протиснулись в небольшое помещение, куда сходились трубы.

Из подвального этажа они проникли на лестничную клетку. Ну, а потом, озверевшие от вони и налипшей грязи, они ворвались в большой зал, где меж разбитых кресел сидели заложники. Дубасовцы при виде измазанных вонючих дьяволов обомлели, а когда опомнились, то уже были покойниками - им не дали сделать ни одного выстрела и перекололи штыками прямо на сцене.

Рассыпавшись по зданию, дружинники сняли все огневые точки. Только один дубасовец успел выстрелить и задел Сармата в раненую руку. Сармат взревел, схватил его и шваркнул об окно. Толстое, все в трещинах, стекло раскололось, и дубасовец в эскорте осколков полетел вниз.

- Капут, - сказал Мартын, - можно выводить заложников.

- Заложниками займутся другие. - Сармат потрогал свой локоть. - Нет, только царапнула, - ответил он на вопросительный взгляд Мартына. - А теперь, - обратился он к собравшемуся вокруг маленькому отряду и улыбнулся, - теперь бегом к реке, иначе все решат, что мы с перепугу обосрались.

Теплая вода быстро смыла грязь. Вычистили оружие. Но с одежкой пришлось повозиться. Наконец она чуть подсохла, и они вскарабкались наверх, к мосту.

Дружинники, охранявшие подступы к нему, удивились, когда из кустов вылезли один за другим Сармат, Мартын и остальные. У старшего нашлась фляга, и пришлась она весьма кстати.

Человек с котомкой на плечах подошел к мосту, долго смотрел на веселящихся бойцов, а потом, разглядев среди них Сармата, окликнул его.

- А, это ты, - сказал Сармат. - Далеко собрался?

- Не знаю. Может, и далеко.

Охрана моста уже вернулась под навес, а дружинники ушли к штабу. Мартын и Виктор оставались с Сарматом.

- Что же. - Сармат пожал плечами. - Одним труды, другим путешествия. Когда вернешься, заходи. А сейчас извини, много дел, вечером новый транспорт...

- Да, да, - скорбно покачал головой его собеседник. - Живи сегодняшним днем. А что будешь делать завтра, когда за беженцами явятся те, от кого они бегут?

- Завтра и разберусь! - сердито ответил Сармат. - Буду драться, а потом взорву мосты и уйду.

- Вот, ты тоже уйдешь. А я ухожу сейчас. На Восток. Свет идет оттуда.

- Это точно, - вмешался в разговор Мартын. - А потом свет уходит на Запад.

- Ты все сбиваешь с толку моего брата? - Незнакомец перекинул котомку на другое плечо.

- Его собьешь! - хмыкнул Мартын. - Ты бы лучше оставался с нами, каждый человек наперечет, времена трудные наступают.

- Стар я уже для ваших великих дел! Вот молодого человека еще, пожалуй, вы обратите в свою веру. Играйте в свои игры, создавайте анклавы, обрастайте подданными... Тебе, брат, по душе подданные?

- Мне не нужны подданные, - медленно проговорил Сармат. - Мне нужны друзья.

- Э-э... - Человек с котомкой махнул рукой. - Сегодня друзья, завтра подданные. Там, где начинается государство, кончается человек.

- Конечно, ты предпочитаешь, чтобы кончилось государство, - насупил брови Мартын.

- А хоть бы и так!

Мартын снисходительно улыбнулся и покачал головой. Между тем человек с котомкой внимательно посмотрел на Виктора, краем уха прислушивающегося к разговору, и обратился к Сармату.

- Молодых хоть за собой не тащите! Вот, посмотри на него, он мог быть твоим сыном... Или моим, - добавил он вздохнув. - Они ведь ко всему серьезно относятся.

Не отвечая, Сармат бросил короткий взгляд на Виктора и нахмурился.

- А государственные идеи твоего дружка...

Но тут Мартын перебил незнакомца, поднял палец и назидательно сказал:

- Государство есть осуществление Божественной Идеи на земле.

- Кто тебе сказал такую глупость? - удивился собеседник.

- Это слова Гегеля.

- Козел он, твой Гегель! - С этими словами незнакомец махнул рукой и зашагал по мосту.

Мартын долго смотрел ему вслед, а потом негромко, как бы про себя, сказал:

- Если он спустится вниз по реке, то мы его не скоро увидим.

