Начни с этого, но сперва нам нужно обсудить еще кое-что: как нам защитить твою маму. Я бы послала тебя к констеблю Говарду и плевать, что уже поздно, но когда я проезжала около его дома по дороге сюда, то увидела, что свет не горит, а все ставни закрыты. Ничего удивительного: все же знают, что когда в Листву приезжает сборщик податей, Говард Тасли всегда найдет предлог, чтобы потихоньку смыться. Я уже старуха, а ты все еще ребенок. И что мы будем делать с Берном Келлсом, вздумай он явиться сюда, чтобы завершить начатое?
Но Тим больше не считал себя ребенком. Он коснулся своего пояса.
- Сегодня я нашел не только папину монету, - сказал Тим и показал вдове топор Большого Росса, - это тоже принадлежало папе, и если Келлс вздумает вернуться, то я всажу его ему в голову. Там ему самое место.
Вдова начала было возражать, но выражение глаз мальчика заставило ее отвести взгляд.
- Рассказывай, - сказала она, - все до последнего слова.
Когда Тим закончил, рассказав все до последнего слова, как и наказывала вдова, он передал ей слова матери о неизменности человека с серебряной чашей. Некоторое время старая учительница сидела молча… хотя от ночного ветерка шаль ее зловеще колебалась и казалось, что вдова все время кивает.
- А ты знаешь, она права, - произнесла вдова наконец, - этот таинственный человек не постарел ни на один день. И сбор налогов для него не работа, а хобби. Он у нас человек многих хобби, знаешь ли. Многих увлечений, - она подняла руку и казалось изучала ее сквозь вуаль. Вернула на колени.
- А вы не дрожите, - робко заметил Тим.
- Нет, сегодня нет, и это хорошо, ведь мне же сидеть всю ночь у кровати твоей мамы. А ты, Тим, устроишься за дверью на тюфяке. Будет неудобно, но если твой отчим вернется, тебе придется подкрасться к нему сзади, чтобы у тебя был шанс одолеть его. Не очень-то похоже на Храброго Билла из сказок, а?
- Этот ублюдок большего и не стоит. Ведь так он поступил с моим папой, - Тим сжал кулаки так, что ногти впились в ладони.
Вдова взяла его руку в свою и мягко ее раскрыла.
- Он, наверное, уже не вернется. А если посчитал, что покончил с ней - так и подавно. Ведь было столько крови.
- Ублюдок, - проговорил Тим сдавленным и глухим голосом.
- Он скорее всего лежит где-то пьяный. Завтра пойдешь к Широкому Питеру Косингтону и Копуше Эрни Марчли, ведь твой папа лежит сейчас на их делянке. Покажи им свою монету и расскажи, где ты ее нашел. Они наберут еще людей и отправятся на поиски Келлса, а когда найдут, отведут в тюрьму и посадят под замок. Не думаю, что поиски займут много времени, а когда он протрезвеет, то будет утверждать, что ничего не помнит. И это может быть правдой, ибо иногда спиртное накрывает разум мужчины черной пеленой.
- Я пойду с ними.
- Нет, нечего мальчику там делать. Хватит и того, что сегодня ночью тебе придется стоять на страже с папиным топором. Сегодня ты должет быть мужчиной. Завтра ты снова будешь мальчиком, а самое место для мальчика, маму которого сильно покалечили - это у ее кровати.
- Сборщик податей сказал, что будет ночевать на Железной тропе еще день или два. Может, мне стоит…
Рука, которая успокаивала мгновениями раньше, вцепилась в запястье Тима, да так, что стало больно.
- Даже не думай! Тебе мало того, что он уже натворил?
- О чем вы? Разве все случилось из-за него? Ведь это Келлс убил папу и избил маму!
- Но именно Сборщик дал тебе ключ, и неизвестно, что он сделал еще. Или сделает, представься ему такой шанс, ибо там, где ступает его нога, он сеет раздор, разруху и плач. Сеет так давно, что трудно себе представить. Думаешь, люди боятся его только из-за того, что он пустит их по миру, если им нечем будет платить налоги? Нет, Тим, нет.
- Вы знаете его имя?
