— Ну и силищи у нее!

— Ну что, — подал голос доктор, отрываясь от микроскопа. — Гнойный отит у нее, запущенный.

— А клещей у нее нету? — спросила мать. — А то мы ее от клейщей лечили.

— А кто вам сказал, что у нее клещи?

Мать замялась. «Сама решила» — так ответить она не решилась. Доктор и так все понял. Он поиграл глазами, давая понять, что медицина думает о таких хозяевах, вздохнул и стал писать рецепт.

Обратная дорога прошла спокойно. Кошка была в таком ступоре, что молчала всю дорогу, даже в сумке не ворочалась. В людском водовороте кто-то задел сумку с кошкой — и Квас тут же полез «в бутылку». Если бы не вмешательство матери, то обмен ругательными эпитетами непременно закончился бы зуботычинами. Квас считал, когда дело не касалось военных действий, что мордобой — последний аргумент, но начав, просто так уже не останавливался. Мать достала из сумочки голубую каску и прекратила конфликт.

— Ты что, Мить, — выговаривала она ему по дороге, — совсем осатанел? Ты что, так же нельзя! Он случайно задел, вон людей сколько!

— Да я за Лиску… Тем более он не русский, скорей всего…

— Ну ты совсем… Как только связался с этими…

— Ладно, мам, все, хватит. Дай лучше рецепт посмотреть.

— В метро посмотришь. Ты понял, как порошок засыпать?

— Да вроде, а чего там…

— Я вот все думаю, чего бы нам приспособить для этого?

Беседуя таким манером, они все втроем доехали до дома. Лиска тут же от нервных переживаний завалилась спать, а Квас уселся смотреть телевизор. Лиска даже во сне не могла успокоиться — шумно дышала, топорщила усы и махала лапой. Видно, все еще воевала с доктором и сестричкой.

— Когда через две недели поедем опять, нужно девочке шоколадку отвезти.

— Отвезем, мам, обязательно отвезем. Десять шоколадок отвезем. Дай посмотреть, ладно?

— Ладно, ладно. Все, я в ванну ушла.

Квас еще пощелкал пультом, ничего ценного не обнаружил и пошел спать. Мать уехала в гости. Два раза настойчиво звонил телефон, но Квас спал. Наконец его разбудил телефонный звонок где-то в полшестого. Квас послушал пять минут и, ругаясь на чем свет стоит, поплелся в ванную. Это был его босс, и в восемь часов Квас был уже на работе.

— Здорово, Димка, — пожимая руку, приветствовал его еще один «ночник», Игорь. — Давай быстрее. Дневная смена вафли пинала весь день, что ли? Второй ламинатор наконец-таки починили. Смотри, а всю эту кучу нам надо заламинировать, а потом на вырубку тащить. Степаныч хотел еще до Олежки дозвониться, да того дома чего-то нет.

— Да уж… — присвистнул Квас. — Чего, дополнительный тираж, что ли? Вроде за эту неделю мы ж до хрена перелопатили. А большая работа с чего начинается?

— С перекура. Ладно, пойдем перекурим — и поехали.

— Магнитофон опять куда-то уперли, — проворчал Квас, закуривая прямо в цеху.

— Да он на резке стоит. Ты принес, чего обещал?

— Принес, — Квас выложил на стол две красных кассеты с надписью «Skineads united».

— Отлично, послушаем, чего это такое. Ладно, пошли курить.

И они пошли курить.

Однажды поздним вечером компания в очередной раз собралась у Молодого. В его логово принесли две двухлитровые бомбы кваса из моченых яблок и большую коробку курабье. Хозяин встретил бригаду на пороге в потертых камуфляжных штанах с офицерским ремнем и в майке.

В комнате Молодой поставил две жестяные пепельницы, на столе стояло блюдо с хлебом и тарелка с ливерной колбасой, пиво.

— Чего-то вы, мужики, задержались. А это чего за штука?

— Квас и печенье. Скоро там начинается?