- Да, - односложно ответил Сармат, а потом нехотя добавил: - Если нам придется уходить, то мы пойдем к истокам.

- Это хорошо, - с удовлетворением сказал Мартын.

Виктор прислушивался к их разговору. Какие-то старые споры...

А вечером они снова собрались. Прикрыв дверь, Сармат перебинтовал руку. Рана была несерьезная, но он и впрямь не хотел, чтобы дружинники знали о его ранении. Иронично улыбаясь, Месроп сказал, что это он придумал создать ореол неуязвимости вокруг Сармата. Мартын ответил, что, мол, лучше ему об этом помалкивать - раз уж закрутило колесо, то пусть все будет по правилам. А то станет Сармат с их помощью могучим правителем и тогда припомнит все шуточки. А как же иначе, рассмеялся Месроп, неблагодарность - не закон истории, а врожденное свойство человека. Никогда еще возвысившиеся не платили благодарностью тем, кто их возвысил, сподвижники должны забыть, что стояли когда-то вровень. Похоже, согласился Мартын, на отстрел отработавшей ступени ракеты. Где ты видел ракеты, спросил Месроп. В видео, где же еще. Хотя до Мора космическая программа разворачивалась серьезно. Лунная база до сих пор функционирует, только эвакуировать их незачем, да и некому. Знаю, сказал Месроп, я недавно в 'Новостях' слышал, там уже третье поколение родилось, куда им назад, пусть вгрызаются в скалы, пока хватает энергии. Энергии хватит надолго, солнечные батареи... Это да, а все-таки жаль, что летать некому... Пока некому... Большая страна сможет в будущем... Не большая, а великая... Великую страну делают великие люди... Великих людей собирает великий правитель...

Виктор не вмешивался в путаный разговор. Он помогал бинтовать руку. Сармат морщился, виновато улыбался, а когда Виктор завязал концы бинта кокетливым бантиком, заявил, что урок впрок, и теперь только в самом крайнем случае, при острой необходимости, а так ни ногой...

Скептически заломив бровь, Мартын, выслушав Сармата, осмотрел повязку и одобрительно кивнул. Потом разложил карту города, и начались обычные вечерние прикидки на завтрашний день. Разобрались даже с насосами. Для этого Виктору пришлось дважды спускаться к дежурному и через спикер запрашивать сведения в горотделе. Наконец свернули карты, и Виктор слил остатки воды из ведра в чайник. Мартын полез было за канистрой, но передумал и задвинул ее подальше под скамью. Канистра обо что-то лязгнула.

- Черт, - бормотал он, - ящики здесь понапиханы.

- В горотделе напечатали воззвания, ночью патрульные расклеят, сказал вдруг Сармат.

- Отлично, - Месроп округлил глаза, - значит, завтра начнем запись и формирование отрядов.

- Тогда уж не отрядов, а тысяч, - возразил Мартын. - И тысячных надо подобрать из старых дружинников. Каждый должен знать, что за верную службу будет награжден.

- Вотчинами и людишками, - в тон ему подхватил Месроп.

Сармат засмеялся, Мартын насупился, но не выдержал и тоже хохотнул.

- Что ж, покупая билет в прошлое, не надейся сойти на полпути, продолжал Месроп.

- Так уж и в прошлое? - пошевелил усами Мартын. - Так уж и не сойти?..

- Ладно вам! - вмешался Сармат. - Раз колеса завертелись, теперь или поедем в колеснице, или они нас раздавят.

- Не раздавят, - уверенно ответил Месроп. - Возница у нас - первый сорт!

- Не раздавят, - эхом отозвался Мартын. - Другое дело, что теперь их не остановить.

- Боюсь, потом тоже, - тихо сказал Сармат и, заметив недоуменные взгляды, добавил, - ну соберем мы ораву, наведем порядок здесь, там, везде, а что дальше, куда такую силищу девать?

- Эх, была бы сила, а применение найдется. - Мартын раскраснелся и возбужденно потер руки. - Да хоть потом пирамиды строй, на радость детям или ракеты, им же на потеху. А сила...

Опять мгновенный взгляд-проблеск в сторону Месропа. Что-то здесь неладно, подумал Виктор. Они слова просто так не скажут, плетут хитрую паутину, ох, плетут пауки веселые, только кто же муха - он или Сармат?