Да, важные бумаги были. В одной сообщалось о якобы вернувшемся графе Тулузском, старшем сыне Раймунде. В другом говорилось, что тамплиеры зарятся на Тулузское графство и решить свои замысли хотят через этого юношу. Государь отложил эти бумаги, встал и начал ходить по кабинету, размышляя. Он не заметил, как с левой ноги свалился тапочек. Долго пришлось ощупывать ковер ногой, пока он наткнулся на него. Тут он вспомнил, что граф Сансерр сообщил ему, что во время его посещения Тулузы отсутствовала юная графиня. Тогда он не придал этому никакого значения. Но после прочтения этих сообщений он вдруг подумал, что неспроста ли это случилось, нет ли здесь замысла тамплиеров? И оставлять это дело так нельзя. Он вернулся к столу и позвонил в колокольчик. Вошел виконт.

– Какие будут указания, сир?

– Немедленно, нет… утром вызовите ко мне графа Сансерра.

– Будет исполнено, сир!

Утром, чуть свет, в загородный дом графа прискакал нарочный и сообщил, что король требует его к себе. Не успел он появиться во дворце, как его немедленно привели к королю.

– Что сообщает о своей дочери графиня Тулузская? Вы, кажется, послали ей письмо.

– Послал, да, послал, – закивал граф головой, – но, к сожалению, сир… – он униженно-виновато смотрит на короля.

Король понял, что ответа пока нет.

– Так действуйте, действуйте! Обяжите сенешаля, пошлите своих людей, наконец. Граф, у нас нет больше времени. Понятно? Девушку – найти. Срочно!

– Ясно, сир, ясно, – граф согнулся в три погибели.

Такая покорность несколько разоружила короля.

– Хорошо, идите!

На юг помчались конные, полетели срочные депеши. Все были заняты одним: искали Констанцию.

Слух о внезапном возвращении юного графа расстроил короля. Как он ни убеждал себя, что все это вряд ли подтвердится, все же решил пригласить юриста и посоветоваться. Его выбор опять остановился на мессире Симоне де Неле. Это был средних лет человек плотного телосложения, с невыразительным лицом, но огромным высоким лбом с залысинами. С ним всегда была большая потрепанная кожаная сумка, набитая бумагами, законами. Он никогда не спорил, не убеждал, а доставал закон, зачитывал его, почти не объясняя. Если же он видел, что понравившийся ему клиент не понял, тогда соизволял сделать пояснение. С владыками вел себя сдержанно, но с достоинством. Те его недолюбливали, но в самые трудные минуты прибегали к его знаниям.

Людовик довольно часто встречался с ним. Юрист имел еще одну хорошую черту. Он так умел организовать свой труд, что его почти никто не ждал. Так было и на этот раз. Не успел король высказать свое пожелание, как слуга доложил:

– Мессир Симон де Нель, сир.

– Проси.

– Слава и вечный почет великому королю! – таковы были слова его приветствия.

– Я еще не умер, чтобы говорить о вечном почете, мессир.

– Сир, когда человек умирает, о нем быстро забывают. Не в вашу ли честь были сказаны слова: «Король умер! Да здравствует король!» Чтобы тебя не забывали, надо заранее об этом побеспокоиться, – и он издал звук, похожий на хихиканье.

– С тобой трудно спорить, – улыбнулся король.

– А все от знаний, сир, от знаний.

– Прошу, – король указал на кресло.

Симон де Нель уселся, поставив рядом свою сумку.

Как-то король решил его уязвить и сказал:

– В этом кабинете не крадут.

– Сир, голова человека несовершенна. Поэтому изобрели бумагу и буквы. Единозаписанная для всех будет звучать единообразно.

– Так вы носите с собой свод законов?

Мессир ответил вопросом на вопрос:

– А разве есть иной способ убеждения?

Король прекратил дебаты.

Частые встречи упрощают взаимоотношения, поэтому мессир сразу перешел к делу.

– Что у вас, сир, на этот раз?

Людовик объяснил.

– Сир, завещание есть?

Король сморщил нос и неуверенно произнес:

– По-моему, нет.

Де Нель задумался на минуту, потом выпалил:

– Тогда ваш брачный контракт должен быть подписан раньше его официального вступления в наследство.

– А разве оно есть, официальное вступление?

Король склонил голову в ожидании ответа. Мессир нагнулся и поднял сумку, поставил ее на стол. Людовик поднялся и положил не нее ладонь.

– Не надо. Я тебе верю.

– Тогда всё, сир?

– Всё.

После ухода Симона де Неля король долго ходил по кабинету. Что-то надумав, приказал вызвать к себе епископа Герена. Но оказалось, что он находится в Бове и прибудет только к вечеру.

– Как вернется, пригласите ко мне, – распорядился он.

По тому напряжению, которое король создавал вокруг Тулузы, было ясно, какую надежду он возлагает на получение этой земли в свой домен. Дальновидные люди понимали, что это ключ к получению Лангедока. А через него можно будет наступать и на тамплиеров, которые пытаются состязаться с королем.

Тревога, поднятая королем, докатилась и до тамплиерского замка. Жак де Молэ срочно собрал малый совет. Он не удержался от того, чтобы не уколоть Боже.

– Мы бы сейчас здесь не собирались, если бы среди нас не было доброхотов, готовых при виде смазливого личика забыть о главной цели своего ордена.

Боже ответил уколом на укол.

– Да, есть не только доброхоты, но есть и…

Но он не успел договорить. Его резко толкнул Зедор локтем здоровой руки. Но все догадались и без того. Магистр и Боже измерили друг друга критическими взглядами, но перепалка не состоялась. Магистр сообщил, что король принял энергичные меры к поиску Констанции.

– Надежно ли она укрыта? – как ни хотелось магистру обращаться к Боже, но пришлось.

Он занимался этим делом.

– Не надежнее, чем этот кабинет.

Намек магистр понял, но, чтобы не сорвать дело, сказал примиренчески:

– Тогда надо присмотреть более надежное укрытие.

– Хорошо, господин магистр, я об этом подумаю, – ответил Боже.

На этот раз вернувшийся в свой замок де Буа никаких празднеств не устраивал.

– Раймунд, – сказал он, – нам надо срочно навестить твою матушку и начать процедуру твоего вступления в права наследства. Карета отремонтирована. В путь!

И опять жалобно заскрипела колымага, подбрасывая путников на ухабах. Случайно оглянувшись, Раймунд в заднем оконце увидел группу вооруженных всадников. Он рассмеялся:

– Что, дядя, – кивая головой назад, – тамплиеров испугался?

– На бога, сынок, надейся, да сам не плошай.

– Скажи, дядя, а как ты узнал, что я был в замке Водан?

Дядя, опершись плечом в угол, полулежал на мягком сиденье.