а я его знаю, - и с разными прочими интересными сплетнями. Люди любят поговорить! Но вот в чем тут дело, юный Тим. Я обнаружил, что недавно на Полную Землю Питера Козингтона придавило деревом, упавшим не туда, куда требовалось. Иногда с деревьями такое случается, особенно с железными. Я верю, что железные деревья в самом деле умеют
- Я знаю про то, что случилось с саем Козингтоном, -сказал Тим. Несмотря на все его беспокоиство, новый поворот беседы его заинтересовал. - Моя мама послала им супу, хотя сама в то время была в трауре по папе. Дерево придавило его поперек спины, но не точно поперек, иначе ему бы не выжить. А что такое? Ему вроде уже лучше.
Они уже подошли к воде, но вонь здесь была слабее, и Тим не слышал шороха чертовых жуков. Это было хорошо, но страхозуб по-прежнему следил за ними голодным и любопытным взглядом. Плохо.
- Ну да, дружище Кози вернулся к работе, и все мы говорим 'спасибо'. Но пока он лежал в постели, -две недели до того, как твой папа повстречался с драконом, и шесть недель после, - этот участок и все прочие на делянке Козингтона-Марчли стояли пустыми, потому что Эрни Марчли не таков, как твой отчим. Другими словами, без напарника он не сунется в Бескрайний лес. Но, конечно, - опять же, в отличие от твоего отчима, - у тупицы Эрни
Тим вспомнил о монете, холодившей ему кожу, и о том, зачем он вообще-то пустился в это безумное предприятие.
- Не было никакого дракона! Если бы он был, то сжег бы вместе с папой и его счастливую монетку! И почему она была в сундуке Келлса?
- Вылей воду из моей чаши, юный Тим. Думаю, здесь никакие жуки тебя не побеспокоят. Нет, только не здесь.
- Но я хочу знать…
- Заткни фонтан и вылей воду из моей чаши, потому что ты не уйдешь с этой поляны, покуда она полна.
Тим встал на колени, чтобы сделать, как велено, мечтая только поскорей выполнить поручение и уйти. Его не интересовал 'дружище Кози', и он сомневался, что тот интересует и человека в черном плаще. 'Он меня дразнит или мучает. Может быть, он и разницы-то не понимает. Но как только эта проклятая чаша опустеет, я вскочу на Битси и понесусь домой во весь опор. И пусть попробует меня остановить. Пусть только по…'
Мысли Тима оборвались так же резко, как ломается сухой прутик под каблуком. Он выпустил из рук чашу, и она упала вверх дном на густую траву. Жуков в воде действительно не было, насчет этого сборщик был прав. Ручей был чистый, как вода из источника возле их дома. В шести-восьми дюймах от поверхности под водой лежал труп. Одежда его превратилась в лохмотья, струящиеся по течению. Век у утопленника не было, как и большей части волос. Лицо и руки, когда-то покрытые густым загаром, стали белыми как алебастр. Но в остальном тело Большого Росса прекрасно сохранилось. Если бы не пустота этих глаз, лишенных век и ресниц, Тим мог бы поверить, что сейчас отец встанет и заключит его в мокрые объятия.
Страхозуб издал свое голодное хлюпанье.
Что- то сломалось в Тиме при этом звуке, и он начал кричать.
Сборщик пытался протолкнуть что-то в рот Тиму. Тим сопротивлялся, но безуспешно: сборщик схватил его за волосы, а когда мальчик закричал от боли, протолкнул ему меж зубов горлышко фляги.
В горло полилась обжигающая жидкость. Не алкоголь, нет, потому что от нее он не опьянел, а успокоился. Более того, он почувствовал себя холодным и расчетливым чужаком в своей собственной голове.
- Через десять минут все выветрится, и я отпущу тебя на все четыре стороны, - сказал сборщик податей. Его давешняя шутливость пропала, и больше он не называл мальчика юным Тимом. Не называл вообще никак.
- А теперь прочисти уши и слушай. В Таваресе, в сорока колесах отсюда, до меня впервые донесся слух о лесорубе, которого поджарил дракон. Об этом говорили все. Самка, размером с дом, говорили они. Я сразу понял, что это полная чушь. Может, где-то в лесу и завелся тигр,
- губы сборщика на мгновение дернулись в ухмылке,
- но дракон? Никогда. Так близко к цивилизации не видели ни одного уже лет сто, а уж размером с дом - так тем более. Мне стало любопытно. Не потому, что Росс платит или, вернее, платил налоги, хотя именно это я бы и ответил беззубой черни, будь у нее достаточно мозгов или храбрости на подобные вопросы. Нет, было это любопытством ради любопытства, ибо страсть к раскрытию тайн всегда была моей слабостью. Думаю, когда-нибудь она меня погубит.