- Нет, да и не нужно, потому что я знаю его сущность. Это живая погибель. Однажды, после того, как он сотворил здесь кое-что такое, о чем мальчику рассказывать нельзя, я пообещала себе узнать о нем все, что смогу. Я написала письмо важной леди, которую я знала когда-то в Галааде, женщине на редкость благоразумной и красивой. Заплатила курьеру кругленькую сумму серебром, чтобы тот отвез его и привез ответ… который моя подруга по переписке умоляла меня сжечь. Она рассказала, что когда Сборщик податей из Галаада не развлекается сбором податей - работой, которая сводится к тому, чтобы слизывать слезы с лица рабочего люда - он служит советником группы дворцовых лордов, которые называют себя Советом Эльда, хотя о своем кровном родстве с Эльдом заявляют лишь они сами. Он слывет великим магом, и что-то, наверное, в этом есть, ибо ты сам видел эту магию в действии.
- Видел, - согласился Тим, думая о чаше. И о том, как сай Сборщик казался выше, когда гневался.
- Моя осведомительница рассказала, что ходят слухи, будто бы это сам Мерлин, тот самый Мерлин, который был придворным магом у самого Артура Эльда, ибо говорят, Мерлин вечен и идет по времени вспять, - вдова фыркнула под своей вуалью, - от самой мысли об этом голова раскалывается, ведь это противоречит всем законам природы.
- Но легенды говорят, что Мерлин был белым магом.
- Те, кто утверждают, что под личиной Сборщика скрывается Мерлин, говорят, что его обратила ко злу Колдовская Радуга, доверенная ему в те дни, когда Эльдово королевство еще не пало. Другие считают, что в дни своих странствий после падения королевства, он наткнулся на некие артефакты Древних, которые сперва очаровали его, а потом очернили его душу. Говорят, случилось это в Бескрайнем лесу, где он живет и поныне в доме, в котором остановилось время.
- Что-то не верится, - сказал Тим… хотя мысль о волшебном доме, где в настенных часах не двигаются стрелки, а в песочных не падает песок, его завораживала.
- Хрень, ясное дело!
А увидев шок в глазах мальчика, вдова добавила:
- Ты уж прости, но иногда только грубость и выручает. Даже Мерлин не может быть в двух местах сразу. Ну не может он одновременно бродить по Бескрайнему лесу на одном краю Северного баронства и служить советником лордов и стрелков в Галааде на другом. Нет, Сборщик не Мерлин, но он маг, и притом темный. Так сказала леди, которую я когда-то учила, и я этому верю. Вот почему тебе больше не следует к нему приближаться. Какого бы добра он тебе ни предложил - все ложь.
Тим поразмышлял немного, а потом спросил:
- Сай, а вы знаете, кто такие сайи?
- Конечно. Сайи - это феи, которые, говорят, живут в глубине лесов. Этот темный человек говорил о них?
- Нет, просто история, которую рассказал мне Солома-Виллем на лесопилке.
'И зачем, спрашивается, я соврал?'
Но в глубине души Тим знал.
В ту ночь Берн Келлс, к счастью, не вернулся. . Тим собирался оставаться начеку, но он был все-таки еще мальчик, причем страшно уставший. 'Я закрою глаза на секундочку, чтобы дать им отдохнуть', - вот что он сказал себе, укладываясь на соломенную подстилку, которую устроил себе под дверью, и ему показалось, что и вправду прошло несколько секунд. Но когда он снова открыл глаза, домик наполнял утренний свет. Отцовский топор лежал рядом с ним на полу, там, куда выпал из его ослабевшей руки. Он поднял его, заткнул за пояс и поспешил в спальню к матери.
Вдова Смак крепко спала в таваресском кресле-качалке, придвинутой к кровати Нелл. Ее храп мерно приподымал вуаль. Глаза Нелл были широко раскрыты, и они повернулись на звук шагов Тима.
- Кто идет?
- Это Тим, мама.
Он сел рядом с ней на кровать.
- Зрение не вернулось? Хоть чуть-чуть?
Она попыталась улыбнуться, но распухшие губы смогли лишь слегка шевельнуться.
- Пока что все темно, к сожалению.
- Ничего.
