Следующие несколько минут Лена вертелась, приседала, замирала неподвижно, опасливо косясь на огромную иголку в мужских руках.

— А теперь руки подними. Выше, выше, над головой! И помаши! Ложись! Если хочешь со мной ходить, эту команду ты должна выполнять как робот — не думать, не выбирать, где мягче, падать моментально и куда придется. Хоть на муравейник, хоть на коровью лепешку, понятно? Повторим. Встать! Ложись! Встать! Ложись! Куда поднимаешься без команды?! Слушай, давай я сам разберусь, кто из них кто, а? Ты здесь посидишь, потом я тебе всех опишу, и расскажешь, кто это был. Мне их имена пока что не важны… Встать! Три шага вперед! Ложись!

— Здесь же кусты! — возмутилась девушка, — Куда ложиться-то?!

— А вдоль кустов упасть трудно? Или не сообразила? Ладно, это дело безнадежное… В одежке не путаешься, и то спасибо. Теперь займемся косметикой, — из бездонных карманов куртки был извлечен очередной тюбик. — Не бойся, с репеллентами эта краска не реагирует. Даже лучше, потом проще отмывать. Закрой глаза!

Через минуту Лена порадовалась, что не взяла с собой зеркальце. Даже самое маленькое. В какую маску превратилось ее лицо, даже догадываться было страшно. Скорее всего, поперек и чуть наискось пролегла широкая полоса, и повсюду разбежались полоски поменьше. Возможно, они рисовались по какой- то специальной системе, но по прикосновениям уловить ее не удалось. Ощущение было такое, словно всю физиономию наскоро заляпали сапожным кремом. Судя по цвету пальцев Александра, «косметика» была угольно-черной…

— А ты сам почему не разрисовываешься? Или это только мне обязательно?

— Угадала, я и так обойдусь. Меня и без этого вряд ли заметят, а ты головой слишком много вертишь. И глаза широко раскрытые, блестят.

— От чего им блестеть, темень кромешная! Вон тучи какие — даже звезд не будет!

— В том-то и дело, — Александр поморщился. — Была бы луна, все проще — лист блеснул, бутылка или пакет какой-нибудь, мусора хватает… ты не забывай, нам к кострам подходить.

— Так близко?!

— Не так уж далеко. Я не только посмотреть, я, если получится, и послушать хочу. Значит, метров сто, самое большее. Тебя подальше оставлю, ты ползать не умеешь.

— Я…

— Сказал — не умеешь, значит, не умеешь! — Голос прозвучал неожиданно сурово. Даже грозно. — И без самодеятельности, если сдохнуть не хочешь! Не умереть, а именно сдохнуть! Падать — не умеешь, бегать — не умеешь, прыгать — тоже. Таскать приходится. Ползать — тем более не умеешь, тут мозоль на брюхе должна быть.

— А у тебя есть?

— Как-нибудь покажу. Все, на этом разговоры закончим. Нужно будет что-то показать — только руками, рот не открывай! Подниму руку — стой, не шевелись! Махну вниз — ложись и не дыши! Ладно, остальное сообразишь. Последняя инструкция: тебя защиту ставить учили? Не только от удара, но и от просмотра?

— Учили. Да я и сама уже умела, когда с нашими познакомилась…

— Ну-ка, закройся. Умельцы, блин! Ты что делаешь?!

— Как что? Ты же сам сказал — защиту поставить! Зеркальный купол, все вроде получилось.

— Получилось, — покивал Александр. — Просто великолепно получилось. Зеркало — хоть смотрись. Купол — хоть палатку ставь. Все вместе отсвечивает на несколько километров. Дошло? Так, переучивать тебя некогда, попробуем вот как: вместо зеркальной стены вокруг тебя должны вырасти кусты. Невысокие, но колючие, плотные — в прятки играла? Лежишь за кустиком, тебя не видно, а ты в дырочки посматриваешь… только особо не приглядывайся, а то дырка увеличится. Теперь попробуем еще раз поставить защиту.

Лена попробовала. Только представила себе невидимые ветви — голову и горло словно сжали чьи-то руки. Твердые и беспощадные. Шлепанье дождевых капель сменилось злобным шипением. Она попыталась вздохнуть. Не смогла. Деревянные руки давили все сильнее, выдавливали не только жизнь, но и душу… и вдруг отпустили. Зато появились другие — теплые, надежные. Одна обвилась вокруг талии, другая крепко придержала за плечо.

