очереди. Эх, Наташка не убереглась, она бы ему хоть кровь остановила…

— А с ней что?

— Контузия. В себя пришла, но подняться не может — голова болит…

— Так, орлы, давайте-ка медицину врачам оставим, — полковник решительно влез в разговор, хмуро повернулся к Андрею. — Лейтенант, я гляжу, ты свою подругу нашел? Вот и прекрасно, а теперь будем работать дальше. И ты, Константин… как там тебя? Ладно, молодой еще, будешь просто по имени. Сейчас машины из госпиталя подъедут, а первую партию я приказал в «КамАЗ» грузить, так что довезут вашего Стаса. На «вертушку» перебросят — и через десять минут уже в хирургии. Вот, слышали? — где-то в отдалении тонко взвыли, запускаясь, турбины. Засвистели, басовито заклекотали. — А легкими потом займемся. И вообще, все, кто по поляне валялся, пойдут на обработку, а потом под карантин. Неделя.

— Это как? — оторопел Костя. — Тут же одна молодежь, им по домам нужно!

— Ничего, родителям мы сообщим. И объясним, что лучше несколько дней передачи носить, чем потом весь остаток жизни — цветочки. Думаю, поймут.

— Прикроют нашу организацию, — Костя тоскливо вздохнул. — После всего этого точно прикроют. Только зарегистрировались, блин, месяц бумаги проталкивал!

— А за что вас закрывать? — удивился полковник. — Безопасность должны были мы обеспечивать, это лейтенант верно заметил, — взгляд, доставшийся Андрею, недвусмысленно намекал, что некоторые вещи лучше не замечать. Или не говорить о них своему прямому начальству. Тем более при посторонних. — Я думаю, виновных мы найдем быстро. Особенно если вы поможете. Так что пошли, посмотрите, кто на вас напал. А заодно расскажете, кому вы могли своими песнями и плясками помешать. Карпенко, за мной!

Идти пришлось недолго. Свет фар и прожекторов пробивался сквозь ветки, раскрашивал землю пятнами и полосами — зелеными, серебристо-серыми, темно-сизыми, черными. Людей, лежавших в этом пестром лесу, удалось заметить не сразу. Помешал камуфляж — да не какая-нибудь пятнистая униформа, а самые настоящие маскировочные комбинезоны. Лохматые, обшитые растопырившимися во все стороны кусочками и ленточками серой и зеленой ткани. Лица тоже не выделялись — разве что у одного посреди черно- зеленой раскраски блестели зубы. Издали могло показаться, что парень улыбается. Вблизи улыбка превращалась в смертный оскал.

Андрея замутило, деревья покачнулись и двинулись куда-то в сторону. Трупы он видел не впервые. И друзей приходилось хоронить, да если бы только хоронить — по частям вынимать из искореженного металла. Бывали и пострашнее картины, но это… Кого-то из них он убил сам. Возможно, как раз того, белозубого. Одно дело — подавлять огневую точку, выпускать алые трассы по вспышкам среди деревьев. Другое — видеть тело молодого, еле-еле за двадцать, парня. И можно сколько угодно говорить, что… Едва успел отвернуться и покрепче схватиться за шершавую ветку. И нагнуться. Выворачивало Андрея долго, тщательно, до желчи. Почти наизнанку. Почти — потому что в зубы ткнулось жесткое горлышко фляги.

— Сполосни, сполосни рот, не пей сразу, — в первый момент Андрей не понял, кто говорит. Не было никогда такого голоса у полковника Юнусова. — Эк тебя полощет… А вроде мужик-то бывалый. Погоди, так это у тебя что, первые, что ли?!

— Пе-е… — Глотку снова обожгло, и пришлось срочно заливать в нее ледяную воду. А потом еще и удерживать в себе разом потяжелевший желудок. Непонятно, каким образом, но удалось. — Первые… товарищ полковник. Не приходилось по людям стрелять, слава богу.

— Ну, тогда все нормально, — негромко вздохнул где-то за плечом Карпенко. — Не стесняйся, не ты один такой. Меня, помнится, вообще с первого развезло так, что только в полку оклемался. Потом привык, за две войны кто хочешь привыкнет. Зато теперь будешь знать, для чего за оружие хватаются.

— Правильно, старлей, не трясись. Тут все просто было — или ты их, или они всех ваших, — полковник похлопал Андрея по плечу. — Да и то: не ты один стрелял. Может, ты и не попал ни в кого. Все, отдышался? А теперь уж извини, некогда тебя жалеть. Придется тебе еще раз посмотреть — может, узнаешь кого- нибудь. Мало ли что, точнее, кто.

