Видеть Мессию — Спасителя мира сего. Это желанье трясёт их, как дикую грушу. Это желанье спасает их детскую душу. Это желанье Христос уловил на ветру — Ветер надежды окно распахнул поутру. Ветер любви освежает святые напевы. Свечи горят и смеются, как белые девы. Облако света плывёт над бегущей водой. В братство завета попал назарей молодой. Год испытанья положен уставом суровым. Как в допотопной общине, все кажется новым. Общая трапеза, общие жены и цель. Каждый на месте, и место — отсель и досель. Труд, и молитва, и грёза пещерною ночью, Светлая грёза: увидеть Мессию воочью! Что потерял, как в пословице, то и нашёл… Год испытанья бесследно и молча прошёл. И наконец наступила пора упованья, И показал безответный Христос свои знанья. Все оглянулись, когда отворил он уста. В братстве святых наконец разглядели Христа. Нищие братья и сёстры промолвили разом: — Мудрость его превышает наш возраст и разум! — Мудрый старейшина тихо и грозно возник И объявил дерзновенной душе напрямик: — Ты утаил свои знанья. Отныне за это Ты отлучён на полгода от братства завета! — Вон, нечестивец! — исторгнуло братство святых… Знанье опасно — Христос эту мудрость постиг. Где преклонял он главу, знают звёзды и травы. Он изучал их повадки, и свойства, и нравы. В полную меру он звёзды и травы постиг. Через полгода вернулся он в братство святых. Как человек он поведал ни мало ни много. — Ты осторожен, — заметил старейшина строго. — Что же ты хочешь? — с прищуром спросил он Христа. — Всё я желаю! — открылась душа-простота.— Весь я желаю и духом, и дыхом, и телом! Весь я зияю и синим, и жёлтым, и белым! Весь я желанье! — и грудь разодрал до кровей: — Кровь хочет знать, что за тайна скрывается в ней! Это не всё! — и ударил о землю ногою: — Даже нога хочет знать глубину под собою!..— Мысли раскинул мудрец и пытался поймать: «Что же он всё-таки хочет, желал бы я знать?!» И усмехнулся мудрец на такую докуку, К мудрым глазам приложил свою долгую руку И на Христа поглядел из-под долгой руки: — Вижу, убогий! Желанья твои велики… Путь мудреца протекает подземной рекою, След наверху оставляя зелёной травою. Звёздные выси дышали прохладой и мглой. Мёртвое море шумело бессмертной волной. Древние свитки шуршали загадками смысла. Звёздная дума, дрожа, над свечою зависла. Каменный сумрак в пещерной мерцал глубине. Разум Христа созревал, как покой в тишине. Мысли Христа вызывали у братьев смущенье… После того, как Христос перешел посвященье, Топнул старейшина оземь и сел в стороне: — Ну-ка, скажи, что находится там, в глубине? — Молвил Христос, топнув оземь разутой ногою: — Чувствую землю на сорок локтей глубиною. Дальше вода… — Быть не может! — заметил мудрец: Так сомневается в щедрости мира скупец, Так сомневается в силе врага полководец. — Если ты прав, то копай в этом месте колодец! — Заступ Христа прокопал без большого труда Сорок локтей. А потом проступила вода. Молча старейшина пил дерзновенную воду. Слух о колодце, как трепет, прошёл по народу. Долго вода оставалась свежа и чиста. Солнце и месяц хранили колодец Христа. Молча старейшина мерил долину шагами, Щупал шершавую землю босыми ногами И, наконец, топнул оземь и сел в стороне: — Ну-ка, скажи, что находится там, в глубине? — Топнул Христос в этом месте разутой ногою: — Чувствую землю на сорок локтей глубиною. — Верно! — заметил мудрец, ибо знанья его Были на сорок локтей глубже века сего. — Что под землей? — он спросил, не скрывая волненья. — А под землей начинается камень забвенья, — Молвил Христос. — Этот камень не любит людей. Вглубь он идёт на тринадесять тысяч локтей. — Знаешь ли ты, что под камнем? — старейшина впился Глазками в истину. Юноша сердцем скрепился. — Знанье опасно! — он поднял на небо ладонь: — Я промолчу… — Говори, что под камнем? — Огонь.— Вздрогнул мудрец от великого страшного слова И потемнел. И продолжил дознанье сурово, С правды срывая, быть может, последний покров: — Знаешь ли ты, что таит твоя древняя кровь, Кроме присущего запаха, цвета и вкуса? — Я вспоминаю… — ответила кровь Иисуса, —
