В руках таил такое волшебство, Что шах почти молился на него! Однажды шаху молвил ювелир: «О царь царей! Ты покорил весь мир. Ты всех владык величьем превзошел, — Достойным должен быть и твой престол, О шах! Твой лик — счастливый лик зари. Пусть прочие владыки и цари Довольствуются деревом простым, Но твой престол да будет золотым! Богата золотом твоя казна, И не скудеет, множится она. Зачем в подвалах золото держать? Зачем ему без пользы там лежать, Когда ему другое суждено: Особый блеск тебе придаст оно, Великолепье — шахству твоему, Едва на свет его я подниму!» Всем сердцем принял шах такой совет. «О светоч знаний! — молвил он в ответ, — Ты хорошо придумал, чудодей, Начни же труд желанный поскорей!» А тот: «О шах! Чтоб я престол воздвиг, Чтоб золота я существо постиг, Две тысячи батманов нужно мне». И шах сказал: «Возьми в моей казне». Вот, нагружен добычей золотой, Искусный мастер скрылся в мастерской. Усердно он трудился день и ночь, Чтоб вещество искусством превозмочь, В усильях и бореньях год прошел, — Был золотой сооружен престол. Глаза людей манил он, изумлял, Он миру восемь ярусов являл. Сияли восемь башен, как стекло, Высоких, низких — равное число; Четыре башни — дивной высоты, На них павлиньи светятся хвосты, Четыре — низких, в прорезях витых, Четыре попугая было в них. В рубинах, рдевших ярко и светло, К престолу восемь ступеней вело. Но все с уменьем сделаны таким, Что, если поднимался шах по ним, Они склонялись под его ногой, К ногам одна спускалась за другой. Но вот он восемь ступеней прошел, Но вот воссел владыка на престол, — Тогда ступени поднимались вновь.
