Вертолет оторвался от земли. Зарек устало откинулся на спинку кресла. Он возвращается на Аляску.

Чтобы там умереть.

Если Артемида и пощадит его — не пощадит Дионис. Бог вина и всяческих излишеств ясно дал понять, как недоволен предательством Зарека — и что в отместку намерен сделать с ним.

Ради счастья Саншайн Раннинвулф Зарек посмел пойти против бога — и теперь тот, конечно, заставит Охотника пережить ужасы, рядом с которыми померкнет даже его прошлая смертная жизнь.

Ну и наплевать. Ни в жизни, ни в смерти для Зарека нет ничего такого, о чем стоило бы пожалеть.

И все же он не мог понять, зачем подставил себя, спасая Тейлона и Саншайн. Разве только потому, что нет для него большего удовольствия, чем кого-нибудь позлить?

Его взгляд упал на дорожную сумку.

Не думая о том, что делает, Зарек достал кувшин, подаренный ему Саншайн, взвесил его на руке.

Первый раз в жизни он получил подарок. До сих пор все и всегда доставалось ему слишком дорогой ценой.

Зарек пробежал пальцами по сложным лепным узорам. Простой ком глины, но Саншайн работала над ним много часов. Трудилась, вкладывала в него душу…

Ему вспомнились слова из «Маленького принца»:

Саншайн вложила в этот кувшин много времени и труда, а потом — просто подарила ему. И понятия не имела, как тронул его этот подарок.

— Хватит сопли разводить! — пробормотал он, усмехаясь собственной сентиментальности. — Это ничего для нее не значило. А ты приговорил себя к смерти из-за дерьмового куска глины!

Зарек прикрыл глаза и тяжело вздохнул.

Это правда.

Ему снова придется умереть ни за что.

— Ну и что с того?

Можно подумать, он дорожит своей жизнью!

Пусть приходят! Пусть убивают! По крайней мере, он дорого продаст свою жизнь, на Аляске не так уж часто удается хорошенько подраться!

В гневе на весь мир, и особенно на собственную мягкотелость, Зарек взглядом разнес кувшин в мелкую глиняную пыль. Отряхнул штаны.

Затем достал трЗ-плеер, надел наушники, включил на полную громкость любимую песню — «Hair of the Dog» группы Nasareth [2]. И стал ждать, когда Оруженосец Майк, подкупленный Дионисом, откроет окна и впустит в вертолет потоки смертоносного света.

Если у Майка есть хоть капля разума, он постарается убить Зарека сейчас, пока может. А иначе — сильно пожалеет, что упустил такой шанс!

Едва ли нашелся бы на земле человек более могущественный и более таинственный, чем Ашерон Партенопей — первый из Темных Охотников и их бессменный вождь. Уже более девяти тысяч лет он возглавлял Темное Братство — и служил единственным посредником между Охотниками и их создательницей — Артемидой, богиней охоты.

Но это высокое положение не радовало Ашерона. Сказать по правде, чаще всего он ненавидел свою работу. Словно избалованное дитя, Артемида больше всего любила проверять его на прочность — дразнить, унижать, выводить из себя, пытаясь понять, как далеко сможет зайти, прежде чем он ее одернет.

Их запутанные отношения основывались на равновесии сил. Лишь Ашерону удавалось удерживать капризную богиню в рамках спокойствия и здравомыслия.

По крайней мере, обычно удавалось.

Но и он нуждался в Артемиде, как в воздухе. У нее он находил единственный источник сил, позволявший ему оставаться человеком, любить и сострадать.

Не будь ее, он давно бы превратился в бездушного убийцу, чудовище, перед которым померкли бы даже даймоны, охотящиеся на человечество.

Не будь его, она не вспоминала бы ни о сострадании, ни о совести.

В ночь Карнавала он обещал ей две недели рабского служения за душу Темного Охотника Тейлона, за позволение ему оставить службу и провести вечность в счастье и покое, наслаждаясь любовью своей вновь обретенной жены.

Много столетий Тейлон без устали охотился на вампиров и других демонических существ, преследующих беспечное человечество.

Он заслужил покой — и обрел его.

Но сам Эш, лишенный большей части своих сил, запертый в храме Артемиды, вынужден был подчиняться теперь всем ее капризам. И хуже всего было то, что он знал: она открыла охоту на Зарека. Знал — и не мог этому помешать.

Эта мысль грызла его днем и ночью. Слишком хорошо он представлял, что чувствует сейчас Зарек — один в целом мире, окруженный врагами, в каждом подозревающий предателя. Это чувство было ему знакомо.

Ни один из его людей не заслужил такого испытания.

— Отзови Таната! — мрачно потребовал Ашерон.

Он сидел на мраморном полу у ног Артемиды. Она лениво раскинулась на троне из слоновой кости, больше напоминающем мягкий шезлонг, — роскошное ложе, созданное для порочных наслаждений.

Превыше всего на свете Артемида ценила комфорт.

Сонно улыбнувшись, Артемида перекатилась на спину. Прозрачный белый пеплос ее больше показывал, чем скрывал; а когда она поворачивалась, Ашерону открылся роскошный вид самых интимных уголков ее божественно прекрасного тела.

Но это зрелище давным-давно ему наскучило.

Страстный, жадный взгляд ее изумрудных глаз скользнул по его обнаженному телу, прикрытому лишь черными кожаными плавками. Удовлетворенно улыбнувшись, она пропустила меж пальцев длинную прядь золотистых волос, прикрывающую свежий укус на его шее.

Артемида была сыта и довольна жизнью.

В отличие от него.

— Ты еще слаб, Ашерон, — мягко заметила она, — и не в том положении, чтобы мне приказывать. И потом, твои две недели рабства только начались. Где же обещанное подчинение?

Эш медленно поднялся. Навис над ней, как башня, опершись обеими руками о края трона, наклонился к ней так, что их лица почти соприкоснулись. Глаза Артемиды чуть расширились — и это подсказало ему: она прекрасно понимает, кто из них двоих, даже плененный и лишенный сил, более могуществен.

— Отзови своего пса, Арти! Я серьезно. Хватит с меня этих игр. Мы говорили об этом уже давным- давно: я не хочу, чтобы Танат преследовал моих Охотников. Отзови его и запри!