомъ, выказаннымъ его оруженосцемъ въ нападеніи и оборон?. Онъ даже счелъ его теперь зам?чательнымъ храбрецомъ, и внутренно далъ себ? слово посвятить его въ рыцари, при первомъ удобномъ случа?, находя, что это званіе пристанетъ въ нему какъ нельзя бол?е. Споря съ Санчо цирюльникъ сказалъ: «этотъ вьюкъ принадлежитъ мн?, также какъ смерть, которую должно мн? небо; и такъ онъ хорошо знакомъ мн?, какъ будто я самъ родилъ его; зову въ свид?тели моего осла — онъ не позволитъ мн? соврать. Всего лучше прим?рить къ нему этотъ вьюкъ, и подлецъ я буду, если онъ не нал?зетъ на него какъ перчатка на руку. Мало того: въ тотъ самый день, какъ пропалъ вьюкъ, у меня похитили совс?мъ новенькій, ни разу еще не бывшій въ употребленіи, тазикъ изъ красной м?ди, стоившій мн? ц?лый ефимокъ. Услышавъ это, Донъ-Кихотъ не въ силахъ былъ дол?е удерживать себя. Быстро пом?стясь между бойцами, онъ разнялъ ихъ, и положивъ вьюкъ на землю, чтобы вс? могли разгляд?ть его прежде, ч?мъ обнаружится истина, громкимъ голосомъ воскликнулъ: «господа! вы ясно уб?дитесь сейчасъ, какъ страшно ошибается этотъ добрякъ оруженосецъ, называя цирюльничьимъ тазикомъ то, что было, есть и будетъ шлемомъ Мамбрена, который я отнялъ у него въ бою, и которымъ влад?ю по всей справедливости. Что же касается с?дла, то я въ это д?ло не вм?шиваюсь. Скажу только, что оруженосецъ мой попросилъ у меня позволенія взять збрую съ коня этого поб?жденнаго мною труса и над?ть ее на своего осла; я позволилъ ему, и если теперь обыкновенное с?дло превратилось въ вьючное, то я не могу объяснить этого иначе, какъ т?ми превращеніями, которыя постоянно случаются во вс?хъ происшествіяхъ съ странствующими рыцарями. Въ доказательство того, что я сейчасъ сказалъ, б?ги Санчо, и принеси сюда шлемъ Мамбрена, который кажется этому простяку цирюльничьимъ тазомъ.

— Н?тъ ужь, ваша милость, отв?чалъ Санчо, если н?тъ у насъ другихъ доказательствъ, кром? шлема Мамбрена, — такъ будьте здоровы; этотъ шлемъ Мамбрена такой же точно цирюльничій тазъ, какъ это вьюкъ, а не с?дло

— Д?лай, что теб? велятъ, отв?чалъ Донъ-Кихотъ; быть можетъ не все же наконецъ происходитъ въ этомъ замк? при посредств? очарованій. Когда шлемъ Мамбрена былъ принесенъ, Донъ-Кихотъ, взявъ его изъ рукъ Санчо, сказалъ: «господа, скажите на милость, съ какимъ лицомъ дерзнетъ утверждать этотъ оруженосецъ, будто это цирюльничій тазъ, а не шлемъ? и я клянусь т?мъ рыцарскимъ орденомъ, въ которомъ служу, что этотъ шлемъ остался такимъ же, какимъ я взялъ его; я ничего не прибавилъ къ нему и не отнялъ у него. — «Совершенная правда,» прибавилъ Санчо, «съ т?хъ поръ, какъ господинъ мой овлад?лъ этимъ шлемомъ, онъ покрывалъ имъ голову только въ одной битв?, когда освобождалъ колодниковъ; и безъ этого таза-шлема ему пришлось бы очень плохо, потому что камни тогда сыпались на него какъ градъ.»

— Можно ли такъ морочить народъ, какъ морочатъ насъ эти господа, ув?ряющіе будто тазъ мой — не тазъ, а шлемъ Мамбрена, воскликнулъ цирюльникъ.

— А это скажетъ противное, перебилъ Донъ-Кихотъ, того я съум?ю, если онъ рыцарь, уб?дить, что онъ лжетъ, а если онъ оруженосецъ, такъ я заставлю его почувствовать, что онъ солгалъ тысячу разъ.

Синьоръ Николай, находившійся вм?ст? съ другими при этомъ интересномъ спор?, зная насквозь Донъ-Кихота, р?шился подлить масла въ огонь и порядкомъ посм?шить публику, и съ этою ц?лью сказалъ другому цирюльнику: «господинъ цирюльникъ, или кто бы вы ни были, скажу я вамъ, что я тоже цирюльникъ, получившій бол?е двадцати л?тъ тому назадъ дипломъ на званіе мастера; поэтому я очень хорошо знаю вс? инструменты и прочія принадлежности нашей профессіи. Мало того; въ молодыхъ л?тахъ, я служилъ солдатомъ, и потому знаю также очень хорошо, что такое шлемъ, шишакъ и другіе воинскіе атрибуты. И я не утверждаю, потому что всегда готовъ уступить бол?е разумному мн?нію, но говорю, что этотъ господинъ держитъ въ рукахъ своихъ не только не цирюльничій тазъ, но что эта вещь такъ же похожа на тазъ, какъ б?лое на черное и правда на ложь; по моему, это шлемъ, только не ц?лый.

— Н?тъ, не ц?лый, воскликнулъ Донъ-Кихотъ, ему не достаетъ ц?лой половины.

— Вы правы, вм?шался священникъ, понявшій затаенную мысль своего друга; съ нимъ въ ту же минуту согласились Карденіо, донъ-Фернандъ и его товарищи. Самъ аудиторъ, если бы его не занимало въ эту минуту открытіе, сд?ланное ему Донъ-Луи, помогъ бы, съ своей стороны, шутк?, но, погруженный въ серьозныя размышленія, онъ не обращалъ никакого вниманія на споръ Донъ-Кихота съ цирюльникомъ.

— Пресвятая Д?ва! воскликнулъ одураченный цирюльникъ, возможное ли д?ло, чтобы столько честныхъ людей ув?ряли меня, будто мой тазикъ — шлемъ Мамбрена; да такая диковинка могла бы изумить весь университетъ со всей его ученостью. Господа, ужь ежели это шлемъ, а не тазъ, въ такомъ случа? и этотъ вьюкъ долженъ быть с?дломъ.

— Мн? оно кажется вьюкомъ, отв?чалъ Донъ-Кихотъ; но я сказалъ уже, что я не м?шаюсь въ это д?ло.

— Вьюкъ это или с?дло, вм?шался священникъ, пусть это р?шитъ господинъ Донъ-Кихотъ; потому что я и вс? эти господа уступаемъ ему первенство во всемъ, касающемся рыцарства.

— Помилуйте, господа, отв?тилъ Донъ-Кихотъ, со мною случились въ этомъ замк? такія странныя происшествія оба раза, какъ я зд?сь останавливался, что я ничего не могу теперь утверждать