то, что творилось в его душе, когда он лежал той ночью без сна. — Ладно, продолжаем. Почему мы против демократии, так потому что это блеф. Я тебе уже говорил, что равноправия быть не может нигде и никогда. Просто демократия — это выдумка жидов, и при демократии идет диктат тех ценностей, которые выгодны жидам. Демократия — это система двойных стандартов. Вот, например, туркам можно гасить курдов, а Саддаму нельзя. Хорватам и албанцам можно, а сербам нельзя. Вот помяни мое слово, янки еще к сербам придерутся и ради «гуманности и прогрессивного мышления» — столько народу перехреначат! При дерьмократии цензура почище, чем при любом диктаторе. Зачем они нам навязывают «общечеловеческие ценности»? На хрена они нам нужны? Почему общечеловеческие ценности должны доминировать над национальными? Национальные интересы направлены на благо конкретной нации на конкретной земле. А общечеловеческие ценности — это абстракция. Нам кивают на «цивилизованные страны», хотят, чтобы мы вошли в их число. А на хера нам их цивилизация нужна? Если цивилизация — это машины и все такое прочее, то мы сами можем делать не хуже, а если цивилизация — это жвачка, поп-корн и марши лидеров по Европе, то, спрашивается, на хрен нам такая цивилизация нужна? И потом — посмотри на Париж, на Лондон, на Берлин — там скоро белых не останется. Париж — это, блин, город мулатов, в Лондоне каждый третий — либо ниггер, либо косой, либо вообще полукровка какая-нибудь. Берлин они тоже окучивают черными. У нас сейчас то же самое. Знаешь, как у нас говорится — была град-Москва белокаменная, а стала черножопая.

— А вы что, хотите от всего мира отгородиться?

— Да… интересный вопрос. Может, на какое-то время. Да, в общем, нет, наверное. Просто у нас должно быть отточено национальное самосознание, чтобы отличать хорошее от дурного.

— Что, опять холодная война будет? Ну, в Росси вы победите, допустим, выгоните всех хачей, негров…

— …Жидов, бандюков всех перебьем, пидоров, наркоманов…

— Алкоголиков, курящих, да? И кто же останется? — вновь поддела его Инна.

— Шутишь? Нормальные люди. Ты что, хочешь сказать, у нас говна больше? И потом — для оздоровления нации можно хоть тридцать процентов уничтожить, бабы потом еще нарожают. Лучше при гангрене ногу отрезать, чем потом весь организм загниет. Короче, да, здесь мы победим, наведем порядок…

— А дальше?

— А дальше? С Чечней разберемся. Но не так, как было, а уже раз и навсегда. Это будет уже война не против каких-то там незаконных бандформирований, а война до последнего чечена, потому что весь их народ — это одно большое, блядь, незаконное бандформирование. Во-о-от. Потом, Чухна тоже чего-то хвост задрала. Понимаешь, все эти мелкие государства, они же сами жить не могут, своими силами они не прокормятся. И сейчас они хавают то, что им дают наши враги. А чей хлеб едят, того слушают. Поэтому либо они будут самостоятельными на бумаге, а на самом деле нашими вассалами, либо их вообще не будет. Ну а потом будет повышаться рождаемость, будет проблема перенаселения, будем опять Империю возрождать, будем очищать территории от всяких неполноценных мутантов. И Америка нам не указ — пусть сидят у себя, жрут жвачку и негров своих в жопу целуют. С такой культурой своей пусть на Европу не выебываются!

— А-а, понятно. Опять кровь, война, да? Опять мир пополам поделите… Нам же мало, правда?

— Ну, во-первых, мир и так поделен. А во-вторых, жизнь, любовь моя, это борьба за место под солнцем. Если нация не стремится к доминированию над более слабыми народами, значит она вырождается, и ее сожрут, рано или поздно.

Вам говорят, что мы — Зло, правда? Но ведь Добро и Зло — это понятия чисто субъективные. Некий картавый дядя говорит мне, что убить ниггера — зло. А по-моему — это добро. Им тут нечего делать. Прав всегда тот, кто победил. Поэтому ссылки на Нюрнбергский трибунал для меня — тьфу, и растереть.

— Это еще почему?

