оставалось неведомо. Главное - блюли ту же форму одежды, что шеф.
Состав команды был более-менее постоянным, и всю её, как и самого Галактионова, сотрудники госбезопасности давно знали в лицо. Такое 'замыливание глаза' ни к чему хорошему, как правило, не приводит... что и подтвердило случившееся. Где-то по дороге от лимузина до проходной галактионовская свита увеличилась ровно на одного человека, но никто этого не заметил. Ни гости, ни бдительные хозяева Дома. Позже 'лишнего' с немалым трудом вычленят на видеозаписях, сделанных сторожевыми камерами при входе. Не то чтобы человек уж так от них хоронился, но расположение камер то ли вычислил, то ли попросту знал и всё делал к тому, чтобы между ним и объективами непременно оказывался кто-то ещё. На сто процентов ему это не удалось, потому что камеры ставили тоже не идиоты, но большой пользы записи не принесли. Лишь подтвердили, что несанкционированный визитёр свою наружность менял не хуже хамелеона. Лицо, тщательно смонтированное из отдельных фрагментов, чем-то едва уловимо напоминало... самого Галактионова. Компьютер, которому было велено абстрагироваться от возможного грима, выдал результат ужасающе блёклый - ни дать ни взять пустая палитра. Смешивай краски и рисуй, чего душенька пожелает. А что ростом человек был примерно сто семьдесят, так не пол-Питера же в подозреваемые зачислять?..
- Так называемый метод 'щита', - сказала Пиновская. - Усреднённая внешность, сугубое отсутствие индивидуальности... И одежда, чтобы растворяться в среде, в которую проникаешь...
- Знал ведь, что Ильич в одном пиджачке шастает...- буркнул Плещеев.- И цвет, и фасон...
- Далее, - продолжала 'Пиночет', - подыскиваешь человека с более-менее сходными внешними данными, но яркого, притягивающего взгляды...
- Или с самого начала маскируешься под конкретного персонажа, - поправил Дубинин.
- Тем более, если знаешь...- вздохнул эгидовский шеф.
- Принято. - Марина Викторовна покосилась на экран, где медленно поворачивались, создавая иллюзию жизни, две физиономии. Галактионовская и вторая, искусно загримированная. - Потом начинается самое интересное. Пристраиваешься, стало быть, к свите... Чуть сбоку - вроде и с ними ты, и вроде не с ними... То ли беседуешь с ярким 'щитом', то ли только что беседовал, а теперь что-то обдумываешь... В общем, то ли есть ты, то ли нету тебя, и в результате никому даже в голову не приходит на тебя внимание обратить и документы проверить. Тебя просто не видят.
- 'Я тучка, тучка, тучка...' - тихо подытожил Дубинин.
- Вот в этом вся суть, - Плещеев снял очки и принялся старательно протирать. - Тучка небесная. Полная эмоциональная отвязка от происходящего. Теория не секрет, но я бы, знаете ли, не взялся.
- Говорят, на индийского йога, когда он в состоянии 'пустоты', ни одна муха не сядет, - сказала Пиневская, и в её голосе прозвучала завистливая тоска по недосягаемому совершенству. - Те ещё киллеры из нас с вами, ребята.
- Я, - похвастался Осаф Александрович, - по этой технике в метро без жетончика проходил. Дважды. Вот.
- А ты, Сашенька? - поинтересовалась Пинов-ская. - Ты ведь у нас самый продвинутый? Все посмотрели на Лоскуткова.
- Ну...- Командир группы захвата сощурил сапфировые глаза. - Если пару пластических операций... - Подумал и добавил: - А вот Катька, между прочим, точно смогла бы. Она меньшовскую охрану на спор однажды прошла. До директорского кабинета, и это при том, что они её ждали. Только сам Андреич и перехватил в последний момент...
Взгляд Плещеева сделался пристальным. Лоскутков это заметил и ровным голосом предупредил:
- Если с Кочетовым вдруг что, ты её, Серёга, учти, на вакансию через мой труп...
- Да иди-ка ты!.. - возмутился Плещеев. Прикидываться 'тучкой' он действительно не умел.
Марина Викторовна резко, по-учительски стукнула карандашиком по столу:
- Вернёмся, господа, к нашим баранам. Я так понимаю, Сергей Петрович, вопрос о нашем немедленном разгоне начальством больше не ставится?
