— О, Лакинск! — оживился Сергей. — Тут пиво классное делают. Я когда экспедитором работал, мы сюда за пивом ездили.
— Попить ничего не осталось? — вплелся в рассказ Сергея нежный голосок второй скингерл, которая требовала, чтобы ее называли Роткэпхен и вообще вела себя так, будто она ветеран движения, выступающий перед сопливыми пионерами и пересказывающий им содержание фильма «Инфильтратор».
— Тут, короче, на пивзаводе бабулька работает, а ее дядя в свое время замочил топором этого Лакина, в честь которого город назван.
— А за что замочил-то?
— А за коллективизацию, что ли…
— Чего опоздали? — услышали они вопль Башни, даже раньше, чем увидели его самого. — Вон автобус стоит, последний.
В автобусе, который уже и так был набит больше сумками и рюкзаками, чем людьми, зрелище мчащийся группы скинов
— Куда, куда лезете? Ребята, ребят, мест нет!
— Ну как нету! Потеснимся немного, автобус-то последний! Девушек и продукты не пихайте! Влезаем!
Влезли. С руганью, с охам и-вздохам и, но влезли. Разговоры и тряска в автобусе сморили Инну. Пахло сыростью, потом мокрой шерстью и мокрым сукном рюкзаков. Она приткнулась к Квасу, который держался за рукав Сергея, тот, в свою очередь, обнимал рюкзак Молодого, вцепившегося в поручень. Рядом беспомощно вертелся толстый Бабс, а какая-то сухонькая старушонка сварливо костерила его на весь автобус, что сопровождалось одобрительными замечаниями соратников Бабса. Автобус как следует тряхануло, Инна ткнулась носом в плечо Кваса, в мокрое шинельное сукно его куртки.
— Поаккуратней там! — загомонили вокруг. — Не дрова везешь!
Квас с трудом протиснул руку, прижал Инну к себе.
— Спи, котенок, — и поцеловал в бровь. — Когда приедем, разбужу…
Инна действительно закрыла глаза и попыталась отключиться. От ее волос пахло как-то душисто- мокро.
Квас переглянулся с Роммелем, вцепившимся в компостер. Роммель так же обнимал и прикрывал от тряски Роткэпхен.
Наконец они вышли. Было нехолодно, особенно после тряски в автобусе, но влажно и противно. Совсем недавно, видимо, здесь прошел снег. В общем, грязь, частый, влажный ветер, налетающий порывами. Они шли тесной кучей по проселочной дороге, под ногами противно чавкала грязь. Было такое впечатление, что вся дорога покрыта расплывшимся, хлюпающим, налезающим на ботинки дерьмом.
Квас одной рукой держал на плече обе лямки рюкзака, а другой придерживал постоянно скользившую, словно на каблуках, Инну. Серега, который только что ругал Башню, обзывая его «Сусанин хренов», теперь обрушился на Кваса за то, что тот еще в электричке допетрил переобуть гриндера на сапоги. Сам он этого не сделал, и теперь на каждый его вычищенный башмак налипло по полтонне грязи.
— Заворачиваем! — закричал впереди Башня и замахал руками. Они срезали путь через какой-то крошечный лесок, приспособленный дачниками под помойку. Дом Башни еще не был виден, а уже послышалась музыка.
— О-о, русским духом запахло! — восхитился Квас.
— «Close Shave», «Give us back our Rose», — определил Молодой, музыкальная энциклопедия бригады. Он постоянно кому-то что-то записывал, переписывал, дописывал, ксерил вставки и доставал тексты.
— Слушай, — то и дело говорил ему какой-нибудь соратник. — А есть у тебя то-то и то-то?
— Достану, — неизменно отвечал Молодой. — Давай кассету, перепишу. Только это галимый альбом, что ты хочешь, у них есть классные альбомы — это такой-то и такой-то.
