Сзади голос тролля гагахнул, словно сама плита раскололась надвое:

– Я ж говорил… королевская кровь!.. Древние воспоминания!..

– Чего? – рыкнул волк.

– Откуда он мог знать, что здесь подземный ход? – спросил тролль ликующе. – Это его кровь древних властелинов этой земли рекла во весь древний голос!.. Может быть, даже кровь последнего из Первых Магов… Хотя вряд ли, уж скорее – просто Первых, которые еще ничего не умели, потому стали правителями…

Я протянул руку, сорвал факел со стены, мои ноги сами шагнули в темный проход. Волк протиснулся вперед, какие к черту факелы, когда в запахах все видно как на ладони в солнечный день, ворон перелез по спине, вгоняя когти в жилетку, на другое плечо, подальше от факела, а я повернулся к троллю:

– Возвращайся в зал.

– Но, милорд…

– И проследи, чтобы все пили, ели и веселились, – добавил я строго. – А мы втроем сходим поглядим…

Ворон немелодично каркнул:

– Герои мы аль не герои?

Я поморщился:

– Проследи, чтобы гостям подавали лучшие вина. Верность верностью, но вассалитет надо упрочивать материально. Вернусь, раздам пряники покрупнее. А пока дуй наверх!.. И задвинь плиту с той стороны.

– Но, милорд!.. А как же вы?

– Найду способ, – ответил я невнятно, язык начал заплетаться. – На поводу мудрых инстинктов… Спинной мозг – это все!.. Женщины только спинным мозгом… и вот уже президентши… Разум – это болезнь, а мы… и-ик!.. здоровые как наше правительство…

В круге багрового света только блестящие от сырости стены, низкий свод, выступающие глыбы, мелкие лужицы, но волка и след простыл, а ворон в нетерпении переступал по плечу, словно тоже несся крупными прыжками.

Тролль на миг закрыл собой выход в подвал, там загремело, но я уже двигался по тайному ходу, сжимая в руке факел, а в другую на всякий случай взял молот, тяжелый какой, собака…

Под ногами стоял плеск, словно я, как глиссер, мчался по Каховскому морю, но лужи попадались не так и часто, самые глубокие пока не поднимались выше щиколоток. Один раз я ухнул по середины голенищ, но то просто ямка, дальше брел почти по сухому.

Волк подождал только однажды, понюхал, осмотрел нас багровыми в свете факела глазами, тут же исчез. Я натыкался попеременно то на правую стену, то на левую, плечи уже ныли, все-таки выступы стен несколько плотнее, да и многовато их, а ход все тянется, как нескончаемый товарняк…

По всему туннелю со свода свисали темные космы. В неподвижном воздухе странно шевелились, я старался не задевать головой, но ход иногда сужался до того, что приходилось становиться на четвереньки, и тогда холодные мокрые швабры гнусно проводили по голой спине отвратительными волосами.

Багровый свет постепенно стал совсем лиловым, я перестал слышать треск горящего дерева. В изумлении перевел взор на факел, тот почему-то укоротился, из кулака торчал огрызок тлеющей головешки.

– Что случилось? – пробормотал я тупо.

Острые когти повпивались в кожу сквозь толстый ремень перевязи, скрипучий голос каркнул:

– Мой лорд… а чего вы ждали?

– Ну как… чего оно издохло?

– Мой лорд, – повторил ворон. – В вашей мускулистой длани… ах, какой мускулистой!.. был факел.

– Вижу, что не фонарик, – пробурчал я уже в темноте. – А чего потух?

– Но… милорд! Это же просто факел.

В сплошной черноте от красных угольков на деревяшке смутно отсвечивался багровый, словно пораженный гангреной, клюв и половина такой же нездоровой щеки. Я с досадой отшвырнул бесполезную деревяшку. Как-то привык считать, что факел – что-то вроде средневекового фонарика. Нажал кнопку – вспыхнет красивым колышащимся пла­менем и так будет гореть вечно, пока снова не нажмешь кнопку.

Все-таки глаза как-то привыкли, попробовали бы не привыкнуть, я все отчетливее различал стены, мохнатый свод, поблескивающие под ногами лужи с колышущейся луной, острые выступы скал и темные неглубокие щели.

Ход впереди разветвился сразу на семь темных нор. Волк понюхал воздух, сел, начал шумно и с остервенением, перекосив рожу, драть за ухом задней лапой. Я понял, у него это чесание сродни курильщику, которому если сказать нечего, но от него ждут, то тянет многозначительную паузу, делая вид, что занят вытаскиванием пачки сигарет, выниманием самой сигареты, разминанием, затем зажигалка, щелчки, прикуривание, попыхивание, облегченный вздох… а за это время можно если не решить, как поступить правильно, зато придумать, как вывернуться.

Волк наконец перестал чесаться, встал и сказал буднично:

– Надо начинать с правого хода.

– Почему с правого?

– Наше дело правое, – ответил он строго. – К тому же Зло всегда слева. Что непонятно еще?