состояния белой горячки – пара пустяков. – Ты не задумывался о том, что призраки обычно являются тебе исключительно тогда, когда ты, мягко говоря, нетрезв?

Я дернулся. Демин остановил меня мягким жестом.

– Ведь в Москве ты призраков не видишь, – сказал Илья. – Я угадал?

– Вот именно! Я вижу их только здесь! А это значит…

– А это значит – воздух тут такой.

– Какой? – сердито спросил я.

– Чистый. Шибает по мозгам. Привыкли мы в городе гадостью дышать, а тут нюхнем кислороду да еще зальем сверху водочкой – и крыша наша едет с непривычки.

Он не верил мне. И невозможно было его переубедить.

– Значит, не пойдешь со мной? – спросил я.

– Куда?

– На тот участок.

– Где собачка? – посмотрел с сомнением Демин на мои растерзанные брюки.

– Да.

– Нет. И тебя не пущу.

– Там графиня! Ее еще можно найти, пока не ушло время!

– Ты знаешь, чей это участок?

– Не знаю.

– Ну так и не лезь, – посоветовал мне Демин и отхлебнул водки из бутылочного горлышка. – Плохо может кончиться. Чужая территория. Частная собственность. У них ведь не только собачка может быть, но и ружье, к примеру. А ведь ночь уже. Темно. Не поймут, кто к ним ломится, пальнут с перепугу, и это будет гораздо-гораздо хуже, чем собачка, ты уж мне поверь.

– Ладно! – произнес я с одержимостью умалишенного. – Тогда я сам!

– Хорошо, – кивнул Демин. – Но только завтра.

– Сегодня!

– Завтра, Женя. Завтра. Вместе пойдем знакомиться с призраками, – сказал Илья и непритворно зевнул. – Хотя никаких призраков там нет, а окажутся совершенно обычные люди, я думаю.

Наутро, проспавшись, Демин не забыл о своем обещании. Я еще спал, когда Илья с шумом распахнул дверь в комнату и провозгласил:

– Женька! Подъем! Умываемся! Опохмеляемся! И идем в гости к твоим призракам!

Я в жалкой попытке спрятаться от назойливой бодрости деминского голоса накрыл голову подушкой, успев произнести умоляюще:

– Через час!

Но тотчас же и подушка, и одеяло были сброшены Деминым на пол.

– «Через час!» – передразнил меня Илья с сарказмом. – Ты сошел с ума! У меня башка просто раскалывается!

И я понял, что обречен. Поспать мне не суждено. Потому что из перечня первоочередных дел, из всех этих «помыться» и «побриться» в речах Демина самое главное слово – это «опохмелиться». Все остальное не важно. Я обязан подняться с постели и стать Илье собутыльником. А уж потом я волен делать все, что мне заблагорассудится. Хоть спать ложиться, хоть отправляться на поиски старой графини.

После легкого завтрака, состоящего из бутылки водки и одной-единственной сардельки, обнаруженной нами в опустошенном накануне холодильнике и честно поделенной на двоих, мы с Деминым заметно воспряли духом и отправились к хозяевам злобного стаффорда. Мы отказались от мысли пройти через участок Тропининых и пошли по улице, по обыкновению пустынной. Никого не было видно, и даже дорожные рабочие куда-то испарились, побросав вдоль обочин свою желто-оранжевую технику. Вид бесхозной техники и подвиг нас с Деминым на безрассудство. Мы как раз остановились у ворот нужного нам участка, и я был готов нажать на кнопку переговорного устройства, как вдруг Илья быстрым кошачьим движением остановил мою руку на полпути и произнес задумчиво:

– Тут внезапность нужна, Колодин. Их тепленькими надо брать. Озадачить их конкретно, чтоб глазами хлопали и чтобы у них мысли даже не было нам врать. Давай приедем к ним на тракторе.

– На каком таком тракторе? – спросил я, решив, что Демин с самого утра маленько перебрал и у него теперь шарики за ролики заходят.

