Ученый проводил его долгим взглядом, но ничего не сказал.

- Вы нас не будете убивать? - неожиданно спросил он у Виктора и поднял уголки губ, словно улыбаясь.

- Не буду, - серьезно ответил Виктор. - Никто вас не собирается убивать.

- Это хорошо. Тогда пойдемте, я вас выведу.

В коридоре они с Месропом о чем-то заспорили, но Виктор шел за ними не прислушиваясь. Он запоминал расположение коридоров и лестниц. Здесь не то что отряд, тысячу можно разместить вольготно. А магов придержать, чтоб не лезли. Тогда с техникой веселые игры пойдут, с лазерами повозимся, оптика... Хорошо! Но разве магов остановишь! Может, они и впрямь смолы боятся?

Обходя толстопятую бетонную опору, Виктор спросил, кто так основательно подлатал здание. Ученый почесал нос и сказал, что никто не знает. Насколько он помнит, когда они заняли домину, повсюду были следы ремонта. 'Полгода строительный мусор выносили, бетон к полу прикипел, ломали, скалывали'.

Потом он поднял палец и произнес фразу на непонятном языке, похожем на немецкий. Месроп засмеялся и ответил в том смысле, что, мол, настала очередь науки взойти на голую вершину. У всех своя голая вершина, уныло согласился ученый, но радости от этого мало.

И тут они вышли к щитам и мешкам.

Никого не было. Одни щиты прислонены к стене, другие просто навалены на мешки с песком. Виктор поднял голову - наверху, у пулеметов, тоже никого.

- Прощайте! - сказал ученый. - Может, еще... - не договорив, повернулся и ушел.

За баррикадой тоже ни души. Виктор и Месроп вскоре оказались на берегу.

- Ну, и нам пора прощаться, - сказал Месроп.

- Надеюсь, не навсегда?

- Вот уж нет! Мы еще встретимся!

И он исчез в кустах. На миг Виктор пожалел, что они быстро расстались, на многие вопросы он так и не получил ответа. Но посмотрел на высокое светлое небо, на воду и густую зелень, и это было так хорошо после затхлого воздуха Бастиона и его серых красок, что он облегченно вздохнул.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. ВЕЛИКИЙ ПОХОД

Длинные полосы копоти на потолке и стенах напоминали о том, что раньше в коридорах горели факелы. Недавно умельцы-оружейники склепали из обрезков старых, пришедших в негодность дождевых труб масляные плошки с козырьками - копоти стало меньше, но света не прибавилось.

Были горожане, еще помнившие дом на Котельнической жилым. Ходили вверх-вниз лифты, этажи поделены на квартиры, а по ночам в окнах горел свет. Люди бросили дом сразу, как только мор начал свою пляску смерти.

Квартирьеры дружины, рыскавшие в поисках места для размещения, нашли огромный дом в состоянии вполне приличном, хлама и мусора почти не было, вещи, сложенные в узлы и чемоданы, словно ждали хозяев, вышедших на минуту глянуть, пришел ли транспорт. Минута затянулась, узлы сгнили, чемоданы покрылись белой плесенью, и пыль легла на все.

Маги почему-то с недоверием относились к старым вещам и повыбрасывали все, до чего дотянулись. Борис невнятно толковал насчет памяти вещей, якобы ждущих своих хозяев, но сбился и признал, что и сам не может толком объяснить, какую угрозу таит в себе хлам. И даже не угрозу, а ненужное, муторное, лишнее...

1

Коридор упирался в деревянный щит с узким лазом. Прислонившись к щиту, на полу сидел стражник и клевал носом.

- На посту спим! - гаркнул из-за спины Виктора сотник Евсей.

Дружинник вздрогнул, вскочил и уронил пику.

Виктор ничего не сказал, покачал только головой и протиснулся в лаз. 'Раздубы, щепа трухлявая!' - ругнулся сотник. Он топал сзади и долго еще бубнил, но Виктор его не слушал.

С Мартыном так и не удалось поговорить. Замучили дела, не было времени даже поспать. Мартын, впрочем, не обидится - с Бастионом вышло складно, руки развязаны, да и с магами расклад простой: берите приборчики тепленькими, только не сразу, а чуть погодя, когда старое оружие вывезем и в надежном месте схороним. 'Зачем вам старое оружие, если есть новая сила?' - спросит опять Борис. Пусть спрашивает.