— Падать при этом не обязательно.

— Я-а-а… — Воздух наконец-то прорвался в легкие, и на несколько секунд все вокруг поплыло и смазалось.

— Отдышись, отдышись. Бывает с непривычки. В следующий раз попробуй не из воздуха кусты создавать, а из земли проращивать. Лесу, знаешь ли, так привычнее, он им быстрее место найдет. Да и деревья в твой круг не попадут.

— Я… больше… никогда… Меня… чуть не задавили, — последние слова дались гораздо легче.

— Раз задавит, два задавит, а потом привыкнете, — пробормотал Александр. — Потом будет легче, по себе знаю. И вообще, лес к тебе тоже еще не привык. По крайней мере, к этим твоим способностям.

— А ты откуда знаешь? И вообще, где ты всему этому научился? У кого, у Лехи? Я же помню, как ты свечку гасил… а тут вдруг такое!

— Долгая история, ночи не хватит, а нам идти пора. На месте попрыгай! Хорошо, греметь нечему, — Александр и сам прыгнул пару раз, прислушался. Запихнул рюкзак под серый, уже почти неразличимый в темноте полог. Нагнулся, подергал какие-то веревки. — Теперь пошли. Смотри под ноги, держись за мной и постарайся не наступать на сучки. Все, дальше молчком, — он повернулся, махнул рукой и скрылся за кустами.

Осталось только идти следом. Разглядеть что-нибудь было почти невозможно, разве что тропинка чуть выделялась среди травы и прошлогодней листвы. Буквально с каждым шагом лес становился все темнее и темнее. Ветви над головой сначала слились в дымчатый покров, потом вдруг четко обрисовались. «Зарево, — поняла Лена. — Огни большого города. Если тучи низкие, света будет не меньше, чем от луны». Под ногой хрустнуло, и Александр, не оборачиваясь, приподнял руку над плечом и погрозил пальцем.

В овраге было совсем темно, пару раз Лена обнаружила — весьма чувствительно для лба и груди — рядом с тропинкой раскидистые кусты. От шиповника она каким-то чудом увернулась в самый последний миг: огромные когти-шипы проскрежетали по плащу. Под кустом кто-то дернулся и помчался вверх по склону, отчаянно шурша и треща. Александр остановился, огляделся, прислушался и махнул рукой — подойди поближе!

— Так дело не пойдет, — прошипел он на ухо. — У тебя что, куриная слепота? Не видишь ничего в сумерках?

— Какие тут сумерки, тут ночь! Может, нам чуть медленнее идти? — Лена старалась шептать тихо, но убедительно. — Тогда я хоть присмотреться смогу…

— Тогда мы к полуночи не успеем. Ты верхним зрением пользуйся. Кусты, деревья — они живые, их сразу видно. И корни под ногами, кстати, тоже.

— Верхнее… А-а, поняла! А земля, камни? Ветки сухие?

— Не видишь — ну и бог с ними. Ладно, сейчас нам немного пошуметь можно, не подкрадываемся все- таки. Вот когда ваш костер увидим — тогда на ощупь пойдем, а пока… Тут сейчас много всяких разгуливает. Все, пошли. Не сбивайся с тропы и на меня поглядывай.

Идти и в самом деле стало легче. По крайней мере, настолько, что можно было позволить думать о чем-то еще, кроме тропинки и кустов. Например, о том, почему вышагивающий впереди вояка сказал «верхнее зрение». Все знатоки, которых знала Лена, называли его «тонким», «вторым», даже «духовным». А вот «верхнее»… У кого же он все-таки учился? И откуда вообще взялся?

Впереди чуть посветлело. Или только показалось? Нет, не показалось — над пятнистым плечом взметнулась широкая ладонь. Лена замерла и запоздало удивилась: вот уж никогда не думала, что сможет так быстро научиться команды выполнять… Александр присел, двинулся вперед по-утиному, вперевалку, правой рукой словно нашаривая что-то над самой землей. Приподнялся, всмотрелся, выпрямился. Подозвал к себе коротким взмахом. Показал куда-то вперед и влево. Там, вдали, деревья были подсвечены дрожащим светом, переливающимся от розового к оранжевому. На несколько мгновений показалась яркая звездочка, уколола глаза и тут же расплылась, исчезла.