попадание крупнокалиберной пули явно не рассчитанная. Мало что от него остается после такого попадания.

— Подождите, товарищ полковник, — Андрей встал на одно колено, перевернул обезображенный труп на спину. Достал карманный нож, взрезал липкие тряпки. — Точно, Костя, это он.

Карпенко вполголоса выматерился. Особист сдержанно хмыкнул, плюнул себе на палец, потер грудь убитого — слева, под соском. Еще раз подсветил себе фонариком. Поднялся.

— Татуировка настоящая. Подлинная, насколько могу разобрать. Занятные у вас знакомые, ребятки.

В желтоватом электрическом свете разлегшийся на холодной коже волк казался зеленым.

— Ну что, можете радоваться, — продолжил полковник. — Больше с вами воевать некому.

— Не можем, — тоскливо ответил Костя. — Если бы он один был… С Витьком… — Голос сорвался. — С ним хоть как-то могли бы договориться. А теперь где я главных искать буду? Единственная зацепка была.

— Да-а, так тут контора еще серьезнее, чем я думал, — полковник потер подбородок. — Похоже, у вас будут интересные времена… и у нас тоже.

— Просто удивительные, товарищ полковник, — Андрей рывком поднялся. — И чем дальше, тем удивительнее.

Дребезжание звонка отдалось эхом в подъезде, скатилось по лестнице и вылетело в давно разбитое пыльное окно. За дверью тут же гулко и хрипло залаяла собака. Простужено как-то. Полаяла и утихла, обиженно подвыв-зевнув напоследок. И больше никто не отозвался.

Стоявший перед дверью снова дотянулся до желтоватой кнопки, придавил. Тут же кашляющий лай возобновился, стал глуше, удалился куда-то в недра квартиры. Вернулся, но на этот раз за ним двигалось неторопливое шлепание. Приблизилось, замерло у двери. Чуть заметно мигнул дверной «глазок».

— Кто там? — наконец отозвалась хозяйка. Не такой уж старый голос: посетитель ожидал встречи со старушкой лет шестидесяти. Или это дочка?

— Мне Раису Александровну. Я вчера звонил, насчет заговора…

— Помню, помню, — скрежетнул замок, серебристо звякнула цепочка. Хозяйке и в самом деле было не больше пятидесяти. Даже меньше — если судить по виду. Впрочем, посетитель по виду и не судил, у него были свои принципы и методы. — Заходите. Вы Сергей, если я не ошибаюсь?

— Не ошибаетесь, — молодой человек в потертом джинсовом костюме шагнул через порог. Остановился, услышав неодобрительное рычание. — А вы. — Раиса Александровна? Ведьма?

— Не ведьма, а целительница! — строго поправила хозяйка. — Да вы не бойтесь, не укусит. Место! Место, сказала!

Собака злобно поблескивала глазами из-под густой серой шерсти. Команду выполнять явно не торопилась, скорее наоборот: скалилась желтыми клыками, пыталась проскользнуть за дверь. Наконец снова залаяла-закашляла — на этот раз не с подвыванием, а с грозным рыком. Будь она побольше, могла бы и напугать. Хотя вообще-то бойцы из миттельшнауцеров неважные. Могут, конечно, и выше колена достать, но только в прыжке. А такой бочонок на лапках, который скалился из-за двери, прыгать вряд ли сможет.

— Я и не боюсь, — Сергей пожал плечами и продвинулся еще на полшага. — Просто убедиться хотел, что туда попал и что именно с вами разговаривал.

— Со мной, со мной. Тут больше никто не живет, — проворчала целительница. — Да вы будете прохо…

Легкие, быстрые шаги на лестнице. За спиной у Сергея появилось еще двое — такие же молодые и подтянутые. Один в сером костюме, другой в спортивной куртке. У обоих — старые донорские значки: капелька крови с крестиком и полумесяцем внутри.

Молодые посмотрели на хозяйку. Переглянулись, серый слегка кивнул. Женщина попробовала захлопнуть дверь, но Сергей подставил ногу. Тот, что был в сером, достал из внутреннего кармана листок бумаги. Второй вытащил из-под куртки пистолет.

— Раиса Александровна, за колдовство и преступления против человечества вы приговорены к смерти, — Сергей был спокоен. Равнодушный голос. Холодный взгляд — ни возбуждения, ни ненависти. Скука и легкое презрение. — Нелюдям среди нас не место.

