В проходной завода Федор долго бранился по телефону со старшей телефонисткой: не хотела соединять с конструкторским бюро.

Вахтер, маленькая девушка с огромным револьвером на поясе, посоветовала обратиться к главному инженеру. Плотный седой мужчина с утомленным лицом, он стоял в углу проходной и отчитывал молодого, вытянувшегося в струнку, хорошо одетого человека.

Федор военным шагом подошел к ним.

— Разрешите, — он приложил руку к козырьку, — одну минуточку…

И объяснил, в чем дело. Главный инженер слушал, опустив голову.

«Пустяками время отнимаете, — говорил его вид, — к черту!»

«Я вам дам — «к черту»!», — говорил вид Федора.

Главный инженер вздохнул, помолчал немного и сказал, качнув головой:

— Придется вам выговор по заводу, да!

И к Федору:

— Что? Ах, да! Подошел к телефону:

— Девушка! Леонидов. Соединить.

Передавая трубку Федору, вдруг спросил:

— Вы из института?

— Да.

— Видел вас там. Да. Ванин, как он?

— Пока там.

— Хороший мужик. Привет ему. Выговор, выговор!

Заторопился и, проходя мимо девушки, буркнул:

— Леонидов. Пропустить, — и побежал в глубь завода, на ходу покрикивая на кого-то и с кем-то здороваясь.

Девушка-вахтер улыбалась:

— Чудак!

В трубке знакомый голос.

— Бойцов слушает.

— Семен, это я.

— А-а… Бегу… Подожди… Нас не подслушивают?

— Не знаю, а что?

— Понимаешь… двести граммов у начальника выпросил.

— Давай!

— Ты там загипнотизируй вахтера, — весело сказал Семен, — а то как бы не задержали.

Федор принялся «гипнотизировать» вахтера.

— Девушка, а это… какое предприятие?

— Детских игрушек, — прыснула девушка и опять приняла строгий вид. — Гражданин, отойдите. Нечего!

Семен появился в дверях с надменным, неподвижным лицом. Вахтер подозрительно оглядела его и пропустила. Они выбежали на улицу и захохотали. Пузырек был маленький, его можно было спрятать во рту.

— Я не буду, — блестя глазами, сказал Семен, — пей один.

— Нет, так не годится. Я бы мог купить. Не тот аромат.

Он достал кружку и вылил в нее спирт. Под пожарным краном, у ворот, развели его водой.

— Пей первый, — предложил Семен.

— Ну, будь здоров, Семен!

— Будь здоров!

Они сидели под темным забором, на корточках, один против другого.

— Знаешь, за что я хочу выпить, Семен? Я хочу выпить вот за что: раз война, то все для нее… не спать, не есть — работать, стрелять!.. Короче говоря, за победу!

Семен тоже выпил за победу.

Федор поднялся и, положив руки на его плечи, проговорил:

— Прощай… Славный ты, Семен…

И поцеловал его в губы. Перекинув рюкзак через плечо, быстро пошел в темноту. Его сопровождало тихое покашливание Семена — тот стоял на прежнем месте.

Уже отойдя далеко, Федор услышал:

— Виктор тоже… сегодня!

Федор оглянулся, но ничего не сказал.

…На перроне он сидел у стены, на рюкзаке, ожидая вагоны, смотрел, как толпились на одном месте отъезжающие и их родные. Издали видел Аркадия с матерью и Женей, но не подошел — пусть попрощаются. Видел также Виктора с заплаканной матерью. Поклонился, но они не заметили.

Пряча в ладони спичку, прикуривая, Федор исподлобья поглядывал вокруг.

Вон девушка целует в лицо высокого красноармейца. Рядом веселый мальчик хватает отца за нос, тот крутит головой, смеется, молодая мать тихо плачет.

Федор отвернулся. Скорей бы вагоны! И вдруг кто-то насел сверху, сдвинув фуражку на глаза, стиснув шею сильными руками. Анатолий!

— Толька, чертушка! Откуда ты?

— Фу, чуть не опоздал!

В изнеможении опустился рядом, прерывисто дыша.

— Бежал… Семен сказал. Замучился… Фу!..

Рванул галстук, открыл грудь…

— Толька, я ж думал, ты в Москве! Как я рад!

— Да, в Москве! Практика же у меня! Работал! Фронтовые заказы… Завод воюет с институтом: назначили начальником цеха, а институт требует выезда. Кутерьма! Сегодня — наркомат: откомандировать в институт, главному инженеру на вид… Завтра уезжаю… Ах, Федор, чуть не упустил тебя. Значит, воевать? Эх, черт! А тут… Как думаешь, нажать — отпустят?

— Вряд ли…

— Вот и я боюсь… Через год — диплом. Не знаю, что и придумать… Житомир сдали, а? Вот черт!.. Такое чувство — меня там не хватает.

— Видимо, у каждого такое чувство.

— Да? И у тебя так же? Но ты уже едешь.

Оглянулся, помрачнел.

— Ты один?

— С тобой.

— Нет, никто не провожает?

— Семен провожал.

— Да. Ну хорошо! Вон вагоны подали. Как жаль — раньше не знал! Все на бегу. Давай рюкзак.

Толкаясь, держась за руки, полезли к вагону. Анатолий дышит в ухо, торопливо говорит:

— Пиши! На институт! Смотри-ка, Виктор здесь. Боже мой, какой серый! Ха-ха, это тебе не стихи писать. Кудреватые мудрейки, мудреватые кудрейки, кто их к черту, разберет! Стоп! Отправление! Ну, уважаемый боец…

Жарко сцепились, замерли в долгом крепком, мужском поцелуе.

— Бей, врасти ногами в землю, а я приеду — вместе!

— Будь спокоен, Толя.