— Одного я уже почти узнал, — Костя был спокоен. Как обычно. Стоял над оскаленным трупом, брезгливо морщился. — Видел, это точно, причем недавно. Сейчас постараюсь вспомнить, где и когда…

— Света маловато, товарищ полковник, — Андрей сглотнул, откашлялся. — Фонарика у вас нет? А то еще и краска эта… Может, отмыть их сначала, потом опознавать будем?

— Пока оставим как есть, еще следователям работать. И так ворчать будут, что оружие подобрали и трупы перевернули. Не рассчитали наши бойцы, проверили, нет ли живых, и трофеи похватали. Ну и ладно, мы менты или армия, в конце концов? Но умывать не будем, такая раскраска — тоже улика. Не на прогулке были ребятки, не просто по лесу гуляли. Через два кольца оцепления прошли… умельцы хреновы! Так, ты смотри — может, тоже кого-нибудь узнаешь.

— Вспомнил! — радости в голосе Кости было мало. Злость была. И какая-то растерянность. — Андрюха, посмотри поближе. Помнишь то заседание, на которое Витек ввалился?

— Погоди, как его… Вован?! Тот, что за вином бегал?!

— Он самый. У меня на лица память хорошая, работа такая, что не обойдешься. Да и учили нас…

— И что вы заканчивали? — заинтересовался особист. — Юридический?

— Его самого, — Костя коротко кивнул. — Теперь, правда, называют академией права, а юридический институт у нас в городе — бывшая школа милиции. Так что, гражданин полковник, этого я точно видел. И кто у него командиром был и где его найти — хоть сейчас могу сказать. Даже номер телефона знаю. Андрей, на остальных глянь — Витька среди них нету?

— Вроде бы не видать… Погоди, а вот этого я знаю. Товарищ полковник, они нас уже бить пытались. Костя, вон тот, слева под кустиком, туристу нашему руку тогда и сломал. Помнишь, когда гопа Сашку искала.

— Помню, — Костя присел над трупом Вована. — Гражданин полковник, а на шее у этого… субъекта… ничего нет? След такой, словно цепочку сдернули.

— Есть, коллега, — особист встретил удивленный взгляд легкой усмешкой. — Я даже показывал, что именно. Причем у него одного. Сам досматривал.

— Даже во-от как… Заня-я-тно, — процедил сквозь зубы юрист.

— И что же тут занятного? Надо было выяснить, кого мы ловим.

— Да я не о вас… Мне бы с их командиром сейчас очень хотелось потолковать. Очень. Да, кстати! — Костя хлопнул себя сначала по лбу, потом по поясу. — Вот черт, перекладывал же…

Он достал из-за пазухи сотовый телефон. Голубовато засветился экранчик, зеленым фосфором — кнопки. Некоторые тут же скрылись под пальцами.

— Та-ак, записывал я его номер… Ага. ну-ка, сейчас я кому-то пожелаю спокойной ночи..

Внезапно по ночному лесу разнеслась тоненькая, пищащая музыка.

Карпенко отскочил за дерево и вскинул автомат, полковник рванул висевшую на боку кобуру. Писк повторился. Знакомая какая-то мелодия. Ну конечно же! «Турецкий марш». В исполнении мобильного телефона.

— А вот и наш абонент, — хмыкнул Костя. — Вполне доступен. Можно пойти и посмотреть.

— Сейчас посмотрим, — Карпенко щелкнул рацией. — «Полета второй», я «Пятый», сижу на заборе. Быстро ко мне!

Где-то за спиной треснула ветка, зашуршала прошлогодняя листва. Через минуту в сторону пиликающего телефона двинулись перебежками четверо автоматчиков. Еще трое остались прикрывать начальство.

— Здесь он! Лежит, готовый уже! — донеслось из темноты.

— Ну и все, нечего батарейки зря сажать, — «Турецкий марш» оборвался, Костя засунул свою трубку в карман. — Посмотрим, кого они там нашли?

Зрелище было не из приятных. Даже по сравнению с телами Вована и его товарищей. Фонарик высветил красно-желтое месиво, обернутое камуфляжными лохмотьями. Кто-то присвистнул:

— Это чего, из «Владимира», что ли?

— Похоже на то, — полковник взял фонарь, нагнулся, присмотрелся внимательнее. — Точно. Я думал, еще из дробовика могли, в упор. Нет, все-таки БТР его достал. Это же надо было так попасть — на бегу и точно в голову! И как теперь это опознавать? По пальцам?

Действительно, процедура не из простых. Человеческий череп — вещь довольно прочная, но на