- Прошлой ночью, перед тем, как начать свой обход, я тоже ночевал на Железной тропе, но тогда я дошел до ее конца. И на дощечках к нескольким последним обрубкам, у самой границы Фагонардских топей, написаны имена Росса и Келлса. Я наполняю свою чашу в последнем чистом по эту сторону топей ручье, и что я вижу в воде? А вижу я дощечку с надписью 'Косингтон - Марчли'. Пакую я свои ганна, прыгаю на Блэки и возвращаюсь сюда, чтобы посмотреть, что да как. Обращаться к чаше мне больше не понадобилось: я сам увидел то место, к которому не хотел приближаться страхозуб, и которое не загажено жуками. Хотя жуки эти и ненасытные падальщики, но, как говорят старые матроны, к плоти праведного человека они не притронутся. Старушки частенько ошибаются, но в этом, судя по всему, они правы. Холодная вода сохранила тело, а видимых ран нет, потому что убийца накинулся на него сзади. Когда я его перевернул, то увидел, что ему раскроили затылок, поэтому и вернул все, как было, чтобы избавить тебя от этого зрелища, - сборщик запнулся, а потом добавил: 'И чтобы он увидел тебя, если, конечно, дух его все еще поблизости. На этот счет мнения старушек расходятся. Ты как, в порядке? Или дать еще нэну?'
- В порядке, - так врать Тиму еще не доводилось.
- Я был вполне уверен, что знаю, кто убийца - как, наверное, знаешь ты - а все мои последние сомнения развеялись в салуне Гитти, моей первой остановке в Листве. Когда приходит время налогов, на местный кабак всегда можно рассчитывать: состричь можно дюжину серебряников, а то и больше. Там я и узнал, что Берн Келлс повязал веревку с вдовой своего мертвого напарника.
- Все из-за вас, - проговорил Тим монотонным, словно бы чужим, голосом, - все из-за ваших проклятых налогов.
Сборщик податей приложил руку к груди.
- Обижаешь! Сгорать в постели все эти годы его заставляли явно не налоги. Даже когда рядом с ним еще лежала женщина, чтобы потушить его факел.
Сборщик все говорил и говорил, но действие нэна уже начинало слабеть, и Тим потерял нить разговора. Внезапно вместо холода его обуял жар, а в животе замутило. Мальчик поплелся к остаткам костра, упал на колени и выблевал свой ужин в ту самую яму, которую сборщик до этого выкопал каблуком.
- Вот видишь! - радостно воскликнул человек в черном плаще. - Я знал, что когда-нибудь она понадобится!
- А теперь возвращайся к матери, - сказал сборщик Тиму, который, выблевав весь свой ужин, сидел у затухающего костра с опущенной головой и со свесившимися на глаза волосами, - ты же у нас примерный сын. Но у меня есть для тебя кое-что еще. Погоди минутку. Нелл Келлс это уже не поможет - для нее все уже случилось.
- Не называйте ее так! - выкрикнул Тим с ненавистью.
- Да ну? Разве она не замужем? Со свадьбой поспешишь - всю жизнь просвистишь, говорят старики, - сборщик присел на корточки у своих ганна, плащ вздулся вокруг него, словно крылья большой и грозной птицы, - а еще они говорят, что веревку, повязанную однажды, уже не развязать. И это правда. Такое забавное понятие как развод существует на некоторых уровнях Башни, но не в этом очаровательном уголке Срединного мира. Так, давай-ка посмотрим… где же оно…
- Я не понимаю, почему Широкий Питер и Копуша Эрни его не нашли, - угрюмо сказал Тим. Чувствовал он себя опустошенным, будто из него выпустили весь воздух. Где-то в глубине все еще шевелилось какое-то чувство, но описать его мальчик бы не смог. - Это же их делянка… их участок… и они работают тут с тех пор, как Косингтон поправился и снова смог работать.
- Ну да, они рубят железку, но не здесь. У них полно других участков. А этот пока стоит заброшенный.
