подвергаться непонятной процедуре, и он напрочь отказывался заводиться. Выл стартером, кашлял и хрипел. Наконец замолчал совсем.

— Приехали! — радостно доложил шофер. — Эй, химик! Дай прикурить!

— Обойдешься, — мрачно ответил серый человек. — У самих все севшее, с утра тягачом таскали, пока запустился. Тебя тросом дернуть?

— Лучше сразу дотащи. Дольше возить придется, и еще не факт, что запустим.

— Ты на площадку посмотри! Ну, потяну я тебя, и что дальше? Сам-то заеду, а как потом твой гроб разворачивать?

Подошел Андрей. Прислушался к спору, оценил ситуацию. Хмыкнул:

— Так, придется все-таки здесь выгружаться. А транспорт потом на большую площадку тащить, тут наверняка такая есть.

— Не положено! Ручками толкнете! — огрызнулся химик. Обернулся к нежданному советчику — и вытянулся, попытался козырнуть. — Извините, товарищ старший лейтенант!

На потертых камуфляжных погонах парашютиста тускло отсвечивали зеленые звездочки.

— Вольно! К пустой голове руку не прикладывают, сначала головной убор найди… Отставить, куда побежал?! Из училища?

— Так точно. Четвертая рота, курсант Архангельский.

— Обработку у вас Маркин вел?

— Нет, Волков… А вы тоже наше заканчивали?

— «Тоже»… Сначала доучись, потом будет «тоже». В бочке у тебя что, дезраствор или вода?

— Вода. Нам сказали — машины чистые, только по асфальту ехали.

— Тогда проще. Так, курсант, диспозиция будет следующая: сейчас цепляешь автобус, подтаскиваешь поближе к воротам. Потом обмываешь подножку и даешь воду на асфальт перед воротами, народ выходит по мокрому. Дальше — как хочешь, можешь убрать обратно поддеревья, тягач мы и сами вызовем. Задача ясна?

— Так точно, товарищ старший лейтенант! — отрапортовал химик. Радостно, с улыбкой даже. Можно понять служивого: есть начальник, есть приказ, нет проблемы. Выполнил свою работу, а дальше пусть другие разбираются.

— Трос у тебя есть? Тогда вперед, а я пока с пассажирами поговорю.

Первым, с кем пришлось разговаривать, оказался Костя.

— А погоны у тебя откуда? Вроде не было…

— Теперь есть. Ты по военному билету кто?

— Да нет у меня билета! — возмутился юрист. — Что я, служил, что ли?! У меня почки больные. Ну, справку сделали.

— Вот то-то! Косари в состоянии распада… А у нас была такая штука, ныне исчезнувшая — военная кафедра называется. Полдня в неделю, месяц сборов, и ты уже офицер. Даже дали пострелять. Один раз, перед присягой. Потом еще одни сборы, этот самый Маркин из училища нас со шлангами и щетками погонял — и плюс еще одна звездочка. Так что все законно. Теперь вот пригодилось. Пришел к здешнему начальству, а они с порога: «Звание какое? Вот звездочки, носи, меньше проблем с нашими бойцами будет. Считаешься временно призванным на службу, как специалист!» Да, кстати, народ! Кто-нибудь есть еще с военными билетами?! Чтобы не одному мне погонами сверкать?

В салоне забеспокоились, но на призыв откликаться не спешили.

— Значит, никого, один я, — подытожил Андрей. — Ну и ладненько, переживу. Теперь слушайте внимательно: в лагере и окрестностях распоряжаются товарищи военные, поэтому свободы никакой. Приказы выполнять буквально и моментально, особенно если приказывает часовой. Чтобы, не дай бог, не ошиблись, уточняю: лучше всего считать часовым любого человека с автоматом. Скажет: «Стой!» — замереть на месте, не спорить и, если жить хотите, не пытаться убежать или спрятаться. Специально для любителей повыпендриваться с магией напоминаю, что в последнее время она не всегда срабатывает, а у людей чувствительность повысилась. Посему не исключено, что автоматчик не будет разбираться, отводите вы ему глаза или выбить их пытаетесь — посчитает это нападением, и будете потом выяснять, выдерживает ли ваша защита пулю «калаша» или нет.

