даром не пройдут! Запомните, в ваших интересах придерживаться единственно возможной версии – и покаяться. А теперь спите, у вас... нервный шок, вызванный вестью о смерти бабки. И не вздумайте помешать работе суда!

Процесс проходил в большом старинном зале с величественными колоннами. Софью доставили туда в тюремном автомобиле. Ей выдали неказистый костюм – слишком широкую юбку, жакет явно с чужого плеча и застиранную фиолетовую блузку с белыми разводами. Девушка чувствовала себя лучше, хотя тело продолжало невыносимо болеть. Охранники не отвечали ни на один из ее вопросов, и Софья надеялась, что хотя бы сеньор Миндос ей все разъяснит.

Наручники не сняли, даже когда она уселась на скамью подсудимых. Завидев адвоката, Софья воскликнула:

– Сеньор, быть может, вы объясните мне, что здесь происходит? Вы же мой защитник!

Сеньор Миндос с кислой гримасой на лице ответил:

– Сеньора, вы отказались от моих услуг, причем в письменной форме! Я присутствую на процессе как сторонний наблюдатель.

– Но что это значит? – выпалила Софья.

– Вы изъявили желание защищать себя самостоятельно, – ответил Хуан Миндос.

Софья побледнела. Ей предстоит доказывать собственную невиновность? Но как она сделает это? Ведь она находилась в тюрьме!

– Процесс – не более чем фарс, – заявила она.

Хуан Миндос, посмотрев по сторонам и понизив голос, принялся уговаривать ее:

– Разрешите дать вам совет – забудьте подобные слова! Вы подписали признание, поэтому судья вынесет приговор, а дело слушаться не будет. Сеньора, будьте благоразумны и молчите! Вы получите лет пятнадцать, ну, может быть, двадцать, в любом случае не больше двадцати пяти.

– Двадцати пяти... Но вы же обещали! Вы попросту обманули меня! – закричала Софья. – Вы заодно с ними! Я же невиновна! Невиновна, понимаете? Невиновна!

Адвокат в испуге посмотрел на Софью и продолжил увещевать ее:

– Сеньора, какая теперь разница, вы подписали признание, и изменить ничего нельзя. Поверьте мне, так лучше для вас! Если бы вы по-прежнему отказывались от всего, то умерли бы в тюрьме. Это же не Европа, а Коста-Бьянка! И перестаньте кричать, иначе вас привлекут к ответственности за неуважение к суду!

Ошеломленная, Софья опустилась на скамью. Она осталась одна, совершенно одна! Нет на свете ни единого человека, который мог бы защитить ее! Около нее возник охранник и произнес:

– Ну ты, смотри у меня, еще раз повысишь голос, лишишься обеда.

– Встать, суд идет! – раздался зычный призыв.

Софье пришлось подчиниться – она увидела бледного высокого мужчину в военной форме, который быстрым шагом прошествовал к председательскому креслу. Его сопровождали секретарша и два помощника, тащившие несколько тяжеленных томов.

Опустившись в кресло, судья ударил молоточком и произнес:

– Прошу всех сесть! Заседание процесса против Софьи... – он сунул нос в бумаги, – ммм... Ноготкофф- Оболенской объявляется открытым.

– Ваша честь! – произнесла Софья.

Судья непонимающе уставился на девушку.

– Ваша честь, разрешите мне сделать официальное заявление, – продолжила она. – Я хочу поставить вас в известность о том, что признание, подписанное мной...

Судья прервал ее:

– Подсудимая, я не предоставлял вам права голоса! Когда очередь дойдет до вас, то сможете сказать все, что считаете нужным. Ну что же, приступаем к рассмотрению этого шумного дела! Уверен, что сегодня дойдет и до вынесения приговора.

– Как это – до вынесения приговора? – не сдержалась Софья. – Ваша честь, я невиновна! Так называемое признание было выбито из меня при помощи пыток, и если я его и подписала, в чем сомневаюсь, то это произошло в тот момент, когда я находилась в полубессознательном состоянии и, соответственно, плохо понимала, что происходит!