— Через час. Давайте я квас пока в холодильник кину. Молодой с квасом пошел на кухню. Роммель, Квас, Аякс, Повар, Башня, Боксер и Морковка расселись в комнате.

— Молодой! — заорал Серега. — Можно, я твой комп помучаю?

— Давай.

Квас сел на стол, кинул два кружка колбасы на кусок хлеба и стал наблюдать за серегиной войной. Бабса, Роммеля и Боксера Молодой увел на кухню пить кофе. Аякс уселся перед телевизором. Повар, Башня и Морковка разглядывали на диване «Folkischer Beobachter». Час пролетел незаметно.

— Начи… — громко начал Аякс от телевизора. На него цыкнули.

— Мужики, начинается! — громким шепотом объявил Аякс. Все бросились к телевизору. Прибежали ребята с кухни.

— Погромче сделайте, — сказал Молодой. — Эй, — ткнул он Серегу, — компьютер выключи!

— Квас тащи! — огрызнулся Серега, выключая компьютер.

— Вон стоит!

Остается сказать, что компания собралась на коллективный просмотр очередной «Акуна Мататы». Молодой говорил, что тема будет — расизм.

Парень, который в передаче защищал расизм, их разочаровал — слишком был беззубый. Все были уверены, как водится, что уж они-то показали всем кузькину мать. Рассказывают, даже пионер Сова пытался однажды агитировать в отделении милиции, когда его туда привезли за чересчур явную демонстрацию нацистской символики. Сова рассказывал, что он попал к молоденькой девушке, инспекторше по делам несовершеннолетних. Диалог, по словам Совы, произошел следующий:

— Среди негров тоже есть очень талантливые ученые!

— Назовите хоть одного!

— Ну вот, например… Э-э-э… ну… э-э… а зато мулаты очень красивые!

— Да пусть они хоть золотом срут, — победно провозгласил Сова. — Но только Россия — северная страна, и тут мулатам не место. Тут бананы не растут!

Роммель осудил тогда Сову, потому что грубость — не аргумент.

— А в остальном, — добавил он, — все правильно, молодец…

— Почему они, гады, сюда скинов не позвали!

— Тут знаешь, как в «МК». Дейч ругает то, что есть, а Карамьян пишет о том, что ему хотелось бы видеть. Знаешь, жидам ведь все хочется, чтобы против нас кто-то объединялся, все им мерещатся всякие Интернационалы в лумумбятнике, «Стальные кулаки», всякий бред…

— Хорошую аудиторию подобрали, ничего не скажешь! Эта черномазая говорит, что русские — лентяи, а эти хлопают!

— Ну а чего ты хочешь-то! С Манежной площади, небось, набирают всякое говно!

— А помните, на концерте кекс один из РНСС рассказывал: раздают они, короче, листовки, дали тетке одной. Она им говорит: «А-а, фашисты! Почему у вас свастика, это же ужасно! Все надо добром решать, без насилия! Единственое, в чем я с вами согласна, — говорит она, — так что это всех жидов надо в одну кучу свалить, селитрой облепить и поджечь». Вот такая добрая тетя!

Посмеялись.

— Если бы я был президентом, — заявил Квас, — я бы покончил с таким позорным явлением, как антисемитизм в сорок восемь часов.

— Это как?

— Элементарно, Уотсон! Надо построить цепь простых логических выводов. Антисемитизм всегда появляется там, где некоторое время проживают евреи и коренные жители имеют возможность налюбоваться на их повадки. Отсюда можно сделать вывод, — Квас чуть повысил голос и поднял палец, — что эффективно бороться с антисемитизмом можно только одним способом — посредством удаления евреев с данной территории. И я полностью согласен с господином Прошечкиным, что антисемитизм — это, несомненно, ужасное явление в российском обществе. И я согласен бороться с ним не покладая рук. Наша борьба закончится только тогда, когда из России будет удален последний возбудитель антисемитизма. И