Джинсовая спина отшатнулась к косяку, и тут же ударил первый выстрел. Целительница пошатнулась, судорожно вцепившись в дверь. Попыталась закричать, но сразу две алые кляксы шлепнулись на грудь.

Опрокинули. Собака кинулась вперед и повисла на потертой штанине.

— Дай-ка сюда, — Сергей выхватил пистолет из трясущихся рук. По подъезду еще раз прокатилось громовое эхо, заглушившее короткий визг. И еще один гулкий шлепок. — Вот же сучка, порвала! — В голосе впервые послышалось сожаление. — Возьми ствол. Потом потренируешься, и в следующий раз прямо в голову, понял? На первый раз прощаю, а на второй могу и не успеть. Поехали.

Парень в сером шагнул вперед, наклонился и положил листок прямо на красные пятна. Потом все трое повернулись и неторопливо начали спускаться по лестнице. Пистолет никак не хотел возвращаться в спрятанную под спортивной курткой кобуру. Не попадал.

— Вот так на прошлой неделе пришли к одному, а он прямо из-за двери нас скрючил. Прикинь, сколько силы! И ведь ни у кого не получалось, а тут как за горло и яйца сразу хватанули. Думал, все, шиздец, — Сергей коротко хохотнул. — Хорошо хоть дверь была деревянная, не любят они железа. Пашке еле сил хватило спуск выжать, но после второй нормально пошло. Все восемь высадили, и бегом. Контрольку не сделали, нам потом… — заскрипела и чавкнула дверь подъезда.

Кисловатый дымок развеялся по квартире. Бумажный листок набух, пропитался красным. Остался только самый верх с сероватыми буквами «Приговор…» и вписанным от руки числом «16». И еще — левый нижний угол с плохо оттиснутым символом: чуть перекошенная капля с крестом и полумесяцем внутри.

Собачьи лапы судорожно задергались. Маленькая латунная гильза звякнула под когтем и отлетела к порогу. Покрутилась немного и успокоилась.

Ночью на окраинах большого города движение замирает. Изредка по главным улицам прошуршат запоздавшие машины, торопливо свернут к своим гаражам, а то и погасят сонные фары прямо у подъездов. Милицейские патрули тоже предпочитают ездить там, где асфальт получше и фонарей побольше. Поэтому упорно пробирающийся по темным задворкам автомобиль мог бы привлечь внимание. Особенно если бы дотошный наблюдатель заметил, что водитель в этих местах явно впервые и дорогу ищет чуть ли не ощупью. Точнее, шинами. К счастью, большинство россиян ночью предпочитают не вмешиваться в чужие дела.

Снаружи эта машина выглядела обычным «бобиком». Или «козликом». Или попросту автомобилем «УАЗ- 469» — заслуженным советско-армейским джипом, единственной надеждой российской бездорожной глубинки. Стандартная темно-зеленая «защитная» окраска. Стандартный, до желтизны выгоревший и пропылившийся тент. Правда, из брезентовой крыши торчали несколько необычные для автомобиля трубки. И еще антенна, не совсем привычная для «легковушек». Длинный гибкий прут, ребристый, словно собранный из множества маленьких стальных катушек.

Внутри же… И без того невеликий комфорт и простор «бобика» самым безжалостным образом уничтожили. За передними сиденьями расположились серые и зеленые металлические ящики, поблескивающие лампочками и окошками. Вместо подголовника затылок сидевшего впереди пассажира упирался в громоздкую танковую рацию. На очередной рытвине это стало особенно заметно.

— Так можно и совсем не доехать, — Александр ощупал пострадавший участок. — Девчонки, вы как там?

— Нормально. Сначала тесно было, а теперь даже хорошо, падать некуда, — откликнулась с заднего сиденья Лена. — Татьяну я держу, не бойтесь. Слушай, Андрей, откуда ты этот агрегат угнал?

— За кого ты меня принимаешь? Угнать я мог бы и что поудобнее. Все вполне законно. Это, можно сказать, теперь мой служебный транспорт.

— «Кто в жизни счастья не нашел, тот в химвойска служить пошел!» — продекламировал Александр. — А как же парашют? Или в самом деле спортсмен?

— Какой там… Но прыгать приходилось.