Круг любопытных раздался в стороны, кое-кто на всякий случай присел, закрыв голову ладонями. Птица взяла разбег в сторону моря; Варана так трясло и подбрасывало в седле, что он, позабыв приличия, вцепился в плечи его могуществу магу. Добежав до кромки, птица не остановилась и продолжала разгон по водной глади. При этом она сильно и как бы раздраженно била крыльями, и тучи брызг смешались с дождем. Потом крылья перестали касаться воды. Крылама летела, с каждым взмахом поднимаясь, Варана то вдавливало в седло, то он вдруг терял вес, и желудок прыгал к горлу.
Крылама вдруг резко взяла в сторону. Правое крыло ее указывало вниз, левое – в небо; Варану показалось, что он сейчас упадет. Судорожно нащупывая ногами опору, он увидел поселок, россыпь людей на берегу, гладкое море в пятнышках дождя, лодки, дома и улицы, канавы, водосборники… И сразу же все пропало – навалился туман.
Варан задержал дыхание.
В полной тишине – ни рева ветра, ни шума винта – крылама вынырнула из облаков, и Варан зажмурился. Очки лежали в нагрудном кармане, но дотянуться до них не было никакой возможности – обе руки требовались для того, чтобы держаться за мага.
Солнце пробивалось сквозь кожу, выкусывало глаза из-под век. Варан наклонил голову; как жаль, что он такой слепой. Крыламы поднимаются неизмеримо выше, чем способен винт. Не увидеть, не успеть…
Сделалось трудно дышать. Закружилась голова. Маг что-то крикнул – Варан не разобрал.
Седло снова накренилось. Он понял, что сейчас упадет и что на этот раз смерть неизбежна. Крылама закричала – заревела начальственным басом, и снизу ей ответили такие же голоса…
Резкий толчок швырнул Варана на жесткую спину сидящего впереди мага. Горячий свет лежал на лице, как раскаленная ладонь.
– Приехали, – сказал маг. – Можешь разжать пальцы.
Варан подумал, как унизительно будет, если его пальцы придется разжимать с помощью чужих людей. Собрался с силами и освободился от мага, даже, кажется, слегка его оттолкнул. Потом полез в нагрудный карман и негнущимися пальцами. Выудил очки.
Видно бьшо плохо. Посреди всего стоял черно-красный круг; только краешком глаза можно бьшо различить каменный помост под ногами крыламы и край этого помоста, а за краем – небо и новые камни, скалы далеко внизу.
– Это башня, – сказал маг, спускаясь с седла по ременной лесенке. – По возможности смотри под ноги.
– Здесь нечем дышать, – сказал Варан через силу.
– Горни тоже трудно дышать в подцонье…
Варан нащупал на боку крыламы лесенку, спустился, путаясь в перьях, и сел на горячий камень. Ветер, коснувшийся щек, оказался ледяным.
– Домой, – велел маг птице. Варан закрыл руками уши, потому что хлопанье крыльев оглушало, а ураган поднялся совсем уж невозможный.
– Иди за мной, – сказал маг Варану. – Здесь люк.
– Красное дерево. Розовое дерево. Палисандр. Можжевельник. Орех. Дуб. Груша. Каштан…
Варан лежал на полу, водил пальцем по теплым выпуклым дорожкам. Прожилкам дерева, росшего десятки лет.
– …Можно идти день и ночь, и снова день, и сотни дней. Можно лететь или ехать, а моря все не будет. Озера, реки… Ты знаешь, что такое река?
– Текучая вода. Рассказывали плотогоны.
– То, что привозят вам плотогоны, годится разве что в печку.
– Большего нам не надо.
– А я люблю деревянные вещи. Там, на материке, всю мебель делают из дерева.
– Богачи.
– Да нет… Бедняки тоже.
– Я говорю, все люди на материке – богачи…
Помолчали.
В межсезонье башня была совсем другой. Оконные стекла плотно закрыты, и на каждом – серебристая сетка, защищающая от солнца. Сетка шевелится ветром, по деревянным панелям ходят тени и блики. В очаге горит огонь.
– Я думал, здесь всегда жарко в межсезонье.
– Здесь холодно. Просто ужас как холодно. А солнце жжет. Если останешься без крова – замерзнешь и сжаришься одновременно… Но это все-таки лучше, чем нескончаемый дождь.
– К дождю можно привыкнуть, – сказал Варан.
– Ко всему можно привыкнуть, – помолчав, ответил Лереала… как его там, и Варану показалось, что он вложил в эти слова совсем другой какой-то смысл. Что говорил он не о дожде.
Их разговор продолжался много часов. Он двигался по кругу, будто накручивая пружину для спускателя. Или по спирали, как лестница в башне. Они успели поговорить о множестве замечательных вещей, и снова возвращались к ним, и снова повторяли одни и те же слова – будто пробуя их на вкус.
– Мы иногда заходили на живые земли, – сказал маг. Варан уже успел понять из разговора, что отца у него нет либо говорить о нем не принято. И что детство он провел с матерью и почему-то в кочевьях. И успел повидать своими глазами если не весь мир, то, по крайней мере, значительную его часть. – Представь
