подлинного нациста в обличье протестантского священника.

– Признаться, он несколько легализовал свое пребывание в нашей стране, – сказал француз.

– Значит, вы позволите ему остаться в Париже?

– Но на очень коротком поводке, Уэсли.

Вернувшись к материалам, присланным из ЦРУ, глава К.О. стал отбрасывать явно нелепых кандидатов, как поступил раньше Нокс. Оставшихся двадцать четыре он урезал дальше, исходя из проверенного опытом принципа «мотива и возможности» с учетом того элемента, который Соренсон называл «почему в третьей степени» – за первым и вторым мотивом третий всегда скрыт. В конце концов, пользуясь опытом всей жизни, проведенной в поисках неуловимого, он оставил три кандидатуры, список можно было расширить, если ни одна не подойдет. У каждого подозреваемого было по терминологии Соренсона «нейтральное» лицо, физиономия без ярко выраженных черт, таких, которые подчеркивают карикатуристы. Ни один из них не занимал большого поста и не был на виду, что помешало бы пойти на риск. Однако каждый входил в команду исследователей или имел к ней доступ в качестве курьера или эксперта и все они жили явно не по средствам.

Питер Мейсон Пейн. Подбор кадров по заявкам отделов. Женат, двое детей; проживает в доме стоимостью 400 000 долларов в Вене, штат Вирджиния, недавно пристроен бассейн, примерная цена 60 000 долларов. Автомобили: «Кадиллак Бруэм» и «Рэнджровер».

Брус Н.М.И. Уитерс. Обоснование закупок офисного оборудования, один из многих. Разведен, одна дочь, ограниченное право посещения. Бывшая жена живет в Мэриленд-Истерн-Шор в доме за 600 000 долларов, купленном, по документам, ее родителями. Сам Уитерс живет в многоквартирном доме в дорогом районе в Фэрфаксе. Автомобиль: «Ягуаp-SJ6».

Роланд Васкес-Рамирес. Исследователь и координатор третьего уровня; всего координаторов четыре, первые два – высшие. Женат, детей нет. Проживает в престижном комплексе с садом в Арлингтоне. Жена – адвокат низшего разряда в министерстве юстиции. Завсегдатаи дорогих ресторанов, одежду шьют на заказ. Автомобили: «Порше» и «Лексус».

Таковы были главные факты. Ни один, возможно, не казался относящимся к делу, если не проанализировать отношения внутри Управления. Пейн подыскивал кадры, причем от кандидатов требовались особые способности. В силу этого ему приходилось на законном основании запрашивать примеры по сути работы, чтобы получить более четкое представление о деятельности многих отделов. В круг обязанностей Бруса Уитерса входило оправдать огромные затраты на офисное оборудование, в том числе и сложную электронику. И ему, вполне понятно, надо было увидеть эти машины, даже испытать самому, чтобы просить своего начальника подписать заказ на большие поставки. Роланд Васкес-Рамирес координировал поток информации между тремя уровнями исследователей. Само собой разумеется, были строгие ограничения, запечатанные конверты и все такое, и человек, нарушивший правила, не только потерял бы работу, но и угодил под суд. Тем не менее эти ограничения, часто нарушаемые в интересах целесообразности, не остановили бы злоумышленника.

Все вполне соответствовали образу нацистского агента. У них был мотив – поддерживать высокий уровень жизни и возможность – они имели доступ к информации… не хватало лишь абстрактного «почему в кубе». Что заставило кого-то из них перешагнуть черту и стать предателем? Стать нацистом, убившим двух захваченных нацистов? И тут ему показалось, что он, возможно, нашел ответ, но только возможно. Каждый кандидат, по сути, был курьером, связующим звеном между вышестоящими людьми; ни один не обладал реальной властью. Пейн изучал характеристики претендентов, и те, кого он нанимал, вскоре получали намного больше его самого. Уитерс мог рекомендовать огромные закупки, и они лишь делали более эффективной работу заказчиков – а сколько людей получало «комиссионные», тогда как ему ничего не перепадало? Обычная рабочая процедура.

