Там — светлый сад эдема для тебя! Смятенье мира немо для тебя. И хоть постичь не может разум мой Уход внезапный твой в предел иной, Но если ныне радостно тебе, То покориться мы должны судьбе. А мне, увы, сносить превыше сил Гонение бесчувственных светил. Зачем сама я прежде не ушла, Тебе устроить встречу не смогла? Вот солнце путь закончило дневной, Остался древний свод, объятый тьмой! Могла ль поверить я, что ждет меня? Не дождалась бы я такого дня. Коль мне бы видеть сон такой пришлось, То сердце бы мое разорвалось! Сель налетел на этот ветхий дом И все разрушил на пути своем… Когда б я волю дать могла слезам, Подобно всем несчастным матерям, В рыданьях скорбь моя бы изошла, И я свои бы волосы рвала, Покрыла бы ланит своих шафран Тюльпанами кровоточащих ран, Вопя, разорвала бы ворот свой, Вся черным бы покрылась с головой, Как рев карная, мой немолчный крик, Наполнив мир, зенита бы достиг! Я над твоим бы ложем гробовым Нашла конец страданиям своим. От гнета неба, вслед тебе спеша, Освободилась бы моя душа. Вот — ты ушел в неведомую даль… И мука мне, и вечная печаль, Что не могу покинуть этот свет, Что не могу нарушить твой запрет. Пришло ко мне, тебя опередив, Письмо твое, и в том письме ты жив. Боль исступленную я утаю И в мире волю выполню твою. И что печаль моя, что слезы глаз, Когда передо мною твой приказ. Ведь это не хакан и не кайсар А сам повелевает Искандар! О, чистый перл жемчужницы моей! Где ты, владыка суши и морей?» Так говорила мать царя. И вот В смятенье впал толпившийся народ. Как дети или женщины — скажи, С царем прощаясь, плакали мужи.
