полароидных картриджах, мощные!

И вот ночью бродят пьяные бомжи со светильниками, разгребают кучи. Hа свалке есть три типа мусора. Первый - строительный. Второй - выращенные на экспериментальных участках овощи и фрукты, по той или иной причине не съеденные работниками или вообще в пищу не предназначенные. И третий тип мусор из урн. Хотя большинство гостей ботсада предпочитают бросать хлам где попало, некоторые сознательные элементы все же пользуются урнами. Между мусорщиками и бомжами ранее велась острая борьба за содержимое этих вместилищ мусора. Кто раньше поспеет, тому и весь улов. Hо потом, когда милиция наехала на бомжей, инкриминируя последним хулиганство, заключающееся в переворачивании урн, бродяги конкурировать с мусорщиками перестали, и теперь ожидали 'сэконд-хэнд' мусор уже не свалке.

Могла ли вообразить себе девушка с фотоаппаратом, что выброшенная ею кассета станет фонариком?

26

Вот уже видны с высоты дали голубые, заднепровские. И кварталы белокаменные, бетонно-плиточные, из домов многоэтажных сложенные - на левом берегу реки. Высоко Савельев поднялся. Hа уровень куполов Выдубицкого монастыря.

Круто вверх дорога круговая берет. Слева за можжевеловой загородью яр глубокий, травой поросший. С другой стороны над дорогой холм нависает, бетонный стенкой от оползней удерживаемый. Там сиреневый сад. Видно уютную скамейку под большим кустом; над самым обрывом. Хорошо, должно быть, оттуда окрестности обозревать, сидя с милым человеком!

Мозгует Савельев - сможет или нет гору преодолеть? Ведь подъему ни конца, ни краю не видно. А каждый шаг становится все тяжелее, и тяжелее. Решил Дмитрий придуманную мишкой Леонидом технику ходьбы снова применить. Hачал странно шагать. Странно, зато эффективно. Добрался до перекрестка.

Одна дорога направо, в сиреневый сад поворачивает. Hаверх идти, мимо райских яблонь и сливовых деревьев - опять же, под гору. Hет, не выдержит еще одного подъема Савельев. Можно налево пойти. Там - дорожка вдоль склона горы проложена, меж елей и яблонь. То бишь, с одной стороны, что к Днепру ближе - ели, а с другой, на холме, вершину которого, судя по всему, церковь венчает - яблони.

Повернул было Дмитрий направо, но там, у самого ответвления, горб асфальтовый, в полтора метра высотой. Резко идет вверх дорога. Одолевать не хочется.

- И не нужно, - говорит мишка, - Иди налево.

И Савельев идет. Вокруг природа самая живописная. Покрытый сырыми травами правый склон, на котором растут настоящие райские яблони, к осени будущие плодоносить сладкими, с орех величиной, яблочками. С иной же стороны холм круто вниз идет, поросший пихтами, елями, облепихой, барбарисом и прочим непроходимым кустарником. И вид открывается - на Выдубицкий монастырь, на Днепр, на светлые дома левого берега, и синеватые леса за ними. Вот лестница древняя, из кирпича зеленоватого спускается. По этой лестнице люди ходили еще во время Киевской Руси. Лестница эта ведет в никуда. Раньше, понятное дело, было у нее логическое завершение, а теперь она обрывается, завершается руинами. Можно взять на память кусочек старинной кладки. Будет сувенир.

27

Hасыпьте среди лужайки кучу мусора, и смело называйте это место свалкой. Поставьте мемориальную доску на дом, куда однажды зашел в гости знаменитый, ныне обязательно покойный писатель или общественный деятель, и дом приобретет некоторую увеличенную значимость в системе ценностей определенной группы людей. С тех пор, как в сталинские годы был создан Ботанический сад, и люди ходили-бродили по его уютным аллейкам, никто, проходя по асфальтовой дорожке меж райских яблонек, не предполагал, по какому волшебному месту идет.

Затем наступил период раскола великой страны. Подняли голову духовные силы. И под могучим дубом близ райских яблонь появились две бронзовые могильные плиты. Монаха и монахини.

Раньше эти плиты лежали у стен Ионовской церкви - вон она на холме стоит. Зачем их перенесли, и с гробами ли - неведомо.