Судья сурово взглянул на Софью и провозгласил:

– Подсудимая, вам было приказано молчать! По причине неуважения к моей персоне вы лишаетесь права голоса до конца процесса!

– Но как же так, вы не можете... – сказала Софья.

Судья злобно воскликнул:

– Ваше поведение переходит всяческие границы! Еще одно слово, и вы будете удалены из зала! Если хотите, чтобы приговор был вынесен в ваше отсутствие, то я могу это сделать!

Софья плотно сжала губы и опустила голову. Хуан Миндос прав: они не в Европе и не в Америке, а в Коста-Бьянке, где нет независимых судов. Здесь решения принимаются власть имущими, а затем оглашаются с кафедры, здесь царит беззаконие и диктатура. Но даже в подобной стране ее не могут осудить за преступление, которого она не совершала!

Судья тем временем предоставил слово прокурору – полному господину в темно-синем с золотой вышивкой мундире. Тот, не углубляясь в детали, перечислил преступления, в которых обвинялась Софья: подготовка и осуществление ограбления, соучастие в шести убийствах, попытка бегства, сопротивление при аресте, неуважение к правосудию, ложь под присягой... «И откуда они все это набрали?» – подумалось девушке. Завершил прокурор свою речь следующими словами:

– Ваша честь, несмотря на то что обвиняемая под давлением улик созналась в совершении этих ужасных поступков, прокуратура считает целесообразным требовать для Софьи Ноготкофф-Оболенской пожизненного заключения. Это объясняется тем, что ее сообщники до сих пор не задержаны, а похищенные драгоценности все еще не найдены – вероятнее всего, подсудимая питает надежду, выйдя на свободу через некоторое количество лет, получить свою долю. Чтобы предотвратить это, а также в назидание всем прочим иностранцам, прибывающим в нашу страну с намерением совершить преступление, прошу удовлетворить данное требование!

Софья не могла поверить тому, что услышала. Адвокат Хуан Миндос вел речь о двадцати пяти годах, но прокурор настаивает на пожизненном заключении! Пожизненное заключение – за что? Только за то, что она оказалась жертвой чужой интриги?

– Подсудимая, – произнес наконец судья, – предоставляю вам возможность сообщить суду то, что считаете нужным.

Набрав в легкие воздуха, Софья воскликнула:

– Ваша честь, прошу занести в стенограмму – я требую изъятия моего так называемого признания! Оно не имеет юридической силы...

– Подсудимая, не вам решать, что имеет юридическую силу, а что – нет, – оборвал ее судья. – Если это все, что вы хотите изложить?

– Нет! – воскликнула Софья. – Как вам известно, ваша честь, я сама представляю собственные интересы. Поэтому прошу дать мне возможность провести допрос свидетелей обвинения, в частности, мадам Эстеллы фон Лаутербах, месье Карла Новака, а также человека, известного мне под именем Себастьян Хоуп. Они, я уверена, знают о похищении драгоценностей и убийстве охранников и директора музея, сеньора Луардеса, гораздо больше, чем утверждают!

Судья с силой шмякнул деревянным молоточком и заявил:

– Ваше ходатайство, подсудимая, отклоняется. Чтобы вызвать в суд свидетелей, вам требовалось подать заявку до начала заседания. Что же касается вашего признания, то согласно закону – а все мы, собравшиеся здесь, за вашим исключением, подсудимая, являемся законопослушными гражданами, – вы не обладаете правом отказаться от собственноручно подписанного признания. Таким образом, рассмотрение дела завершено.

– Я невиновна! – выкрикнула Софья. – Запишите это! Я настаиваю на своей совершенной невиновности! Ваша честь, прошу, поверьте мне...

– Если бы я верил заверениям всех тех убийц, грабителей, насильников и шлюх, которые прошли через