деятельность по увековечиванию этой великой битвы. Сначала негр превратился в двух горилл из «Night Soldiers»*
Вообще Молодого в бригаде любили…
Дом Башни представлял собой большую, но ветхую дощатую дачу.
— Баньку мы тоже протопили, — указал рукой в сторону Башня. — Так что если кому-то с кем-то надо будет уединиться, то пожалуйста.
Они поднялись на веранду. Там всю бригаду встретила Ира, девочка Башни, в теплом синем свитере.
— А где Аякс? — спросил Роммель, скидывая с плеч рюкзак.
— В бане сидит, журнал читает. У нас все как у людей — женщина вертится, как белка в колесе, а воин лежит жопой кверху, прессу изучает. Эти два воина полчаса тут спорили, кому за вами ехать.
— Вон он, трясется, полюбуйтесь на него! Услыхав шум, к ним из баньки спешил уже Аякс в большущих резиновых сапогах.
— Давай, рюкзаки принимай. Разлегся жопой кверху! Здорово!
— Здорово! С прибытием.
На веранде шумели — хлопались, отряхивались, раздевались. По одному проходили в дом.
— Классно у тебя тут, Башня!
В доме правда было уютно — стояла разнокалиберная мебель, пахло цветами и травой уже ушедшего лета, мокрым деревом, стружками. Особый аромат добавляли гирлянды сушеных грибов и всяких трав.
— Мы вам тут ужин приготовили… — начал Башня.
— Мы! — иронично перебила его Ира. — Мы, главное! Молодец! Я тебя банки просила полчаса открыть.
— Давайте, мужики, жрите быстрей, работы еще до хрена. Мы пол картонкам застелили, вон куча сапог, ходите в них пока.
Поднялся шум, который обычно бывает, когда много народу проходят первую стадию обживания на новом месте. Только увидев небольшой стол с дырявой клеенкой в игривых розочках, увидев картошку, от которой валил пар, кастрюлю с вареными сосиками, увидев маринованные помидоры и домашние огурчики, свекольный хрен и кетчуп, все поняли, как проголодались. На улицу лезть никому не хотелось, руки ополоснули в кухне.
— Ладно, — проворчал Башня, — но воды потом сами наносите. Ее совсем мало было.
— Наносим, не вопрос… Ну че, садимся? С шумом расселись.
— Тарелки, вилки сами берите, я не знала сколько вас будет…
— Садись, Ирка. Разберутся, не маленькие. Давай, соратники, налетай. Огурцы, помидоры — все домашнее…
— Сметана есть?
— Вон в банке.
— Хлеб, сметана, все местное.
— Ложка в сметане стоит? А то ты, сволочь, может, ее водой разбавил?
— Не замерзли, ребят?
— Погода, конечно, отвратная, но не холодно. Серега галантно наклонился к Инне:
— По правилам этикета я буду ухаживать за дамой, сидящей справа от меня.
Инна требовательно ткнула пальчиком в кетчуп, когда Кваса толкнули локтем. Серега это затеял, желая Кваса подколоть, и им решили подыграть. Сам же Квас этого не заметил — он предался чревоугодию и отвоевывал у Молодого банку с помидорами.
— Эй, Квас! Поставь помидоры на место. Вон у тебя уже рога прорезались!
— А? Что? Какие рога?
— Ты лопай, Квас, помидоры, лопай, лопай! Вон еще и сосисочку возьми! А у тебя девушку сейчас вместе с тарелкой уведут!
— Кто? Изничтожу!
— Серега вон сбоку пристроился! Этикет, типа, то се…
— Серега! Сейчас на двор жрать пойдешь! Твою мать с твоим этикетом!
— Мать мою не трожь, недоносок!
— Сам недоносок! Ты лучше это, вон напротив тебя такая девочка сидит. — Квас через Инну что-то быстро зашептал Сергею. Серега засмеялся.
— Квас, блин! Ебнутое создание! Чего ты там ему шепчешь? — возмутился Башня. Напротив Сергея сидела как раз его Ирочка и скромно ковырялась вилкой в картошке.
— Он говорит: не тормози, передай ей сметану, а там и познакомитесь!
— Ты, чувырло! Ты сейчас сам жрать на двор пойдешь, понял?!
— Не на двор, а в баньку! — Инна бросилась на защиту. — Правда, Мить?
— Обломись-кась! Там уже Повар с Ксюшей ужинают! — причем слово «ужинают» было сказано как бы в кавычках.
— Не треплись, Бабе, гумплен несчастный! Вот я сижу здесь! А сам-то — смотри, уже кончил на штаны!
— Это сметана, идиот!
— Да ла-а-адно, смета-а-ана! Это у всех такая сметана, когда…
— По-о-овар!
— А, ладно… Прошу прощения!
Молодой навалил себе сметаны в картошку и размял все это дело вилкой.
— Вкусная жрачка! — грубо сказал он. — Ира, где ты так научилась готовить ж-жрать?
Ира удивленно поглядела на Башню.
— Не обращай внимания. Это он фильм один цитирует. На самом деле, очень вкусно, Иришка!
— Дерьмо собачье, а не еда! — возопил Квас, делая вид, будто хочет метнуть тарелку в стену.
— А! — вспомнила Инна. — Этот момент я видела.
— Что? — Сергей дотронулся ей до локтя. — И часто Квас так тарелками кидается?
— Нет, не то… фильм я сегодня смотрела, когда мы собирались.
— Это и есть «Ромпер Стомпер», — пояснил Квас. — Мы его ча-асто цитировать будем.
Начали фантазировать, как можно разыграть сценки из фильма. Типа, Аякс сойдет за Магука — такой же «очкастый, как кобыла». «Сам ты кобыла, — ответил тогда Аякс. — Очкастый — потому что умный!» Турник вроде есть. «Моей борьбы», правда, нету, зато есть Бабс и квасовская черная шинель, которая сойдет за пальто, как у Андо. Это сопровождалось дружескими пикировками, от которых со смеха покатывались все. Инна сначала почти не участвовала в разговорах, а только прислушивалась. Неожиданно она почувствовала опять то ощущуние покоя и безопасности, которым наслаждалась тогда, у Кваса на квартире, после похождений по электричкам. Короткий ужин растягивался. Все сидели слегка присоловевшие от обильной сытной еды. Время летело незаметно. Дружба с большой буквы буквально физически витала в воздухе. Соратники, которым нечего делить, которые не раз в бою прикрывали друг другу спины, в кои-то веки выбрались вот так спокойно посидеть на даче, слегка выпить, потрепаться и потанцевать. Нету нигде сейчас ни рэперов, ни косых, ни ниггеров и цунарефов, а есть во всей Вселенной только эта скрипучая дача, этот немного тусклый свет, этот стол под домашней клеенкой с простой и сытной жратвой, и вот они сидят локоть к локтю и смотрят друг на друга влюбленными глазами. Видно, не только Инна так остро почувствовала этот вечер, потому что Бабс дожевал сосиску и провозгласил:
— Внимание! Сейчас будем фотографироваться!
Потом все пили крепкий мятный чай с печеньем. Инна и Квас ушли покурить на крыльцо. Была темень и тишина, которая живет только в деревне. Ветер унялся, облака, мокрые и низкие, ушли. На черном шатре неба, куда ни кинь взгляд, перемигивались звезды. Дышалось полной грудью, и так дышится тоже только в