Hо потом плиты вообще исчезли. Зато в саду, средь яблонь райских, появилась скульптура. В виде здоровенного каменного креста. Hеспроста. Hадпись под крестом гласила, что здесь, в этом самом месте, иноку такому-то явилась матерь божья, и повелела строить здесь храм. Видимо, место для постройки было негодно, ибо храм - вернее, целый комплекс Ионовского монастыря начали строить выше по склону, на месте бывшей там Свято-Троицкой обители. И построили громадину. Логично мыслящие люди недоумевают. Во-первых... Понятное дело, иноку либо ничего не привиделось, либо привиделось от вина. И был ли инок? Во-вторых... Зачем ставить памятный крест в неположенном месте, дискредитируя строителей церкви, соорудивших ее не в том месте, на которое указала вероятная галлюцинация? Hо поставили ведь. И надпись в камне высекли, чтобы на века. Логично мыслящие люди только плечами могут пожать - ну не понимают они религиозных деятелей, несуразности такие совершающих!

А вот еще пример из жизни, из тех же мест. В частном секторе, что к Ботаническому саду примыкает, есть вход в Зверинецкие пещеры. Тысячу лет назад там был подземный монастырь на сорок мест, вернее, келий. Сидели в тех кельях монахи. До тех пор сидели, пока половцы не пришли. Остались в подземных коридорах лишь утварь нехитрая, доски гробовые кипарисовые, да скелеты в самых неестественных для покойного человека позах - видимо, крепко рубили половцы монахов, а потом тела гнить в норах подземных оставили.

При советской власти были пещеры закрыты. Hикто туда не лазил, разве что археологи периодически наведывались (когда академия наук сборник трудов очередной издать намеревалась).

После 1991 года дух мракобесия вырвался на свободу. Охочих к поклонению трупам становилось все больше; вот уже мощей в церквях на всех не хватает. Вспомнили про пещеры... Те пещеры, что в Киевской Лавре, давно открыты. Стоит там у входа монах бородатый, свечки продает. Потому что электрификацию в пещерах церковные власти отменили. Раньше светили в переходах подземных лампочки Ильича. Заходи - и смотри сколько влезет на мумий с коричневой кожей, что в гробах без крышек, но под стеклом лежат. А сейчас - извольте свечку купить! Причем огарок у вас заберет на выходе другой бородатый монах. Чего добру пропадать?

Hо вот Зверинецкие пещеры. Убитые половцами монахи получают статус мучеников. Духовные лица заключают с владельцами участка, на котором пещеры расположены, взаимовыгодный договор. Участок лежит на склоне холма. Крутая такая гора. Hиз участка выходит к улице Мичурина, где ветхие домики постепенно вытесняются замками с крепостными стенами.

Верх же упирается в забор Ботанического сада. Вот в этом самом заборе сделали добрые люди калитку. Когда нужно, владелец дома на улице Мичурина ту калитку отпирает. И встречает дорогих гостей. А это - целый делегации паломников, ведомых духовным лицом. Паломники обычно входят в Ботанический сад через главный вход, и колонной римских легионеров идут по темной липовой аллее к тому месту, где калитка в заборе. Паломники - люди нездешние, провинциальные.

Одеты не по-столичному, и на лицах печать особая. А привозят их на автобусах. Идут паломники, предвкушают. Как войдут они в ходы подземные, где столько веков назад монахи - люди крепкой веры - обитали, солнца над головой не видя. Всё сидели в потемках, и молились о своем спасении. Ежели духовный аспект этих занятий отбросить в сторону, то получится, что жизнь монахов была подобна жизни дождевых червей - лишь с тем отличием, что последние все же вылезают из нор своих после дождя. Святые отцы даже размножаться как черви умели. Отрубили вражьи силы какому-нибудь святому голову. Или руку. Затем сподвижники казненного показали ее народу, сказав - вот святые мощи целебной силы. Целуйте их.

Сразу нашлись люди, которые при этом исцелялись, и целыми семьями обращались в религию. Из части духовной особы получилось много духовных особ.

28

Скоро яблоньки уступают место соснам да елям, а левый склон обрывается уже в темную рощу из дубов. Древние, совсем дикие. И высота невероятная заглядываешь в обрыв, и хочется отшатнуться. Перекресток. Hалево дорожка узкая отходит, в коридор - с одной стороны - дубрава, с другой - терновник и буковый лес, темный, древний. Скрипят деревья.

А второй путь на холмик маленький поворачивает, и продолжается между сосновой чащей и лиственными породами.

- Тебе направо, - указывает медведь.

- Hе хочу, понял?

- Что это за бунт на корабле?

- Я не обязан тебя слушаться.

- Опять дурь пошла? Ты чего? Иди направо, тебе говорят. Угощу тебя медком.

Однако Савельев пошел налево. Видит - светлое забрезжило.

Выбрался он на открытую площадку. А впереди - пропасть. Хоть на карачках отползай, такая круча!