— А если выдержит? — ехидно поинтересовались откуда-то сзади.

— Тогда супермена отдадим воякам для опытов, — вполне серьезно ответил Костя. — Пусть учатся без танков обходиться. Так, Андрей, у меня вопрос: куда нам можно соваться и куда нельзя? Или вообще лучше из автобуса не выходить, а сразу обратно поехать?

— Обратно, к сожалению, не получится. Транспорт сломался, а когда дадут другой, не знаю. Не говорил еще. Теперь о приятном: можно нам везде, где не запрещено. В лагере — почти вся территория, но к технике и палаткам лучше не соваться. Несколько домиков заняты, вас туда и не пустят. В лесу есть несколько чистых участков — ну, относительно чистых, там обработали в первую очередь. Сейчас уже все нормально, можно хоть гулять, хоть на травке лежать, только после этого в душ сходить.

— Bay, тут и душ работает! — обрадовалась какая-то девчушка. — Поехали тогда, чего стоим!

— Сейчас зацепят, и поедем, — Андрей обернулся и посмотрел на приближающуюся задним ходом цистерну. — Так, о душевых кабинах и прочей гигиене. Горячей воды нет, но есть нагревшаяся в баках, так что теплая. Мыться сейчас будем все, нам под это дело две палатки выделяют. Руки мыть почаще, ноги — каждый раз, как в домик входите, там краны есть. По лагерю можно в кроссовках, в лес — только в резиновых сапогах, я не зря тогда говорил. Насчет одежды есть два варианта: или перед отъездом отдать ее на обработку, или денек походить в казенном. Я лично выбираю то, что нам родная армия предоставит.

— А почему, Андрюша? — робко поинтересовалась Татьяна. — Ты же сам советовал надевать такое, чтобы не жалко было!

— Потому что обрабатывать будут в армейской «вошебойке». То, что после этого останется, можно будет неделю по запаху опознавать.

Автобус качнулся, еще раз. Натужно зарычал двигатель «ЗИЛа».

Рывок — Андрей едва устоял на ногах. Шофер выворачивал руль, бормотал что-то невнятное, но энергичное.

— Так, с одеждой потом разберемся. Значит, так, братцы-сестрицы: не толкаемся, не суетимся, готовим паспорта и ждем команды на выход. Потом сзади по одному берем рюкзаки и топаем за ворота, ждем остальных. Я остаюсь выпускающим, проверяю, кто что забыл, и выхожу последним. Список и пропуск у меня, так что, один черт, никто никуда не разбежится…

После душа все смотрели друг на друга с немалым интересом.

Щупали и поправляли пятнистые комбинезоны. Сетчатые, мешковатые — такие же, как у большинства военных в лагере. В своей одежде остались немногие: даже девушки прельстились возможностью пощеголять в необычном наряде. По крайней мере, такова была основная версия.

— И пусть кто-то попробует сказать, что мне это не идет! — заявила Наталья, заправляя серо-зеленый капюшон под намокшую шевелюру. — Ну как, похожа я на террористку?

— Как свинья на табуретку, — прошептала Татьяна на ухо своему парашютисту. Сама она предпочла остаться в стареньких джинсах и футболке. — Ног столько же…

— Так, с легким паром! А террористов мне здесь не нужно, не люблю эту публику. И так их расплодилось, как тех мышей, тоже травить надо.

Все обернулись. Незаметно подошедший офицер был в обычной камуфляжной форме. На погонах — по три звездочки. Только не такие, как у Андрея, а побольше.

— Все помылись? Да, а кто это там еще в гражданке?! Лейтенант, ты их предупредил? Насчет обработки?

— Так точно, товарищ полковник! У них есть во что переодеться.

— Н-ну, как знаете… — покачал головой офицер. — Ваши вещи, не мне их жалеть. Тогда дальше пойдем. Строить я вас не буду, не солдаты все-таки, но попрошу собраться поближе. Специально для кого- то повторять будут те, кто расслышал, а мне некогда. Все здесь? Тогда разрешите представиться: полковник Юнусов, комендант лагеря и представитель штаба особого района. Все, что в лагере и вокруг него, — моя зона ответственности, и все вопросы вам придется решать со мной. Насчет вашей группы со мной