деле опасный. Татуировка у него занятная, слева на груди.

— Группа крови? — быстро, отрывисто спросил Александр. — И что с ней? Скорпион?

— Если бы… Лежащий волк. И больше ничего. Знакомо?

— Самому не доводилось, — нож лег лезвием в руку. Покачался, словно собираясь в полет, искать эту самую татуировку. — Но слышал. Если это то, о чем я думаю… То следующий вопрос — на чьей стороне он там воевал, — продолжил Андрей. — И почему даже не скрывает.

— Думаешь — они? Не похоже.

— Точно, не похоже. Посему вопрос третий — кому это выгодно. И кто этих пацанов к рукам прибирает.

— Меня больше сейчас волнует вопрос пятый: нам-то что делать? В тайгу перебираться? Лена, ты как, в Сибирь поедешь?

— Не поеду! — зло отозвалась девушка. — Почему я должна из-за какой-то шпаны свой город бросать? Может, это их — в Сибирь? Или еще куда-нибудь подальше? Что у нас там — Колыма?

— Я знаю, с кем посоветоваться нужно, — подала голос Татьяна, и все дружно обернулись к ней. — К Олегу Алексеевичу надо подход искать. Предупредить его, что за ним тоже охотятся. И вообще, все рассказать. Тогда, во время эпидемии, они справились, а сейчас еще проще будет, пока все еще далеко не зашло.

— Слушай, это тот самый главный Древний, про которого в твоей статье? Тогда ему и без нас доложат, — проворчал Андрей. — И вообще, ты мне до сих пор не рассказала, что за фигура такая и где вы с ним познакомились. Я пока что из Древнего Народа только наших видел, Игорька с компанией и эту даму… как ее там? Ну, у нее еще теперь свой магический салон?

— Раиса Александровна, что ли? — усмехнулась Лена. — Не угомонилась еще тетка?

— Какой там угомон! — Татьяна отмахнулась, как от комара. — У нее теперь человек десять таких же, как она, собирается. Медитируют, духовно поднимаются и все такое прочее. Только из них Древние… разве что по возрасту. И то еще не дотягивают.

— Зато пропаганду ведут — куда твоим статьям! — поддразнил Андрей. — Если экстрасенс, значит, с Древней Кровью. Только еще об этом не догадывается.

— Другие догадаются, — тихо заметил Александр. — Время придет, и сразу сообразят. Вам, ребята, интересно, вы этой самой кровью гордитесь, только, не дай бог, насчет нее сообразят такие, как этот… с балкона. Возьмут и поверят всерьез, что вы другой народ.

— Ну и что? — удивилась Татьяна. — Народов у нас в России мало, что ли? Вон на том же Кавказе… — тут же замолчала, ошалело захлопала глазами.

— Дошло, — кивнул Андрей. — Не такие, как все, и далее по программе. На базарах, кстати, бабки уже и в засухе, и в ливне колдунов обвиняют. Раньше говорили, что из-за заводов, а теперь опять про ведьм вспомнили.

— Слушайте, ну ведь у нас теперь законы, в конце-то концов, не средневековые! — пришла в себя Татьяна. — Какая охота на ведьм?! Какие погромы?! Вон, даже «скинов» сейчас прижали, милиция их гоняет.

— Кроме милиции, у нас есть и другие организации, — задумчиво ответила Лена. — Которые, между прочим, и за нами должны следить. Особенно если им это для чего-нибудь нужно. Как ты думаешь, Саша, кому может пригодиться Древний Народ?

— Входите, лейтенант, входите! Как здоровье?

— Не жалуюсь, товарищ полковник.

— Эт-то правильно, жаловаться не нужно, — особист кивком указал на стул. — Садитесь. Рапорт ваш я прочел. Любопытно, но… Не более того. С работой своей вы справляетесь, хорошо справляетесь, благодарю от лица командования, — полковник подождал несколько секунд. Чуть поморщился. — Между прочим, не слышу уставного ответа. Вы сейчас не в форме, но офицером остаетесь. Или вы решили, что уже не служите Отечеству? Зря, товарищ лейтенант, очень зря. Отечество, между прочим, вашу службу видит и ценит, так что скоро можете приглашать на обмывку звездочек. Приказ сейчас в министерстве готовится. Хотя вы, насколько я помню, не собирались делать военную карьеру?

