В ложе резное затем положили; вокруг разместилиПлакальщиков и певцов, что рыдали, и голосом грустиПели печально; скорбя, жёны вторили им со стенаньем.Первая плач подняла Андромаха, со стоном к супругуРуки простёрла она, обняла его голову, плача:
24:725
«Рано погиб ты, супруг мой цветущий! И рано вдовоюВ доме оставил меня! А наш сын, бессловесный младенец,Так ещё мал! И зачем жизнь ему мы, злосчастному, дали!Юность к нему не придёт! Прежде рухнет священная Троя!Будет разрушена в прах! Так как нет тебя, Трои хранитель!
24:730
Город бы ты защитил, защитил бы ты жён, и младенцев!Скоро в неволю их всех в кораблях быстролётных отправят;С ними отправят меня… И тебя, о, дитя, неизбежноВместе отправят со мной. Там в позорных и тяжких работах,Будешь с тоской ты служить властелину суровому; или,
24:735
Вырвав из рук у меня, сбросит с башни тебя злой данаец,В гневе за то, что отца, или сына его, или братаГектор в бою умертвил. О, как много могучих данайцев,Гектор своею рукой землю грызть перед смертью заставил!Грозен великий отец твой бывал на погибельных сечах.
24:740
Вот почему так о нём и скорбит весь народ гордой Трои.Гектор, великую скорбь ты оставил родителям бедным!Мне же оставил стократ жесточайшие скорби и беды!Ты не подал мне руки, умирая, со смертного ложа;Слова ты мне не сказал перед смертью, его бы я вечно
24:745
Помнила, ночи и дни о тебе обливаясь слезами!»Так восклицала она, и рыдала; и с ней — все троянки.Тут громкий плач подняла мать Гекуба о сыне убитом:«Гектор! О, милый мой сын! Больше всех сыновей ты мне дорог!Ты и при жизни, мой сын, был любезен богам всемогущим;
24:750
И после смерти твоей о тебе позаботились боги!Многих сынов у меня Ахиллес быстроногий похитилзаботились и мой сын, бйечах;му прибыли, тело,Многих он в рабство послал за моря полноводные, продалВ Самос далёкий, и в Имбр, и в туманный, без пристаней Лемнос.Но, одолевший тебя, и исторгнувший душу оружьем,
24:755
Как ни старался влачить он тебя вкруг могилы Патрокла,Коего ты умертвил, — не поднял он любезного друга!Всё же, мой сын, во дворце ты лежишь как омытый росою,Свежий; как смертный, кого Феб серебрянолукий сражаетЛёгкой своею стрелой, налетевший внезапно, как ветер».
24:760
Так восклицала она, и рыдала; и все зарыдали.Тут горький плач подняла и Елена Аргивская следом:«Гектор! Из деверей всех наиболее мною любимый,С тех самых пор, как мне стал Александр боговидный супругом,В Трою привезший меня! Почему не погибла я прежде?!
24:765
Нынче двадцатый уж год для меня с той поры протекаетКак прибыла я сюда и покинула край свой родимый;Но от тебя никогда я не слышала слов мне обидных.Даже, когда во дворце укорял меня кто из домашних,Деверь ли гордый, или молодая золовка, невестка,