Но с шариками-роликами у Ильи, как оказалось, все было нормально.

– А на этом вот, – ответил Демин и указал на оставленную рабочими технику. – Мы, типа, тут катались и немножко с управлением не справились.

– И – что?

– И въехали прямо в эти вот ворота, – просветил меня Демин безмятежно.

– Ты с ума сошел! – догадался я наконец и потянулся к кнопке переговорного устройства.

И снова не успел ту кнопку нажать, потому что Демин мою руку перехватил.

– А что ты им скажешь, Колодин? – дохнул он на меня перегаром. – Откройте мне калитку, типа, я тут у вас графиню поищу? Фиг откроют, Женька! Забаррикадируются и будут подленько хихикать из этой вот штуковины! – Демин с ненавистью ткнул пальцем в железный корпус переговорного устройства. – А мы им насмехаться не дадим! Мы приедем к ним конкретно! – рубанул ладонью воздух Демин.

– Нет, я не согласен, – запротестовал я. – Я просто так зайду.

– Там собачка, Жень, – напомнил мне Илья.

И только теперь до меня дошло, в чем тут дело. Демин хочет заехать на чужой участок на тракторе, как на танке, а иначе он не согласен, потому как видел он меня накануне и примерно составил себе представление об остроте собачьих клыков.

Я еще пытался его удержать, а Демин уже направлялся к технике.

– Ты посмотри на эти ворота! – увещевал я его, едва за ним поспевая. – Многие тыщи за них заплачено! Ведь не простят тебе! Платить заставят!

– Мне не простят, – признал очевидное Демин. – Зато простят тебе, Колодин. Звезда ты у нас или нет? Выясним сейчас! – сказал он решительно. – По бременскому счету!

– По гамбургскому! – поправил я его.

– А мне по фигу, Женька. Главное, что будем видеть правду о тебе – все-таки звезда ты у нас или просто с печки свалился.

И я уже видел весь его план как на ладони. Ворота эти дорогущие он вывалит, тут никаких сомнений быть не может, а меня выставит пред хозяйские очи на расправу под неискренним предлогом определения моего личного рейтинга, и если с моим рейтингом в глазах этих вот конкретных людей будет что-то не то и я не доберу вдруг баллов, – страшно представить, что они с нами сделают за это чудо инженерной мысли, раздавленное трактором.

– Я не согласен! – вякнул я в бесплодной попытке остановить безумца.

– Хлюздишь? – глянул на меня строгим глазом Илья.

Трактор он проигнорировал, зато заинтересовался здоровенным, выше человеческого роста, дорожным катком. Оставалась еще надежда на то, что он не сможет его завести. Но Демин уже лез в железные кишки махины волосатыми руками сильно нетрезвого хирурга. Он перемазался, как кочегар, но с поставленной самому себе задачей справился. Двигатель чихнул и взревел, выбросив в атмосферу клубы черно-сизого дыма. Эти чертовы ворота уже ничто не могло спасти.

– Едешь? – спросил Илья.

А куда я денусь? Сам погибай, а товарища выручай, – каждому, кто учился в нашей школе, известен этот кровожадный принцип. Мне этот принцип казался не совсем бесспорным и даже отчасти ущербным, потому как я по собственному опыту знал, что себя обычно бывает жаль больше, чем других, но по опыту я знал и то, что я всегда со всеми, даже тогда, когда эти «все» идут туда, где будет драка и там непременно надают по морде, потому что «всех» наших будет меньше, чем «всех» чужих, – и на этот раз я тоже не позволил самому себе опорочить мудрость народную и взобрался на этого чадящего железного желтого слона.

– Щас! – топорщил свои усищи Демин. – Прокачу тебя, Женька! Долго будешь всем рассказывать!

Уж в этом я не сомневался. Если вам никогда в жизни не доводилось осознанно и преднамеренно