Плещеев почесал за ухом:
- Так куда, если у самих... Если сами... Слово 'Скунс' они не произносили по принципиальным мотивам. Хотя оно, безусловно, витало.
- Едем дальше! - Осаф Александрович конфисковал у Пиновской её традиционные семечки и принялся выкладывать из них замысловатую геометрическую фигуру. - Наш общий друг входит вместе с Галактионовым внутрь, путешествует, всё так же не вызывая никаких подозрений, на нужный этаж... Чтобы спустя очень малое время войти в ту же комнату и...
Всё эгидовское руководство, естественно, в Большом доме бывало, причём не единожды. Маленький читальный зал, куда важному посетителю приносили архивные Документы, находился на самом верху, под утыканной антеннами крышей. Окна зальчика (из которых никогда и ни при каких обстоятельствах не сквозило) были обращены на запад, в сторону, противоположную Сибири, но вид из них открывался тоже неслабый. Летний сад, Васильевский, Петроградская сторона - и так далее вплоть до Старой и Новой Деревни с их белыми 'кораблями' на отлогих возвышенностях у горизонта. Внутреннее же убранство читальни практически не менялось с годами, производя впечатление уютного вневременного ретро. Тёмные створчатые шкафы по стенам. Два могучих письменных стола со столешницами, затянутыми по центру зелёным сукном. Древние, уже не используемые канцелярские мелочи: малахитовый чернильный прибор и такое же пресс-папье, помнившее ещё, наверное, Берию... Убийца не снизошёл до того, чтобы оставить на исторических редкостях свои отпечатки. Он вообще ничего не касался. Он тихо вошёл, принятый охраной у двери за очередного чиновника-порученца с архивной папкой под мышкой. Валерьян Ильич даже голову не повернул, чтобы на него посмотреть. И умер от удара железным пальцем в висок, не успев ни удивиться, ни понять, что произошло.
Убивец же преспокойно спустился обратно на первый этаж и вышел наружу, как бы посланный Галактионовым к оставшемуся в машине шофёру - то ли принести что-то из автомобиля, то ли передать словесное поручение... Бесстрастные камеры зафиксировали, как он скрылся за лимузином. И всё. Дальше - привет.
- Знает расположение помещений. Неплохо причём, - уверенно заявила Пиновская.
- Сам бывший гэбист, - предположил Плещеев. - Техника, опять же...
- Ну, давай составлять список бывших гэбистов, обиженных на родную контору, - ядовито предложила Марина Викторовна. - Рулончик обоев потолще в принтер заправь - и полный вперёд. Отсюда и до обеда...
- Не совсем так, Мариночка, - тактично поправил Дубинин. - Правильнее говорить - 'от меня и до следующего столба'...
- Формалист! - Пиновская энергично сгребла семечки в кучку, разрушив, к ужасу Дубинина, почти законченную фигуру, и принялась их лущить. - Осталось уточнить самую малость: служил он здесь, в Питере, или просто бывал...
- Фига в кармане, - подал голос Саша. Пиновская зорко оглянулась на него, оставила семечки и щёлкнула мышью. На экране возник листик бумаги, обнаруженный в кармане галактионовского пиджака и предположительно возникший там непосредственно после убийства. Он был маленький, всего-то с ладошку. А на нём, сотворённая одним росчерком великолепно рисующего человека, красовалась нахальная фига.
- Кому? - задумчиво поинтересовалась Пиновская. - Им? Или нам?..
После операции врачи объяснили Вере, что затемнение в лёгком оказалось нестрашным и теперь всё непременно наладится.
Собственный транспорт больница предоставить не могла, и Саша Лоскутков мобилизовал разъездные эгидовские 'Жигули'. Надежда Борисовна осторожно, под руку, свела дочь с крыльца.
Вера двигалась медленно, сутулилась, лицо её было бледным до восковой желтизны, а зимнее пальто с меховым воротником стало неожиданно мешковатым. Саше показалось, что за две недели в больнице Вера постарела лет на тридцать. Она застенчиво улыбалась, но было видно, что улыбка эта даётся ей через силу.
- Вот мы и получили Верочку нашу, - приговаривала Надежда Борисовна. - В палате, там душно, а дома - откроем дверь на балкон, свежий воздух пустим, ты и поправляться начнёшь...
Первая ошибка сапёра.
'Здравствуйте, Аналитик. Вызывали меня?'