— Чего, не въезжаешь? Не может быть объективным суд, где победитель судит побежденного! Конечно, побежденный окажется во всем виноват, а как же?

Права человека — это дерьмо. Что такое человек и какие у него права — это устанавливает государство, в идеале национальное, исходя из интересов внутренней и внешней политики. Если пидоры — ошибка природы, то как мы их можем уровнять с остальными? Вот говорят, что пидор — это такой же человек, как и все, только вот пидор. Это так же можно сказать, что ниггер — это такой же человек, как и белый, вот только черный, или Чикатило — такой же, как все, вот только людей на досуге любит потрошить. Природа уже давно определила, что такое добро и что зло. Я даже готов поспорить с определением Добра и Зла. Вообще все понятия: Добро, Зло, Грех — все это абстракции, все это хуйня. Нужно на конкретную ситуацию смотреть и на конкретное действие. Надо вообще чаще иногда слушать инстинкты, а не разум. Герой — это не объяснить с позиций еврейского материализма, а без Героев любая нация загниет. Сейчас прочитаю тебе отрывок из Лермонтова, я помню его наизусть:

Бывают люди: чувства им — страданья, Причуда злой судьбы — их бытие. Чтоб самовластье показать свое, Она порой кидает их меж нами…

…И детям рока места в мире нет,

Они его пугают жизнью новой,

Они блеснут — и сгладится их след,

Как в темной туче след стрелы громовой…

Ну, черт, забыл… Сейчас, погоди… Помнил же, е мое… А, вот — самое главное:

Толпа дивится часто их уму,

Но чаще обвиняет, потому,

Что в море бед, как вихри их не носят,

Они пособий от рабов не просят,

Хотят их превзойти в Добре и Зле, И власти знак на гордом их челе.

Вот так вот, Инна. Я считаю — не существует Добра и Зла. Существует Борьба. Ты просто должен выбрать сторону и отдаться ей до конца. Найти свою команду и слиться с ней. Вот и все. Просто, правда?

— Мда-а… А вот Чикатило считает, что он добро, очищает мир от слишком доверчивых людей.

— А я, Инна, не отказываю ему в этом праве — иметь свое собственное понятие, что такое Добро. Но для нас Добро — здоровое общество, а что в понятие «здоровое общество» не вписывается, то должно быть уничтожено. Чикатило явно в это понятие не вписывается. Просто если сильнее мы, мы будем ему навязывать свое понятие о Добре, а согласен он или нет — наорать на это. Для нас Добро — когда он мертв. Но вот до этого, в темном переулке, он сильнее, и он навязывает какой-нибудь бедолаге свое понятие о Добре — Добро, по его мнению, это разделать ее, как Бог черепаху. Все упирается в вопрос, кто сильнее.

— А ты смотрел фильм «Обыкновенный фашизм»?

— А то нет? Каждое девятое мая крутят, заебали уже. А ты к чему?

— А к тому, что помнишь, там показывают фашиста, который снялся на фоне повешенной девушки. И это что, Добро или Зло?

— Ни то, ни другое. Это просто психика. Немец снялся на фоне повешенной девушки, наши в Германии расстреливали семьи, в домах которых на темных обоях были светлые пятна от снятых портретов. Это просто война, Инна. И подходить к поступкам людей на войне с мерками мирного времени — это вообще глупо. Конечно, сидит какая-нибудь рожа в теплой квартире перед телевизором и говорит: «Ну, Буданов это… того, переборщил!»

Просто психика от этого меняется. У меня знакомый в Чечне воевал, и он говорит, что там он делал такие вещи, которые до армии даже с крысой ни за что не проделал бы, а не то что с людьми. Он, например, считает, что война — это кайф, только до состояния, когда ты от войны начнешь тащиться, еще дожить надо. Ты вот сказала, белые шнурки, белые шнурки, мы должны измениться от всего этого. А ни хрена! Вот этот Сашка, который в Чечне воевал. Прикинь, он всю Чечню прошел, от звонка до звонка. Ты можешь себе это представить, что это такое, всю Чечню пройти? Он там столько народу угондошил, что нам и не снилось! А ты бы никогда по нему бы не сказала, что он воевал. Спокойный такой парень, дружелюбный. Самому надо от сердца осознавать, что ты прав, тогда делай, чего хочешь, и никаких угрызений совести.