Две сотни тихо снялись ночью и ушли в монастырь. Сотнику Дежневу был дан секретный наказ, что делать после того, как отец-настоятель их разместит. Наверно, сотник уже переправляет людей через реку и расставляет посты. Будет хороший подарок Сармату.

В центральном корпусе Хором Виктор и сотник миновали еще несколько щитов с лазами и спустились на третий этаж. У входа в зал их поджидал невысокий седой мужчина в старой куртке с нашлепками на плечах. Увидев Виктора, он вытянулся, щелкнул каблуками и приложил ладонь к древней фуражке с потрескавшимся козырьком. Сотник Евсей завистливо вздохнул. Он не раз пытался повторить эти движения, даже перед зеркалом пробовал, но выходило коряво, не было четкой лихости, восхитившей сотника в первые же минуты знакомства с полковником.

Вечерами он угощал старого вояку и требовал, чтобы тот научил его щелкать каблуками и правильно отставлять локоть. Полковник от чарки не отказывался, но на приставания сотника отвечал уклончиво, намекая на пустую голову, к которой ничего не прикладывают, о выправке, которой сопляков надо годами учить, а однажды вдруг гаркнул на Евсея многоэтажно, поразив его виртуозностью мата, и совершенно сразил незнакомым словом 'субординация'.

Виктор улыбнулся полковнику и вошел в зал, а полковник ловко оттер сотника и последовал за ним.

Усевшись на свое место, Виктор указал полковнику и сотнику на лавку у стены, поближе к себе, чтоб в нужный момент были под рукой. Нашел взглядом тысяцкого Егора и кивком подозвал его. Егор прервал разговор с Мартыном, подошел и сел рядом. Мартын подмигнул Виктору.

В левом углу сидел Борис, а рядом - его неизменный советник, старый замшелый маг с огромным носом и подслеповато прищуренными глазами. Имени его никто не знал, звали Нюхачом. Иногда во время Сбора он начинал шумно втягивать воздух. 'Измену вынюхивает', - шепнул однажды Егор, недобро поглядев на мага.

Тысяцкие сидели напротив Виктора, так, чтобы он мог их видеть, по первому сигналу готовые встать и доложить, если будет в том нужда. Александр крутил длинный ус и тоскливо поглядывал на маршала, он здесь был впервой и чувствовал себя неуютно. Григорий и Чуев негромко переговаривались, время от времени бросая внимательные взгляды по сторонам.

Сармат, разумеется, опаздывал. Еще месяца два назад он приходил первым, затевал шумные разговоры с входящими, но Николай постепенно укрепил его в мысли, что неуместно ему, Правителю, ждать других, напротив, надобно входить последним. Николая ко всеобщему удивлению поддержал Мартын, в последнее время посматривающий на него ревниво. Быстрое возвышение насторожило старых сподвижников Сармата, но Николай вкрадчивой лестью и учтивым обхождением приглушил их недовольство.

И вот Мартын на вечерней трапезе потребовал, чтобы Сармат не просто вваливался на Сбор, а выходил к ним торжественно, чинно. Воспламенясь своей идеей, Мартын вскочил, опрокинул бокал и заявил, что за три дня распишет подробный ритуал, где будет указано каждое уместное и неуместное телодвижение. Сармат долго смеялся, а потом прогнал всех спать. Но через неделю стал понемногу припаздывать, а сейчас все уже привыкли, что он появляется последним и его приличествует ждать, не начиная большого разговора.

Нетерпеливо барабаня пальцами по столешнице, Виктор поглядывал на водяные часы в углу комнаты. По всем расчетам Дежнев сейчас гуляет по Бастиону. Может, уже рассматривает через телескопический прицел окна Хором. С минуты на минуту он вывесит в одном из окон сине-белое полотнище - стяг Сармата. А на самой верхотуре Хором, за двойными стеклами укрепленных смотровых щелей, сидит наблюдатель и ждет сигнала. Завидев знамя, немедленно доложит об этом маршалу, даже если ради этого надо будет прервать Сбор. И тогда Виктор объявит Сармату, что Бастион в их руках и руки теперь свободны для иных дел. 'Великих дел!' - обязательно вставит Мартын.

О старом оружии докладывать сразу не след, дело частное, мелкое. После Совета - прием посольства, будет трудный и тяжелый разговор. Казанцы настроены решительно, но теперь, когда в тылу не маячит непонятная тень Бастиона, с ними можно говорить и пожестче.

- Как там посольство? - Виктор склонился к Егору.