Он доставал не только аудиозаписи. Именно через него бригада приобщилась к кинематографу Третьего Рейха — «Триумф Воли» *
Молодой обладал и кучей сидюков с фотографиями, плакатами, скачанными статьями и прочей занимательной и познавательной информацией. Библиотека Молодого была тоже достаточно известна. Он не сидел на своих богатствах, как собака на сене, и в его просторной, бедноватой квартире, богатой, пожалуй, только отличным компьютером и хорошей библиотекой, часто устривались посиделки с просмотром и прослушиванием всяческих новинок и раритетов.
Кассеты Молодого веером разлетались по рукам, и когда Молодой уже считал кассету давно заигранной, где-нибудь на концерте к нему подваливал незнакомый человек, возвращал кассету и благодарил. Один Бог знает, через сколько рук она прошла.
Сейчас Молодой к тридцатому января потихоньку переводил «Фелькишер Беобахтер», десять номеров, укупленных им на Измайловском Вернисаже. У Молодого был, что называется, талант от Бога на «прикупить по случаю». И не только «прикупить».
Однажды Молодой с соратниками шагал мимо «Детского мира», отчаянно лавируя в толпе. Скины уплетали мороженое и вели треп на отвлеченные темы. Жаркая июльская суббота только-только стала клониться к вечеру. Внезапно Молодой прервался на полуслове, развернулся на сто восемьдесят градусов и ринулся на кого-то в толпе. Соратники молча последовали за ним.
Молодой, как ястреб, налетел на девочку, явно принадлежащую к поколению Пепси, у которой на черной бейсболке был укреплен германский нагрудный знак «Участник штурмовых атак». Девочка отрешилась от суетного мира музыкой плейера и сначала не могла понять, какая сила за шиворот вынесла ее из толпы и переместила к ветрине с огромными куклами. Потом она развернулась и увидела перед собой скина со злым и одновременно веселым тонким лицом и прозрачными светлыми глазами. Он шевелил губами, что-то эмоционально ей говоря… Девочка выключила плейер и из мира грез ее вырвал резкий голос Молодого:
— …так что айн-цвай — снимай значок с шапки!
Тут солнце загородили более рослые соратники Молодого. Девочка что-то возразила.
— Рот закрой, паскуда, — заявил Молодой. — Люди этот знак в бою заслужили, а ты для понта нацепила. Вы, ублюдки, модная молодежь, введите свой знак «Десять раз получил пизды от скинов», заслужи его и таскай на здоровье. Снимай, давай, пока я не разозлился!
Пришлось снять. Потом скины вежливо с ней раскланялись и пошли своей дорогой.
— Во, блин, глаз-алмаз! — восторгался потом Бабс. — В такой толпе углядел! Покажи, родной?
— Родной. Видишь, номер выбит. Ну и по металлу и отливке видно. Хорошая штука…
Следующий эпизод принес Молодому популярность в более широких кругах. Молодой встречался у одной станции метрополитена с неким кексом, чтобы передать ему внушительную папку с распечатками из Интернета и несколько кассет. Они встретились, и тут на горизонте появляется негр под ручку с девушкой. Скины проводили их до дверей в метро, и тут Молодой наступил негру на ногу и затеял с ним драку. Пока Молодой сражался с негром, рядом заламывала руки его спутница, а спутник Молодого, помня пример Буса, сам не лез, а давал единоборщику ценнейшие советы, типа с какой руки и куда бить. Молодой, не отвлекаясь от негра, умудрился со словами «Надо выбирать, сука, с кем гулять!» еще и пнуть ногой в корпус спутницу негра. Когда нарисовались менты и сказали «брейк!», Молодой с апломбом заявил им, что он-де «сражался с черным расистом». Негр с покосившейся спутницей исчезли в метро. Следующий час Молодой просидел в обезьяннике, доказывая ментам, что ему вовсе и не нужно в метро, а нужно на троллейбус. Видимо, менты ждали, пока негр с девушкой удалится на безопасное расстояние.
Второй скин, честно ждавший, пока Молодой выйдет из заключения, потом развернул бурную
