Как прежде… Ах, одна позора ночь,И гаснет пламя, холод вновь сильней.Вот Джайльс встает в сознании моем.Вот, в рыцари впервые посвящен,Клянется он, что честь ему закон.Но фу! Какой пергамент палачомНа грудь ему приколот? Что кругомКричат друзья? – Изменник, проклят он!Нет, лучше настоящая пора,Чем эта быль. И я иду опять.Все пусто. Тишь. Что вздумает послатьНавстречу ночь – сову ль, нетопыря?Но что-то вдруг во мраке пустыряВозникнуло, чтоб мысль мою прервать.Подкравшись незаметно, словно змей,Внезапно мне прорезал путь поток,Он не был мрачно-медленным, он мог,Бурля и пенясь, омывать скорейКопыта раскаленные чертей,Так в нем клубился пены каждый клок.Он мелок, но зловреден. Вдоль водыСклонялись ольхи. В злой водоворотСтремились ивы, головой вперед, –Самоубийц отчаянных ряды.О, то поток довел их до беды!И равнодушно мимо он течет.Я вброд пошел. О, как велик был страх,Что вдруг ступлю на трупа я оскал,Копьем ища свой путь, я ощущал,Как вязнет, словно в чьих-то волосах,Чуть крысу я копьем задел – в ушах,Казалось, крик ребенка прозвучал.Теперь уж путь не будет так суров.Но нет, надежда снова неверна.Кто здесь топтался? Кем велась война?Чьей битвой стоптан почвенный покров?Жаб в луже с ядом? Диких ли котов,Чья клетка докрасна раскалена?Так в адский круг был замкнут их порыв.Среди равнины гладкой, что бойцовСюда влекло? Отсюда нет следов…Сюда их нет… безумие внушив,То сделал яд. Так турок рад, стравивЕвреев и христьян, своих рабов.Что дальше там? Не колесо ль торчит?Нет, то скорей трепало, чьи клыкиТела людские рвали на клочки,Как шелковую пряжу. То на видОрудье пытки. Брошено ль лежит?Иль ждут точила ржавые клинки?А вот участок гиблый. Прежний лесСменился здесь болотом. БолотнякСтал пустырем. Безумец, верно, такВещь смастерив, – испортив, интересТеряет к ней и прочь уходит. ЗдесьС песком смешались щебень, грязь и шлак.То прыщиком, то ярким пупыремПестрит земля. Бесплодный каждый склон,Как будто гноем, мохом изъязвлен…
