ГЛАВА 2
Я вздрогнул, хлопанье крыльев оглушило, в следующее мгновение на плечо обрушилась воронья туша. Кожа перевязи жалобно заскрипела под острыми когтями. Ухо щекотало перьями, я раздраженно отклонился.
Справа понеслась тень, блеснули желтые глаза. С раскрытой пасти ветром сорвало капли крови. Я крикнул:
– Уже успели?
– Не тебе ж одному, – каркнуло над ухом, – мы тоже малость… Но город цел, цел, не волнуйся… Ты куда энто?
Я натянул повод:
– А, черт! В самом деле…
Толчком ворона сбросило, он обиженно каркнул, но возле самой земли сумел распластать крылья, прошел на бреющем полете как крылатая ракета, сделал круг и зашел со спины, быстро набирая высоту. Волк затормозил, упершись лапами о землю, его пронесло чуть, за всеми четырьмя остались бороздки взрыхленной почвы.
– Что случилось?
– У нас же нет денег!
Волк смотрел желтыми непонимающими глазами:
– Денег? Ну и что?
– А как же, – спросил я раздраженно, – будем есть-пить?.. Да что ты, лесной житель, знаешь о товарно-денежных отношениях.
Над головой крылья захлопали чаще, я напрягся, выдержал мощный толчок в плечо. Ворон сложил крылья, не забыв поцарапать жесткими, как жесть, крыльями ухо и щеку.
– Скажи ему, – каркнул он так мощно возле самого уха, что я уже сам едва не свалился с коня. – Даже ты, серость лесная, знаешь.
Волк опустил голову, рык его звучал почти виновато, но не за себя, а словно стеснялся моей тупости:
– Мой лорд… ты идешь в корчму? Вот и иди. Нас ведет… пусть не очень умелая рука, но достаточно всемогущая. Если не придумает, как нам добыть еду и питье, то тебе лучше пошарить в карманах.
Я сказал раздраженно:
– Я знаю точно, что в одном пусто, а в другом… в другом вообще!
– Что в другом?
– В другом дырка, – огрызнулся я. – Только что проверял.
– На всякий случай проверь еще разок, – посоветовало на плече скрипучим голосом. – Ведь если не хочешь добывать мечом, то должен быть какой-то путь без драки.
Я пожал плечами, конь между тем тихонечко по-хитрому вдвинулся в ворота, направился к коновязи. Мои пальцы втиснулись в тесные карманы, пусто, я уже собирался дернуться обратно, когда самые кончики пальцев правой руки коснулись аккуратно заштопанного шва, а в левом… твердого ободка металла!
За это время двор стал просторнее вдвое, в кузнице громыхали, не переставая, тяжелые молоты. На фоне звездного неба дымок терялся, но из щелей крыши вылетали снопы искр, а в раскрытой двери, казалось, бушевало пламя. Во дворе у коновязи чесались и фыркали кони, хотя не каждый решился бы всех этих чудищ назвать конями.
Сама корчма покрупнела, раздалась ввысь и вширь. Еще от ворот я услышал буйные вопли, песни, кличи, здравицы. У крыльца двое шипастых чудищ согнули прилично одетого человека, мне показалось, что они ломают ему спину, он что-то кричал жалким голосом, моя длань метнулась к мечу, я поспешно шагнул в их сторону. В этот момент человек вскричал страшным голосом, согнулся, из раскрытого рта хлынул мутный поток чего-то кислого, запах пошел отвратный. Чудища чуть отодвинулись, держали на вытянутых, стараясь не запачкаться. На широких мордах, укрытых роговыми пластинками, как у крупных ящериц, было чисто английское выражение не замечать мелких оплошностей как своих друзей, так и случайных собутыльников.
Я отдернул пальцы от меча, надеюсь, не заметили, а если и заметили, то эти англичане не показали виду, поспешно взбежал по ступенькам крыльца. В последний момент привычно отстранился, навстречу должен вылететь этот крысоморд, провожаемый пинком… но дверь дрожала от удалых песен, воплей, а вроде бы бы никого не били. В этот момент. Возле двери.
Мощный запах ударил как подушкой в лицо. Грудь моя раздулась, жадно хватая великолепный горячий воздух, наполненный ароматами жареного мяса, печеной птицы, рыбы, сдобренной луком и чесноком. За длинными столами колыхались в легком дыму ряды гуляк, шум голосов как грохот прибоя накатил и накрыл с головой. Я сразу ощутил легкое кружение в голове, словно уже высосал кувшин вина, а в желудке квакнуло, напоминая, что у королевы вроде бы обошлось без пира.
За стойкой ярко горели заходящим солнцем красные волосы хозяйки, пышно взбитые. Я сразу ощутил ее смеющийся взгляд и даже с порога рассмотрел ее громадные глаза, на этот раз странно лиловые.
Меня заметила и помахала огромной лапой громадная обезьяна, но не горилла, а, как она себя называла, йети или снежный человек, представитель древней цивилизации, владеющая великими тайнами бытия, хотя, на мой взгляд, пока что она лучше всех умела потреблять пиво, мясо, раков и окорока.
Ее собутыльник, широкий в плечах и почти такой же массивный мужик, оглянулся с натугой, шея побагровела, как буряк, смерил меня с ног до головы недружелюбным взглядом, еще бы, кто из мужчин посмотрит без раздражения на мою вызывающе мускулистую грудь, но потом его уже поддатая морда слегка потеплела:
– А, это ты… Да еще и с друзяками! Снова к нам?