— Никак нет, товарищ полковник.

— Ну вот видите, она у вас сама собой получается. А ваши идейные соображения советую оставить пока что при себе. Заметьте, не приказываю, а дружески советую. И уж точно не присылайте их на бумаге в нашу тихую обитель. Эта работа никому не нравится, тут я с вами полностью согласен, но у вас еще не худший вариант. Между прочим, у какого-нибудь ротного, который оставляет группу прикрытия, совесть болит по более серьезным причинам. И ему потом приходится смотреть в глаза не своим приятелям, с которыми без году неделя познакомился, а матерям на похоронах. Почувствовали разницу? Тогда докладывайте, что у вас по теме нового.

— Я все изложил в докладе, товарищ полковник. Новых данных пока что нет. Кроме того, техника не позволяет провести замеры в полевых условиях, а запланированный выход не был отслежен.

— Знаю, — полковник поморщился. — Погода подвела. Когда у вас следующее… мероприятие?

— Пока что ориентировочно — начало августа. Намечено на второе число, но возможны изменения. По погоде, по обстановке.

— Что, день ВДВ решили отметить? — улыбка особиста была почти добродушной. — Ваша идея или народ сам выдвинул?

— Никак нет. Там как раз очередной древний праздник, кельтский, если не ошибаюсь. Праздник урожая.

— Не ошибаетесь. Ламмас, он же Лугнассад и так далее. Я с этой темой скоро смежную специальность получу. Выйду на пенсию, буду читать лекции по истории религии и культуры. Все, работаем, — улыбка исчезла. Остался внимательный прищур, почти классический. Словно на памятнике. — Что у вас там за особенности обстановки?

— Праздник может не получиться, товарищ полковник. Вообще вся эта группа на грани распада. Молодежь попросту боится собираться, за две недели — три нападения. Причем одно — только вчера, и не на улице, а в подъезде. Вычислили квартиру и подождали, когда гости выйдут.

— Вычислили… Это уже система, лейтенант. Это организация, которая работает против ваших Древних. И, не могу исключить, против нас. У вас есть соображения на этот счет?

— Только то, что я уже докладывал, товарищ полковник.

— А конкуренцию вы полностью исключаете? Со стороны, например, старших групп? Кстати, как продвигаются дела в этом направлении? Когда вы наконец обеспечите выход на непосредственных участников?

— Не знаю. Никаких зацепок, честное слово. Татьяна пробовала найти своих знакомых, но у нее не получилось. Хотя она старается, товарищ полковник, очень старается. У нее свои причины.

— И вдобавок кодирование, пока что назовем это так. А ваши подозрения насчет этого охранника? Он действительно с кем-то связан?

— Возможно, но пока что никаких следов. Ни малейших. К тому же с его способностями… Даже микрофон не подложить, товарищ полковник.

— А техника? Вы его домой приглашали? Почему в докладе не было?

— Заходил он домой, — тоскливо ответил Андрей. — Заходил… По-моему, он и наши приборы обнаружил. Только повышенный фон, а он и у меня появился в последнее время, так что кого зафиксировали — и сам не знаю. Активная проверка ничего не дала. Не реагирует он на нее, товарищ полковник. Даже защиты не ставит.

— Тэ-эк… Я, признаться, ожидал чего-то похуже. Например, сгоревшей аппаратуры. Слушай, лейтенант, а может, это вообще пустой номер? Вся эта старшая группа, все эти Олеги, Ильи и прочие Александры в большом количестве? Просто не пацаны, а взрослые люди с той же дурью. Правда, играют всерьез, надо отдать должное. Вот у твоего сторожа, например, документы фальшивые. Не был он ни на каком Кавказе — по крайней мере с нашей стороны. И в военкомате никаких денег он не получал. Вообще там не был. С его фамилией-именем-отчеством и годом рождения по всей армии нашелся один старлей, но тот честно погиб еще в девяносто шестом. Вывезен, опознан, похоронен с почестями в родном городе. Вот так-то… Так что в этом направлении стоит продолжать движение уже из-за таких подробностей. И заметь — внедрился он так,