А Васкес-Рамирес был и вовсе в полном смысле курьером, сверявшим заклеенные конверты А, В и С. Содержащиеся в них секреты оценивали люди, сам же он оставался за кругом. Каждый из троицы подозреваемых занимался своей рутинной работой, решения его с легкостью отвергали – и так долгие годы без каких-либо шансов на продвижение. Такие люди – очаги недовольства.

Времени на интеллектуальные размышления и дальнейший анализ больше не было. Или он прав, рассудил Соренсон, или нет, а это значит – назад к расчетам. Как он учил Дру Лэтема на ранней стадии подготовки, иногда лучше атаковать в лоб, особенно если совершенно неожиданно. Интересно, воспользовался ли Дру этой стратегией, чтобы заманить в ловушку священника-нациста. Если не полностью, пришел Соренсон к выводу, то с вариациями непременно. Итак, альтернативные решения искать некогда. И он взял трубку.

– Питера Мейсона Пейна, пожалуйста.

– Это Пит Пейн, кто говорит?

– Кернс из Управления, – ответил Соренсон, воспользовавшись именем достаточно известного замдиректора. – Мы не знакомы. Пит, извините, что беспокою вас в такой час…

– Все нормально, мистер Кернс, я смотрю телевизор в своей норе. Жена пошла спать, сказала, что это гадость, и оказалась права.

– Тогда вы сможете оторваться на несколько минут?

– Конечно. Чем могу быть полезен, сэр?

– Дело тонкое, Пит. Я звоню вот почему – завтра вас могут вызвать наверх, вдруг вам захочется продумать свои ответы.

– Какие ответы? На какие вопросы?

«Может, Питер Мейсон Пейн и не агент-убийца, – подумал Уэсли, – но явно что-то у кого-то берет. Это ясно было по вздоху, прозвучавшему прежде, чем тот начал говорить».

– У нас серьезные проблемы с новыми кадрами, поэтому мы проводим проверку почти круглосуточно. Некоторым из рекомендованных вами сотрудников не хватило квалификации, и компания понесла значительные убытки.

– Тогда дело в характеристиках или кандидатов не подготовили к собеседованию, мистер Кернс. Я никогда не рекомендовал кого-либо, кто, по моему мнению, не справился бы с работой, и деньги за это втихаря не брал.

– Понятно. – «Так вот в чем дело, – подумал Соренсон. – Он принялся отрицать свою вину быстрее, чем напрашивался сам вывод». – Но я ведь ничего подобного и не говорил, Пит.

– Нет, но до меня дошли слухи – богатые семьи хотят, чтобы их отпрыски поработали в Управлении пару лет – это впечатляет при поступлении на другую работу… Не стану утверждать, что несколько таких субъектов не могло проскочить из-за неправильной информации, как я уже говорил, и заготовленных ответов для собеседования, но тут вам надо будет проверить моих коллег. Они могли дать эту информацию, я – нет!

«Слава богу, вас не допустили к полевой службе, мистер Пейн, – подумал директор К.О. – Вас бы хватило на одиннадцать секунд». Однако Питер Пейн подвел его к заключительному вопросу.

– Тогда, возможно, кто-то другой пытается свалить все на вас. Понимаете, родители одного из ребят с недостаточной квалификацией говорят, будто встречались с кем-то из ваших позавчера рано утром, чтобы расплатиться окончательно.

– Бога ради, это был не я!

– А где вы были, Пит?

– Тут все просто. – Облегчение, прозвучавшее в голосе Пейна, было мучительным. – Мы с женой были в доме конгрессмена Эрлиха на позднем пикнике для всей нашей улицы… позднем, поскольку палата собралась на сессию. Мы там пробыли приблизительно до 2.30 ночи, и, честно говоря, мистер Кернс, никому не хотелось садиться в машину и куда-то ехать.

Кандидатура отклоняется.

– Мистера Бруса Уитерса, пожалуйста.

– Других тут нет, приятель. Ты кто?

Соренсон опять представился заместителем директора Кернсом и теперь упирал на постоянные и значительные перерасходы на офисные поставки.

– Высокая технология дорого стоит, господин директор. И я тут ничего поделать не могу, да, честно говоря, принимать такие решения – не в моей компетенции.