А потом — приготовить…

И все — в одиночку. Никто тебе не поможет. Либо сделаешь все это, либо будешь голодать.

А что, если не повезет на охоте? Если не встретишь медведя?

— Что же ты ел летом, когда солнце светит двадцать два часа в сутки? Ты ведь не мог заготавливать мясо надолго. А на огород тебе попросту не хватило бы времени. Что же ты делал?

— Голодал, принцесса. И молился, чтобы поскорее пришла зима.

Глаза ее наполнились слезами.

— Зарек, мне так жаль!

— О чем тебе-то жалеть? — не глядя на нее проговорил Зарек. — Ты ведь в этом не виновата. И потом, не так страшен голод, как жажда. Слава богам за воду в бутылках. Пока ее не было… колодец у меня недалеко от дома, но в середине лета порой я и до него дойти не успевал.

И он потянулся за следующим шаром.

Но Астрид накрыла его руку своей.

Зарек обернулся к ней, и она, обняв его, прильнула к нему в поцелуе. Как хотелось ей подарить ему хоть каплю покоя и утешения!

Зарек крепко прижал девушку к себе. Она приоткрыла губы, впитывая его вкус, наслаждаясь его силой.

Но вдруг он со стоном оторвался от нее.

— Зачем ты здесь?

— Ради тебя, мой Прекрасный Принц.

— Не верю. Говори правду: зачем ты здесь? Чего хочешь от меня?

— Какой же ты параноик! — вздохнула Астрид.

— Нет, просто реалист. Обычно мне такие сны не снятся.

— Что, никогда? — вскинула бровь Астрид.

— По крайней мере, в последние две тысячи лет.

Кончиком пальца она провела по его нахмуренным бровям.

— Что ж, все течет, все изменяется.

Зарек молча покачал головой. В эту присказку он не верил.

Кое-что не меняется.

Никогда.

— Зарек!

Что-то мягко толкнуло его в грудь.

И это была уже не Астрид.

— Что-то не так? — спросила она.

— Зарек!

Голос издалека — словно из-за тысячи миль.

— Не знаю… со мной что-то странное…

— Что такое? — допытывалась девушка.

— Зарек!

Солнечный день стремительно угасал. Деревянный помост уходил из-под ног.

Зарек чувствовал, что все расплывается у него перед глазами, что какая-то сила подхватывает его и несет прочь от Астрид. Он напрягал все силы, чтобы остаться с ней.

Остаться во сне.

Он не хочет, чтобы этот сон оборвался! Не хочет вновь просыпаться в мире, где он никому не нужен!

О, если бы остаться с ней!

Пожалуйста! Еще хоть на минуту…

Зарек! Будь ты проклят! Просыпайся, пока я тебе не врезал! Сотрясение мозга тебе сейчас уж точно ни к чему!

Зарек с трудом разлепил веки. Над ним склонился Джесс и тряс его, словно тряпичную куклу.

Выругавшись, Зарек пнул ковбоя ногой, и тот отлетел к стене.

Теперь проклятиями разразились оба: Джессу, со всего маху врезавшемуся в стену, пришлось несладко, — но и Зарек ощутил его боль, как свою.

Но на это ему было плевать. Неважно, чем эта выходка обернется для него самого, но предателя он отделает так, что тот долго не встанет!

Зарек у него в долгу за ту пулю, что выпустил в него ковбой.

А свои долги он привык выплачивать с процентами.

Зарек с ревом вскочил с кровати, готовый к бою.

— Стой, Зет! — вскричал Джесс. Пригнувшись, он избежал встречи с летящим навстречу кулаком. — Успокойся!

Зарек пожирал его глазами, словно лев — раненую антилопу, которую присмотрел себе на ужин.

— «Успокойся»?! — взревел он. — Ты, сукин сын, всадил мне пулю в спину…

Лицо Джесса словно окаменело. Спокойно и смело он встретил яростный взгляд Зарека.

— Для начала, дружище, оставь в покое мою мамочку. А потом вздохни поглубже и немного поработай головой. В смертной жизни, если помнишь, я был наемным убийцей. И, надо тебе сказать, меня считали мастером своего дела. Если бы я действительно вздумал тебя прикончить, — ты бы сейчас валялся без головы. Меня самого убил выстрелом в спину человек, которого я считал другом, — и, будь уверен, я никому не пожелаю такой судьбы. Никому. Даже такому субчику, как ты. Да и с какой стати я стал бы вредить самому себе лишь для того, чтобы достать тебя? Будь ты проклят, парень, включи мозги!

Но Зареку все еще не верилось. Спина его уже почти зажила, однако болезненно ныла, напоминая о том, что кто-то очень старался его прикончить.

— Тогда кто же в меня стрелял?

— Кто-то из этих идиотов Оруженосцев. Разрази меня гром, если знаю кто. Для меня они все, кроме Энди, на одно лицо.

Зарек замер в нерешительности. Перед ним вновь разворачивались события последних нескольких дней.

Все вспоминалось как в тумане. Последнее, что он помнил, — как пытался уйти из дома Астрид…

Зарек оглянулся — и нахмурился, сообразив, что он по-прежнему у нее.

Когда Джесс разбудил его, он лежал одетым на кровати. Как попал в спальню, как лег на кровать, хоть убей, не помнил.

Он нахмурился, обнаружив, что Астрид лежит на этой же кровати.

И этот сон…

Что за чертовщина?

Тем временем Джесс перезаряжал дробовик.

— Послушай, времени у нас немного. Знаешь, кто такой Танат?

— Встречались.

— Вот и хорошо. Он только что убил одного Охотника, а сейчас идет за мной по пятам. Так что ноги в руки и убирайся отсюда. Чем быстрее, тем лучше.

При этих словах желудок Зарека ухнул куда-то вниз.

— Что?!

— Он убил Охотника, как будто таракана раздавил, — мрачно подтвердил Джесс. — Я в жизни ничего подобного не видел. А теперь этот Танат гонится за тобой. Так что садись лисе на хвост и уматывай из Далласа, пока не поздно.

Что бы это значило? Голова у Зарека и без того шла кругом, он не чувствовал в себе сил расшифровывать ковбойские идиомы столетней давности.

— Главное, — продолжал Джесс, — не позволяй Танату добраться до твоей метки. Она, похоже, действует так же, как клякса на груди у даймонов: один удар — и мы рассыпаемся в прах.

— Какая метка? — недоуменно спросил Зарек. — У меня никаких меток нет.

— Разумеется, есть! — фыркнул Джесс. — Клеймо с луком и стрелой, знак Артемиды. Он есть у